Роман «Звёздочка» глава 143
Случилось непредвиденное: у Ивана Ширяева у́мер его родной отец. Об этом ему сообщила мать встретив его с Татьяной на проходной.
— Ваня-а, отец-то твой! Похороны завтра в два часа, об этом я не могла тебе не сказать. А уж поедешь или нет — сам решай.
Иван напрягся, подбородок, с ямочкой по серединке, неровно задрожал. В его голубых глазах блеснули слёзы. Он стоял и молчал, не зная, что ответить.
Татьяна взяла ситуацию в свои руки, заявив:
— Поехали, Вань, как не поехать-то? Отец ведь твой родной. При жизни его толком не видел так хоть сейчас взглянешь да проводишь. Завтра всё равно суббота, даже и отпрашиваться не придётся.
Иван на это лишь молча пожал плечами в растерянности. Он всю жизнь хотел увидеть отца, а так и не пришлось.
Мать достала из кармана пальто записку с адресом и протянула её сыну:
— Если поедешь, так вот тут адрес написан. Автобус я узнавала в семь пятьдесят идёт, как раз успеете к похоронам добраться до места. А я-то уж не поеду, не простила я его и никогда не прощу… — поведала мать уходя.
— Спасибо, мам. — еле выдавил из себя Иван.
— Да не за что… Хоть и не хотела говорить, но думаю, что Татьяна всё же права.
Дорогу до дома Татьяна тараторила без умолка. Иван изредка кивал ей в ответ головой, думая о чём-то своём.
— Ему лет-то сколько было? — спросила она мужа, но он не ответил, погрузившись в раздумья. Она одёрнула его за рукав зимнего драпового пальто и задала вопрос второй раз. — Ты что молчишь? Ему лет-то сколько было?
— Кому? — переспросил он жену растерянно.
— Да отцу говорю твоему.
Иван задумался, мысленно прикидывая возраст отца, слегка шевеля губами, а потом ответил:
— Пятьдесят, ровно пятьдесят.
— Так молодой ещё, не старый.
— Да-а…
— Ещё бы мог пожить лет десять-двадцать как минимум.
— Мог да не смог. Тань, а ребятишек-то с собой возьмём?
— Да куда их с собой-то тащить, Вань? Холодно да возня с ними одна. Дома пускай с Алёнкой сидят.
— Так ей же завтра в школу, Тань?
— Ничё страшного, денёк пропустит — дедушки-то не каждый день умирают… — сказала она, а потом опомнившись сплюнула через левое плечо три раза. — Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
— Тань, ну ты же партийная, а всё в приметы веришь… — заметил он ей.
— Я-то да, и тебе в партию вступить не помешает. Я за тебя поручусь, Вань.
— Вот спасибо, обрадовала… — съязвил он, а потом смекнул: — А ведь она права, мне это на пользу пойдёт в случае чего. — он обнял её за талию крепче и сказал вслух. — Как скажешь, царица моя, надо так надо, значит буду заявление писать в партию.
— Вот и молодец! Прислушивайся ко мне, Ваня, со мной не пропадёшь — я из тебя человека сделаю. Будешь ещё и ты красоваться на доске почёта, да и квартиру нам давно пора сменить. Ютимся в двушке кто на ком, а мы же с тобой опора страны — на таких как мы она и держится, Ваня.
— Ну уж это ты завернула…
— А что нет, что ли? Мы ум, честь и совесть эпохи! — гордо заявила Татьяна, уверенная в своих словах.
— Скромная ты у меня, однако.
— Да, я такая, Вань. — засмеялась она, и задумалась о наследстве: — Пока ему ничего говорить не буду, посмотрю, как жил умерший свёкор, а уж там и соображу, что к чему.
***
На похороны далеко ехать не пришлось, умерший отец Ивана жил в двух часах от их города. Сыновей Татьяна с Иваном оставили на попечении Алёнки, та даже обрадовалась, что в школу идти не придётся, только попросила:
— Мам, вы пораньше обратно возвращайтесь, а то я спать без вас боюсь. Ночника-то у меня теперь нет. — Алёнка намеренно напомнила матери про ночник, так как всё ещё переживала из-за того, что лишилась подарка друга.
Мать тут же вскипела и оговорила дочь:
— Мы на похороны едем, а ты ночником опять укорить меня вздумала, что за девчонка такая бездушная...
— А ей наше горе — не горе, — заметил отец, и Алёнка поникла от слов родителей, чувствуя свою вину, она укоряла сама себя за то, что не вытерпела и высказалась.
