- Аллё? Это служба эскорта для женщин? Срочно, пришлите мне ещё пару мальчиков, пожалуйста? Я только-только в азарт вошла, а эти ваши пятеро уже ни «рю» ни «мя». Разве можно таких дохляков приличной даме присылать?
Что-о? Я не туда попала? Это не эскорт? Да быть не может! А кто это? Голосок какой-то знакомый… Эдик, ты, что ли?
Ха-ха-ха! Ну здравствуй, бывший. Не ожидала. Бывшенький мой. Слушай, Эдик, я не поняла. Ты чего в службе дамского эскорта делаешь? Какой дурак тебя туда взял? Ты там завхозом, что ли? Мальчикам резину и крем выдаёшь?
Ах, ты дома лежишь, это я просто не тот номер набрала? Хм. Ну ладно, чего не случается с нетрезвой свободной женщиной. Не туда пальцем ткнула спьяну. Вы просто рядом у меня записаны, на одну букву: «Бордель» и «Бывший».
Давай поболтаем, что ли, пока у меня ванна снова наполняется?… Как поживаешь, бывший мой негодяйчик Эдичка? А я-то звоню в службу эскорта и думаю: почему вдруг грязными носками из трубки запахло? Ты, наверно, их и не менял с тех пор, как я от тебя ушла? В знак траура? Да, полтора года в одних носках – это не шутки.
Почему это - «ты от меня ушёл»? Вот давай не будем врать, Эдя! Это я от тебя ушла! И громко хлопнула подолом, и в почтовый ящик плюнула. Даже не спорь, а то приду и снова туфлей по балде дам, как в суде при разводе! Сколько у тебя тогда фингал держался? Две недели? То-то и оно. Ха-ха, ну и пусть мне тогда пятнадцать суток впаяли, зато я знала, что на тебя те же пятнадцать суток ни одна баба не посмотрит.
Кстати, Эдичка, вопрос на засыпку. Почему ты без меня ещё не умер? Вот блин. Не умер, гад. А когда собираешься? Ах, всё забываешь? Ну ничего, я тебе напоминать буду.
Но голосок-то у тебя слабенький, слышу. Сдал ты, мой бывший, в чём душа держится. Опустился, наверно, да? Завшивел, оброс. Нездоровый у тебя голосишко, Эдик. Но пока не помер, видимо, всё ещё впереди.
Ах, я тебя звонком разбудила, потому и голос такой странный? А что это ты спишь, Эдик, среди бела дня? Времени всего два часа ночи. Что значит «Все нормальные люди спят»? Вспомни, где нормальные люди – и где ты! Между вами бездонная пропасть.
Да, вижу, сдал ты без меня, бывший. Не возражай! Мне просто нравится так думать. Зачах, истрепался, спишь вон как суслик, проснулся недовольный весь, как будто я у тебя третью шубу выпрашиваю. Помнишь, когда мы вместе жили, ты в два часа ночи ещё бодренький всегда был, вовсю у холодильника хомячил? Помнишь? Ты до трёх часов без перерыва хомячил, пока я сама не встану и еду не отберу. Ага. А утром встанем – и жрать в доме нечего.
Ну рассказывай мне уже, как справляешься без своей королевы и домработницы, бывший мой Эдик? Я же тут волновалась после развода. Думала, может, опекуна тебе назначить? Интересно, есть ли приюты для брошенных мужей? Я бы тебя туда пристроила, всё бы в тепле и под присмотром.
Ты же у меня абсолютно неприспособленный, Эдик. Наверно, ходишь как страх божий, как лошара. Помнишь, раньше ты был уверен, что пуговицы сами на одежде растут? А если отпали – значит, созрели. Как ты теперь без меня и без пуговиц? Степлером ширинку застёгиваешь, да?
А помнишь, бывшенький, как мы купили новый шкаф, а ты удивился, что в нём чистого белья нет? Ты же думал, что шкафы прямо с завода с чистым бельём приходят. И можно брать оттуда, пока не кончится.
Кстати, Эдик, я уж боюсь спросить, чем ты без меня полтора года питаешься? Ты хоть плиту-то вообще нашёл? Нет, она не на балконе стоит. И не в туалете! Я же уходя тебе схему оставляла, я заботливая. Там стрелочками показаны плита, кастрюли, раковина и форточка. Духовку я тебе рисовать не стала, она для тебя слишком сложная. Это восьмидесятый уровень для холостяка.
Небось одними «Дошираками» питаешься, Эдик? Язву себе наживаешь? Так тебе и надо! Понимаешь, бывший мой, природа не терпит пустоты. От меня, от одной язвы, избавился – получи другую. И с ней-то ты так просто не разведёшься, ха-ха-ха.
