В Брно неподалеку от главного железнодорожного вокзала есть невзрачный район, который местные называют «Бронкс». Сейчас здесь живут в основном цыгане, но так было не всегда.
В конце XVIII века здесь, на востоке от городских стен, селились крестьяне и ремесленники, тут же обитала и еврейская община, здесь же находились загородные усадьбы моравских дворян. Потом времена изменились: наступила промышленная революция, и сюда потянулись предприниматели. На дешевых земельных участках на берегу речки Свитава стали появляться текстильные мануфактуры, а неподалеку от них в домах галерейного типа стали селиться рабочие, чехи и немцы. Получился настоящий плавильный котел: чехи, немцы, евреи; крестьяне «из прежних», рабочие, владельцы мануфактур…
В начале XX века в Брно возникла мода на функционализм, но Бронкс архитектурная модернизация не затронула. Началась одна война, потом другая, многие евреи из Бронкса оказались в концлагерях, их дома занимали немцы. В конце войны уже немцам пришлось переселиться из Брно: кого-то отправили на принудительные работы, кого-то погнали в сторону границы с Австрией. В Бронксе стали селиться новые люди, которых с этим районом не связывало никакое историческое прошлое.
Тему принудительного выселения немцев из Брно впервые в чешской литературе подняла Катержина Тучкова. В ее романе «Изгнание Герты Шнирх» главная героиня, кстати, живет именно в Бронксе, на улице, которая сейчас называется Французская. Потом, спустя семь лет, прославленная чешская художница Катержина Шеда (Kateřina Šedá) выпустила «Путеводитель по брненскому Бронксу», получивший премию «Магнезия литера» в номинации «Публицистика».
А в прошлом году Мартин Рейнер, поэт, писатель и главный редактор брненского издательства "Druhé město" вместе с историком Михалом Конечным и главным редактором другого брненского издательства "Host" Мирославом Балаштиком решили, что литература — это хороший способ вернуть неблагополучному району его историческую память, и выпустили книгу под названием «Кровавый Бронкс».
Из газет второй половины XIX века они выбрали около пятидесяти криминальных сообщений, имеющих отношение к району вокруг улицы Цейл, и обратились к самым известным чешским авторам с просьбой написать рассказ на основе одного из этих сообщений. В результате получилась целая антология, в которую вошли тексты Алены Морнштайновой, Бьянки Белловой, Ирены Доусковой, Петры Соукуповой, Петры Дворжаковой, Яна Немеца и Людвика Немеца и, конечно, Катержины Тучковой. Каждый из этих рассказов (за единственным исключением) предваряется криминальным сообщением, которое легло в его основу.
«Кровавый Бронкс» — это не только портрет конкретного района, это еще и портрет современной чешской литературной сцены. Рассказы, вошедшие в эту книгу, увлекательны не столько сами по себе, сколько тем, что показывают, как разные чешские авторы обращаются с похожим материалом. Кому-то важно было воспроизвести брненский диалект (например, Бьянке Белловой), а кто-то не стал отклоняться от литературного языка, сосредоточившись на декорациях (Алена Морнштайнова), или даже выбрал пражскую по происхождению разговорную стихию, переместив действие в наши дни (Петра Соукупова). Кто-то писал рассказ остро социальный (Катержина Тучкова), а кто-то — скорее юмористический (Ирена Доускова). Кто-то сохранил верность проблеме взаимоотношения отцов и детей (Петра Соукупова), а кто-то написал историю-матрешку, завернув гоголевский по духу рассказ в обертку (или, как принято говорить, в рамку) от Достоевского (Людвик Немец). Кто-то взял себе в герои классический литературный тип — молодого человека, приехавшего из деревни покорять большой город (Ондржей Хюбл), а кто-то пишет текст о реальности, которая подчиняется литературе (Ян Немец), — собственно, не в этом ли заключается посыл самой книги?