В предыдущих рассказах о полётах по санзаданию я рассказывал о том, как это бывает. А сейчас хотел бы остановиться на том, что это такое - полёт по санитарному заданию.
И для примера я приведу один случай.
Я был уже опытным командиров и инструктором. Да и возраст у меня уже был серьёзный. Двадцать восемь лет – это в то время ещё не авиационная старость, но где-то на подходе к этому.
В тот день я дежурил по санзаданию со вторым пилотом, что был двумя-тремя годами младше меня. Он был опытным вторым пилотом, но вводить в строй командиром его не собирались.
«Несерьёзный он», - объяснил мне один из старших начальников.
В середине дня поступила заявка на обычное санзадание. То есть везём хирурга, он там консультирует и забираем домой. Обычный такой полёт, разве, что пассажиров - только врач. Доставили мы доктора, на аэродроме его встречают. Обещает вернуться через час – полтора.
Делать нечего. Ждать – это часть профессии пилота. А если летишь по санитарному заданию, то большая часть. Второй пилот, оказывается родом из этого населённого пункта. Родной дом пять минут пешком от аэродрома. Как не повидать родных? До больницы туда и обратно полчаса минимум. Под честное слово отпускаю его, чтобы через двадцать пять минут быть у самолёта.
Но в условленное время второго нет на месте. Мне остаётся надеяться, что консультация затянется. Иначе будет более чем неудобно просить доктора подождать второго пилота.
Но всё оказалось значительно хуже. Минут через сорок несётся к самолёту скорая. Из неё выходит доктор с ребёнком лет трёх-четырёх на руках.
«Срочно летим, - говорит он мне, - у ребёнка в горле застрял колпачок от ручки».
«Нет второго пилота, - говорю, - лететь не могу».
«А без него?».
«Посадят» - отвечаю.
«Если ребёнок заплачет или закашляет, колпачок может перекрыть дыхание придётся делать трахеотомию здесь или в полёте».
На мой непонимающий взгляд он коротко разъясняет:
«Буду резать трахею, чтобы не задохнулся».
Я раньше говорил, что ждать часть профессии. Но ожидание ожиданию рознь. Я сгораю от стыда, а доктор с ребёнком на руках ходит по аэродрому и что-то рассказывает, только бы тот не заплакал.
Не помню сколько минут я выдержал. Похоже это было самое страшное ожидание в моей жизни. К тому моменту – точно.
Иду к доктору: «Полетели».
«А как без второго?», - спрашивает доктор очень спокойно.
«Я справлюсь, - говорю, - Я инструктор. Наличие второго – это не более чем юридическое требование».
Когда уже закрыл дверь и запустил двигатель на границе аэродрома появился второй пилот. Я подрулил к нему, и пока он закрывал дверь, мы уже разбегались.
Когда второй занял своё место самолёт уже оторвался от земли.
«Мы, что торопимся?» - спросил он.
«Более чем» - был ответ.
И дальше пять минут на взлётном и минут двадцать- двадцать пять на номинале. Потом опять взлётный и опять номинал. Быстрее чем тот раз я на этом самолёте не летал. Ни до, ни после. Даже когда на Сахалине опаздывал на базу под заход солнца и выжимал из двигателя всё, что возможно быстрее из-за встречного ветра сто километров в час всё равно не получалось.
На базе к самолёту немедленно подъехала скорая и я даже ещё раз извиниться не успел, как они понеслись по перрону проч с аэродрома.
Когда я поставил струбцину, закрыл створки капота и радиатора, а второй снял барограмму и закрыл сектор газа на ключ я сказал:
«Уверен, что с ребёнком ничего не случится. А если бы случилось, как бы ты жил дальше?».
Через несколько лет, будучи уже командиром он вспомнил этот случай:
«Знаешь сколько раз мне мозги вставляли родственники и начальники. А та, твоя фраза у меня в голове и в жизни всё перевернула".
Так, что ответ на вопрос:
«Что такое полёты по санзаданию?»
ответ очевиден:
«Это ответственность».
Да, а с ребёнком действительно всё было нормально. Я звонил вечером в областную больницу.