Что ты говоришь? Вчера сам себе борщ сварил? Ой, держите меня, не могу! Наш Эдик варил себе борщ! Мне-то можешь не врать, знаю я твои таланты. Эдик, если ты поболтал в воде грязную свёклу и выпил её, вода от этого не становится борщом. Я вон помню, как ты нам макароны по-флотски варил, ага. Это было что-то с чем-то. Твоими макаронами можно было окна шпаклевать, вместо герметика.
Раз уж речь зашла, мне вот любопытно, бывший, как же ты теперь без меня в постели? То, что ты постельное бельё менять не умеешь, это я сама знаю. Но кто тебе в койку пульт от телевизора приносит? Такая идиотка только одна на всём свете была. Это я.
Чего-чего, бывшенький? Намекаешь, что ты не один? Ах ты су…! кхм… суженый мой ряженый. Да кто на тебя посмотрит, пончик атрофированный? Говори бегом! Что за мымра? Я её знаю? Может, ты ко мне её пришлёшь, на курсы молодого бойца? Чтобы знала, бедняжка, чего от тебя ждать.
Это ж надо – кто-то моего бывшего подобрал! Вот отчаянная баба. Может, у неё просто дом сгорел и пойти больше некуда? Или ты беженку из Сирии пригрел, с восемнадцатью детьми? Других вариантов у меня просто нет, Эдик.
Как у меня дела, спрашиваешь? Хо-хо, у меня-то всё тип-топ, бывшенький. Сижу вот, «Джека Дэниелса» назюзюкалась, Дима Билан от меня только что уехал. Ты же телик смотришь, слышал новость: Серёжа Бондарчук со своей Татой разводится? Слышал. Угадай, из-за кого они расходятся? Ха-ха-ха! Из-за меня, конечно.
Только вот засада у меня, Эдичка. Понимаешь, не успел Бондарчук на развод подать и ко мне жить собраться, как звонит мне вчера Гарик Харламов и тоже сообщает: поздравляю, милая, всё решено, развожусь со своей Асмус и еду, жди меня на днях!
Честно сказать, я теперь в лёгкой растерянности, Эдик. Потому и напилась. Жёсткий выбор! Бондарчука впущу – Харламов расстроится. А Бульдожке расстраиваться нельзя, он сразу толстеет и про Путина шутить перестаёт. Что делать, не знаешь?
Вместе их, что ли, положить, когда придут? Вот проблема так проблема. Не то что у тебя, с твоим дурацким борщом и оторванными пуговицами. Ты-то всю жизнь мелко плаваешь, Эдик. Тебе бояться нечего, кроме того, что в мире «Дошираки» кончатся.
А в целом живу хорошо, бывший. Даже преуспеваю. Пятерых мальчиков из эскорта себе вот заказывала, заездила всех в доску, отдыхать положила. В шампанском искупалась, слила, теперь белым полусухим ванну наполняю. Говорят, для тонуса полезно. Заскучала, позвонила в эскорт, хотела ещё пару пацанов заказать, а попала на тебя, треплюсь с тобой, хомячок мой бывший.
Что ты там улыбаешься, Эдик? Думаешь, вру? Да я тебе никогда не врала… кроме своего веса и что денег в доме нет. Были у нас с тобой деньги. Если б у нас их не было, чем бы я тебя семь лет кормила, дурака окаянного?
Ничего я не вру. Делать мне больше нечего, кроме как напиться пьяной и в два часа ночи бывшему своему звонить, который носки полтора года не менял, мне даже здесь глаза вонью режет. Ненавижу тебя!
Всё у меня в порядке, бывший Эдик. Вся в золоте, вине и кавалерах. А… помнишь те серёжки, которые ты мне на Восьмое марта дарил? Помнишь? Мне они тогда не понравились совсем. А теперь ношу почему-то.
Ладно, Эдик, будем прощаться. Нет, я не реву, это я курю и дым в глаза попал. Вон, парни из эскорта просыпаются, буду их дальше эксплуатировать. Тебе назло. Да, вот они, передо мной, все пять! Не обманываю я, достал ты уже!
Пока, бывший… Стой! Эдик, а может мы как-нибудь с тобой… Нет-нет, ничего! Ничего уже не надо! На крайний случай твой телефон у меня есть. Не знаю, зачем сохранила. Нужен будешь – позвоню.
Ты же у меня тут, на букву «Б». «Бывший». Рядом со словом «Боль».
(использованы иллюстрации из открытого доступа)