Из всех героев многотомной Саги самая безрадостная судьба выпала на долю Джун Форсайт. Дочери от первого брака молодого Джолиона, жених которой не устоял перед чарами Ирэн (ее подруги и жены дяди), а затем трагически погиб. И дальше у Джун ни любви, ни семьи, ни надежных друзей, ни даже достойного уважаемого дела при множестве занятий. Одиночество на всю жизнь.
Хотя, на беглый взгляд – нам бы такие проблемы! Богатая сумасбродка, проматывающее дедушкино наследство на каких-то нечистых на руку художников и прочих «несчастненьких». Ну так вольно ж ей чудить! Да, было дело, подруга увела жениха. Но у многих ли первая любовь переходит в «долго и счастливо»? Подумаешь, обидели в 18 лет! Пройдет.
Так-то оно так. Но у меня создалось впечатление, что Джун – персонаж довольно условный. Во многом символ (как Ирэн - символ красоты и рока). Прямо таки экспонат, наглядное пособие для психологов, демонстрирующее результат детских психотравм.
Психотравма же произошла намного раньше неудачной помолвки. Развод, точнее разъезд родителей, уход отца к другой женщине. Само по себе скандальнейшее происшествие в викторианские времена! Мать с дочкой ни в чем не нуждаются, они получили содержание от клана Форсайтов. Но они лишние в этом мире. Они не нужны никому. Муж и отец просто сделал свой выбор и ушел в новую жизнь с новой женой. Родственники судачат про мать: ну хорошо, хоть шум не стала поднимать, живет себе незаметно. А потом и вовсе умерла – молодец! Теперь молодой Джолион может законно жениться во второй раз, убрав пятно с репутации клана. Ах да, вот девочка эта тут… Ну дед взялся позаботиться, раз уж его внучка…
Как ни скрывай такие разговоры от «невинных детских ушей», а ребенок все равно услышит. Об этом хорошо рассказано у нашей Тэффи в рассказе "Неживой зверь". Где-то слуги сплетничают, где-то оговорка у тетушек прорвется, где-то матушка вздох издаст или губы подожмет, где-то косой взгляд кинут…
Вот и определилась картинка своего места в жизни: ты никому не нужна, ты лишняя. Виновата самим фактом существования. Даже те, кто вроде бы любил тебя – няня, папа – в любой момент уйдут не оглядываясь. Лучше бы тебя не было, всем проблем меньше. Ну раз уж не догадалась умереть, то веди себя тихо. Или докажи, что можешь занимать это место. Например,что ты – дедова внучка, у тебя такие же подбородок и глаза, энергия и упрямый нрав. Что ты – одна из Форсайтов, а не просто дочь «этой женщины»! Теперь мне можно быть здесь?
Эта глубинная убежденность в своей неуместности, в необходимости что-то доказывать, покупать то, что другие имеют даром – и в готовности быть в любой момент брошенной – в этом вся судьба Джун. Всю жизнь она бегает по одним и тем же граблям по замкнутому кругу. Сильная воля спасает от депресии, но не от безысходности.
Очень характерно, как Джун, еще молодая, упрямая и боевая ведет себя с женихом. Она считает себя недостойной такого интересного человека именно потому… что богатая наследница. Вдруг это ранит его самолюбие? Надо скорее найти ему выгодных заказов, чтобы он сам заработал кучу денег и не чувствовал себя оскорбленным богатством невесты. То, что Филу это безразлично, что он и так чувствует себя круче всех Форсайтов вместе взятых – этого она даже не замечает. В голове одно: я недостаточно хороша для него, надо стараться, прилагать усилия…
Когда Босини ее бросает, Джун воспринимает это почти как неизбежность. Вроде бы и пытается бороться, "бегает" за ним. А толку? Каждый раз - на балу, при встрече с Ирэн, у него дома, при разговоре с теткой она моментально отступает, даже не пытаясь отстоять свои права или хотя бы потребовать решительных объяснений. Какой в этом смысл? Все как всегда, как и должно быть. Ты лишняя, неужели не понятно?!
Нарушение ее интересов никто даже не считает предательством или вообще предосудительным поступком. Ах, какая-то там Джун…
У писательницы Виктории Токаревой есть для таких ситуаций очень меткое определение: стряхнул, как сопли с пальцев. Вот и Джун все также стряхивают. Подумаешь, жениха увели – и так он ей не пара! Подумаешь, подруга предала – ну какая у блистательной Ирэн дружба с девчонкой, не смешите! Дед потом захотел себе «индейское лето» с красивой женщиной – это его жизнь, его деньги, его дом!
Джун должна спрятать чувства в карман. Она уже сделала это однажды..., конечно, может так поступить и теперь. Не по христиански это - хранить память о старых обидах!
И вот так всю жизнь. Всю жизнь право на обиды будут иметь другие. А Джун будет пытаться доказать, что она может здесь хотя бы быть – и всю жизнь ее едва будут терпеть. В том числе и ее «несчастненькие», на которых она тратит кучу денег. В том числе родня, посылая приглашения на торжества с расчетом, что она не придет.
Живые, реальные люди обычно детские травмы как-то переживают годам к тридцати и дальше вполне способны наладить свою жизнь. Но Джун автор делает несчастной навсегда, хотя у нее было достаточно времени, ресурсов и поводов, чтобы найти себя. Одна поездка медсестрой на Англо-бурскую войну чего стоит! Работа в военном госпитале, да еще вдали от родины – это очень хорошая личностная встряска! Да и викторианство сменилось свободными нравами начала ХХ века – энергичной нестарой еще даме с деньгами есть где развернуться!
Однако к концу романа волей автора некогда боевая Джун, "копна волос плюс характер" превращается лишь в блеклый, худенький призрак с храбрыми глазами. В очередной раз пытающийся утешить тех, кому вроде бы хуже чем ей. И в очередной раз ненужной. За что ей это?
Другие статьи о "Саге":
Чтобы не пропустить интересные статьи, жмите на название канала или пользуйтесь Каталогом заседаний клуба.