— На улицу не ходите, сидите дома, телевизор смотрите. Суп в холодильнике, разогреешь его и братьев накормишь. Поняла? — переспросила мать, с обидой глядя в глаза дочери.
— Поняла-а…
— И двери никому не открывай, а то мало ли какой проходимец придёт, да ещё по голове тюкнет и вынесет всё из квартиры. — уходя предупредила Алёнку мать.
Алёнка сразу напряглась, боясь прихода проходимцев, проверила на всякий случай хорошо ли закрыли дверь родители, уходя. Братья ещё спали, и Алёнка вернулась в свою кровать, на улице было темно. Ветер постукивал веткой рябины в окно, словно просясь в гости. «Нетушки, мы дома одни и никого в гости не пускаем», — ответила она ему мысленно и закрыла глаза.
Только она заснула, как в дверь кто-то тихонько постучал. Алёнка встала, на цыпочках подошла к двери и прислушалась. В дверь ещё постучали.
— Кто там? — спросила она испуганно.
— Да это я, Боря, — услышала она знакомый голос, но дверь открывать не стала. — Ты в школу проспала.
— Нет, не проспала. Меня дома с братьями водиться оставили. Мамка с папкой уехали деда хоронить. Горе у нас.
— А-а, ну тогда сиди дома. Я старухе скажу, что у тебя причина уважительная.
— Спасибо, Боря!
— Ладно, пошёл я. Скучно без тебя будет, — признался он уходя.
— Мне тоже, — ответила она ему и вздохнула.
***
Нужный дом, где проживал умерший отец Ивана, Ширяевы нашли быстро. Он находился невдалеке от автовокзала.
— Новенький девятиэтажный! — увидев дом, воскликнула Татьяна. — Интересно на каком этаже твой отец жил, как они гроб-то затащили?
— Сейчас узнаем, — ответил Иван не в силах сдержать в душе волнение от предстоящей встречи со своим покойным отцом.
Квартира покойного была во втором подъезде на пятом этаже. Подойдя к лифту, Иван спросил жену:
— Может, на лифте поднимемся?
— Ага, скажешь тоже, ещё как на грех застрянем и что тогда?
— Ну тогда пошли…
Татьяна достала из лакированной чёрной сумочки два пластмассовых тюльпана, на голову поверх пуховой шали, она накинула чёрный гипюровый платок, взятый на время у соседки из восьмой квартиры.
Иван взглянул на цветы и смущённо произнёс:
— Надо было хотя бы венок купить, а то с двумя цветочками несерьёзно как-то, осудят ещё нас.
— Не осудят, а где бы я тебе венок нашла после работы? Ладно хоть эти цветочки в галантерейном купить удалось, а то бы совсем с пустыми руками приехали. Да и он же с тобой не общался, ладно что хоть мы вообще приехали.
Дверь в квартиру покойного была приоткрыта. Татьяна зашла первой, а за ней Иван. В квартире толпились люди. Ширяевы встали в дверном проёме у комнаты, в которой лежал на столе покойный. На них сначала никто не обратил внимания. Татьяна попросила:
— Посторонитесь, дайте хоть старшему сыну с отцом проститься.
Присутствующие переглянулись, о существовании Ивана мало кто знал, но он как две капли воды походил на покойного. Вдова широко раскрыла глаза и разинула рот, который вскоре прикрыла носовым платком.
— Положи хоть цветочки на отца своего, ты же сын его, Ваня. — обратилась Татьяна к мужу, тот робко подошёл и сделал то, что просила жена. — Мы хотели венок купить, да вот не успели-и, — запричитала она. — Сообщили-то поздно-о… Вот горе-то горе-е…
Дочь покойного и сын смотрели на Ивана и недоумевали. О его существовании они не знали.
— Мама, почему он так походит на отца — это правда наш старший брат?
— Да-а… — ответила сыну вдова.
— А почему мы о нём ничего не знали?
— Давай мы позже об этом поговорим…
Татьяна огляделась и подумала: «Богато живут, надо было бы при жизни с ним познакомиться… Теперь-то вряд ли чего нам перепадёт, но с Ванькой я всё же переговорю, может и в наследство вступить надумает. Хоть бы что-то на память о дедушке внучатам осталось…»
© 16.01.2021 Елена Халдина
фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 144 "Вот и нет у меня отца больше" - горевал Иван
Предыдущая глава 142 Какой ты умный, Борька!
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Прочесть Санаторий