– К сожалению, процесс агглютинации необратим, – отрезал Булибин. – Я могу лишь продолжать скрещивать твоего «попумя́ка» – меня от этих слов передёрнуло – с другими хомяками до тех пор, пока в итоге не получится животное, более близкое к семейству хомячьих… или хомяковых? А может, лучше с попугайчиками попробовать?
– Стоп, Ваня! Всё ясно. Ничего не надо! Давай сворачивай свою машинку и катись домой, пока я добрый! Ну обязательно было моего бедолагу-хомячка использовать в качестве подопытного кролика, творец ты хренов?! Скрестил бы лучше муху с вошью, получилась бы «муховошь», или «клещемоль», на худой конец, тогда бы и хомяк с попугаем целы остались!
– Да вообще-то я пробовал, – задумчиво почёсываясь, сказал Иван.
– Что пробовал? – с подозрением спросил я, на всякий случай отодвинувшись подальше.
– Да на насекомых опыты провести: агглютинировал комара с мухой, так он потом за мной по всей квартире гонялся, вёрткий гад, и неимоверно быстрый: не поймаешь и не прихлопнешь. Насилу извёл.
– Ну сделал бы что-нибудь нелетающее, например, соединил блоху с клопом, получился бы «блохоклоп»!
– Нет, блохоклоп – это мелко! «Блохоклоп Булибина»! Даже оскорбительно! – обиделся Иван.
– А «пупомяк», по-твоему, лучше? – cъязвил я.
– Не пупомяк, а попумяк! Ну почему ты не можешь понять важность открытия? – Булибин был не на шутку огорчён моим сарказмом. – Конечно, перспективы моего изобретения сейчас пока трудно оценить… Ну что бы мне тебе ещё показать, чтобы ты понял, как я понял! Вот смотри!
И прежде, чем я успел опомниться, он схватил со стола мой дорогущий смартфон последней модели, а с кухонной мойки – кусок мыла, и одним ловким движением закинул всё это в свой агрегат. Раздалось злобное гудение, и через минуту Ваня протянул мне мой гаджет. Я нервно взял его в руки. Вроде бы ничего не произошло, и телефон работал нормально. Я облегчённо вздохнул.
– И что я должен понять? – спросил я.
– А ты капни на него водичкой, – вкрадчиво произнёс изобретатель.
Я капнул, и мобильник тут же стал мылиться. От неожиданности я чуть не уронил его, но успел перехватить. Вытерев насухо полотенцем, я осторожно положил его на стол и вопросительно уставился на Ваню.
– Поздравляю! Ты стал первым обладателем «Мылофона Булибина»! – победно заявил Иван.
– Да это я уже понял, – убито ответил я. – И зачем мне такой мылофон?
– Ты представляешь, как прекрасно иметь подобную вещь в эпоху короновирусов? Теперь у тебя мыло всегда под рукой, в прямом смысле! Просто добавь воды!
– А он того, не смылится, этот мылофон? – вяло поинтересовался я. Последний час общения с Булибиным и наши эксперименты вымотали меня окончательно, и сил возражать ему уже не осталось.
– Да нет, не должен, – наморщил лоб Иван. – Во всяком случае, не сразу.
– И на том спасибо, – сказал я, понимая: сделать уже всё равно ничего нельзя. Я вдруг вспомнил, что мыло-то было не простое, а дегтярное. «Наверное, теперь в метро хорошо ездить будет, запах дёгтя отпугнёт других пассажиров», – подумал я, улыбнувшись.
– Хорошо! – бодро сказал Булибин, потирая руки. – Чем займёмся дальше?
Мою улыбку он принял, наверное, за одобрение его действий, и ему не терпелось продолжить свои изуверские опыты.
– Иван, а ты вообще о последствиях подумал? О социальной ответственности учёного за своё изобретение? О тех, кто мог бы использовать этот твой агглютинатор во вред человечеству? – спросил я.
– Да нет, об этом я пока не думал, некогда было, – рассеянно ответил он. Мысли его блуждали в это время где-то далеко-далеко. Наверное, он уже представлял себе, что загружает в новую увеличенную модель своего агглютинатора объекты побольше: слона, экскаватор или даже космический корабль.
– Скажи, Ваня, – осторожно спросил я, – а кроме меня, ты кому-то сообщал о своём открытии?
– Да написал вчера несколько писем коллегам, не утерпел, – ответил Иван, ковыряясь в проводках своего прибора. – В Лондон, Нью-Йорк, Токио… ещё куда-то, не помню точно…
– Значит, скоро сюда вся королевская конница и вся королевская рать сбежится, друг ты мой научный! И будут они тебя, а заодно и меня, пытать с пристрастием, чтобы заполучить эту вот штуковину в свои руки. И пока они эти свои жадные руки сюда не протянули, нам надо делать ноги!
– Неужели ты думаешь, что мои коллеги-учёные на это способны? – удивился Иван.
– Учёные, конечно, не способны… А ты не слышал обо всяких там автоматических шпионских программах, которые рыщут по интернету, вытаскивая информацию о мало-мальски интересных изобретениях и открытиях? Запомни: твоя электронная почта сразу же становится достоянием общественности, и общественность эта далеко не всегда прогрессивна!
– Ну, пока они там разберутся, мы успеем и опыты провести, и обезопасить себя, – начал было Иван, но тут мы услышали звонок в дверь. Он доносился с нашей лестничной клетки. Но звонили не ко мне в квартиру. Звонили в дверь к Ване. Мелодию его звонка ни с чем не перепутаешь: он зачем-то установил у себя вместо музыки голосовую запись, и теперь, когда кто-то нажимает кнопку, он, а вместе с ним и все соседи по лестничной клетке, слышит сварливый старушечий визг: «А ну хватит трезвонить! Всё ходють и ходють!» Уж и не знаю, кто записал ему это послание: может, бывшая тёща, если вообще тёщи могут быть бывшими, или он сам синтезировал эту тираду на компьютере. Булибин всё может, с него станется.
Тихо подкравшись к двери, я осторожно глянул в глазок. Возле квартиры Ивана стояло двое: невысокие, худощавые, темноволосые, в костюмах и белых рубашках. Лиц я увидеть не мог, поскольку стояли они ко мне спиной. Похоже, неприветливый звонок Ваниной двери их слегка обескуражил. Обменявшись парой фраз, они вдруг развернулись в мою сторону, я инстинктивно отпрянул и наткнулся затылком на нос Булибина. Он только тихо охнул, понимая: громких звуков издавать нельзя. В ту же секунду раздался звонок. Я знаками показал потиравшему ушибленный нос Ивану, чтобы он убрался в глубь квартиры, а сам подождал секунд пятнадцать и открыл. На пороге стояли два японца. То, что это были японцы, я понял сразу: оба в тёмных очках, одеты с иголочки, в лацканах пиджаков – одинаковые золотые значки.
– Здравствуйте, мы ищем Вашего соседа, – сказал один из них на чистом русском языке с небольшим японским акцентом: казалось, будто он слегка шепелявит, – вы случайно не знаете, где он?
– Так он надысь в Саратов уехал, матушку проведать! – расплывшись в широкой улыбке, сказал я, для убедительности показав рукой куда-то в направлении Саратова.
– А-а, в Саратов! – протянул японец с видом, словно все его знакомые только и делали, что ездили в Саратов проведывать матушек. – Большое Вам спасибо! Извините за беспокойство!
Тут оба японца, как по команде, вытянулись по стойке «смирно», а затем одновременно отвесили мне поклон.
– Большое вам пожалуйста! – сказал я и тоже поклонился.
– До свидания! – сказали японцы и опять согнулись в поясе.
– Прощевайте, господа хорошие! – вновь ответил я поклоном на поклон, проклиная всё на свете и в душе посылая японцев вместе с их азиатскими церемониями на три всплывшие в памяти слова: Фудзияму, Фукуяму и Фукусиму.
– Будьте здоровы! – снова застыли в поклоне японцы.
– И вам долгих лет жизни! – с ненавистью улыбаясь, поклонился я и быстро захлопнул дверь, пока они ещё что-нибудь не сказали.
Из глубин квартиры уже выглядывала обеспокоенная физиономия Булибина. Я прошёл на кухню, где мы устроили военный совет.
– И откуда только взялись эти японцы! – недоумевал Иван. – И как быстро они появились!
– Это, Ваня, лишь первые ласточки! Лёгкая кавалерия! А дальше подтянется тяжёлая артиллерия! Полагаю, нам срочно надо в деревню! Есть у тебя, к кому поехать?
– Тётка родная живёт в ста километрах отсюда, но мы с ней давно не общались…
– Поехали, Ваня, поехали немедленно!
И мы стали лихорадочно собираться.
© Михаил Власов. 2021.01.17
Все рассказы о Булибине:
Агглютинатор Булибина. Часть 3
Агглютинатор Булибина. Часть 1
Хомо Булибис
Попрыганцы Булибина
Жмызь
Откровение дона Амару
Биомасса Булибина
