Читать с начала - ЧАСТЬ 1.
Как и всякая молодая девушка, в преддверии Нового года Люся ждала чуда. И как бы не отмахивалась она на увещевания бабы Зины приглядеться то к одному пареньку, то к другому, мол, и не думается ей ни о любовях, ни о замужестве, но, чем длиннее становились зимние вечера, тем томительнее куталась Люся в тёплую кофту, сидя у потрескивающей поленьями печки и листая потрепанный экземпляр библиотечной книжки, в которой, каким бы увлекательным не был сюжет, всё отчётливее виделись ей герои капитаны, смелые рыцари и отважные мушкетёры, так непохожие на местных ребят.
...
Петровна поворошила алые уголья в топке печи и, крякнув, забралась на табурет, чтобы задвинуть заслонку:
- Сейчас тепло будет, девчонки!
Девчонки, среди которых самой молодой - Люсе - едва исполнилось 19, сидели в учительской в ожидании звонка на первый урок, занимаясь каждая своим. Кто-то рассказывал, как еле успел расчистить дорожку к калитке после ночной метели, кто-то выбирал на полках дальнего шкафа плакаты к уроку, кто-то пил чай. Женский коллектив жил мирно, всецело доверяя единственному мужчине - директору Андрею Ивановичу, который вёл историю.
Люся просмотрела ещё раз стопочку прописей своих первоклашек, выбрав наверх пару тех, которые хотела привести в пример, а снизу подложила одну - Алёшкину - и тяжело вздохнула. Никак мальчишка не хотел учиться! Тянуло его к шалостям, на уроках крутился, отвлекая соседей, а на переменках из ноги вон бегал по гулкому коридору школы, гоняя девчонок, затевал драки с ребятами, и после этого разве до учёбы ему было? Люся и домой к нему ходила, но родители, кажется, ждали от неё, чтобы вразумила сына, с которым и сами не могли управиться.
Единственный урок, на котором Алёшка Никанов отличался и дисциплиной, и успехами, была физкультура. Люся, которую по молодости лет директор попросил на полставки вести физкультуру у всех классов, заметила, что этот предмет увлекал и прочих школьных хулиганов-старшеклассников.
- Доброе утро, коллеги! - вошёл в учительскую Андрей Иванович. Коллеги приветственно подняли головы, здороваясь, и, увидев рядом с директором молодого парня, невольно оживились, оправляя причёски и строгие наряды.
- Знакомьтесь, наш физрук Павел Алексеевич. - По учительской прокатилось "очень приятно", парень смущённо улыбнулся, а директор, повернувшись к Люсе, радостно сообщил, - Вот, Людмила Васильевна, не придётся вам в третьей четверти на лыжах бегать.
Учителя рассмеялись, а Люся почему-то скрасела от внимания, обращённого к ней. Она и правда частенько на переменках, глядя в окно, как снег укрывал поля, бодро мечтала: "Навалит снегу, буду с ребятами на лыжах в лес ездить!".
Стрелка часов над стендом с расписанием тренькнула в затихшем на секунду воздухе учительской, и Петровна, вскочив со стула, торопливо направилась к двери в коридор:
- Звонить пошла! Давайте, девоньки! Давайте... - Осеклась, проходя мимо директора с физруком, и на правах своих лет язвительно с улыбкой повторила, - девоньки!
Учителя с хохотом стали расходиться, а Павел Алексеевич перехватил проходившую мимо Люсю, придержав за локоток согнутой руки, подмышкой которой она держала классный журнал:
- Людмила Васильевна! Вы можете мне после уроков рассказать про ребят? Кто в чём силён и вообще?
- Хорошо. - Разволновавшись вдруг, окнула Люся на все три "о" и, смутившись ещё больше, быстро зашагала в класс.
Четыре урока с её первоклашками пролетели в этот день одним мигом, Люся с трудом удерживала внимание, мысли её рассыпались, взбудораженные одной: " Ишь какой!", и, отпустив ребят по домам, Люся с волнением пошла в спортзал.
...
Вечером Баба Зина едва дождалась заветных девяти часов, когда Люся заканчивала домашние хлопоты и подготовку к следующему рабочему дню, и нетерпеливо постукала в стенку - вечерять пора.
Соседки жили как-то по-семейному, и, хоть и вели отдельное хозяйство, но каждую вечерину Люся приходила на часок к бабе Зине поболтать. И пока та штопала носок или вязала, девушка лакомилась неизменной домашней выпечкой (блинками, пирогами, сырниками, оладьями), которые соседка творила специально для неё, рассказывая, что случилось за день. Скрашивали женщины своё одиночество заботой и вниманием к друг другу.
Сегодня же баба Зина ходила на почту за пенсией, поэтому ждала от Люси подробный рассказ о новом учителе, которого почтальонка Анька описала, закатив глаза, всего тремя словами: "весь городской такой!". И хоть Люся была сдержанной в оценках, но бабу Зину не проведёшь! И за девичьими нарочито холодными фразами "парень, как парень", "вот ещё!" и "мы просто коллеги" соседка разглядела интерес, которого прежде горделивая Люся не выказывала ни к кому, а точнее - не скрывала.
...
Сами собой Павел, Люся и Наташа сбились в дружную компанию, и другие учителя, на годы старше, обременённые семейными заботами и хозяйством, по-доброму завидовали молодым, заодно перекладывая на их плечи те школьные дела, где их задор как раз и пригодился бы.
Так, за три недели до новогоднего вечера, на пятиминутке в кабинете директора географичка под звонкие аплодисменты брякнула директору, что троица - а именно так стали называть молодых учителей за глаза - отлично справится с подготовкой к празднику.
- Троица, говорите? - усмехнулся Андрей Иванович, посмотрев на диван, где сидели Люся, Наташа и Павел. - Что ж... Мероприятие, так сказать, общего масштаба. Традиционно нас ждут и в клубе, и в интернате в Дураково. Ребят талантливых у нас немало, многие уже не раз выступали. Думаю, сложностей у вас не будет. Как? Не подведёте? - заглянул директор почему-то именно в Люсины глаза.
- Не подведём! - решительно кивнула Люся и под облегчённый выдох коллектива, повернула голову сначала к Наташе, потом к Павлу, будто виноватясь за принятое решение и одновременно прося поддержки.
...
В любой профессии нет ничего ярче увлеченности молодости, и даже зрелость опыта меркнет в сравнении с азартом постижения.
Наречённую троицу объединяло одно сильное желание - выплеснуть поглощённое знание, чтобы впитать ещё больше. Во многом это желание подхлестывала и атмосфера коллектива, в котором они оказались. В школе никогда не было конфликтов, ко всем, даже самым отъявленным хулиганам, здесь относились с пониманием, стараясь увлечь тем, что интересно прежде всего самому ученику, потому как знали, какие из заядлых троечников выходят труженики! Лучший механизатор колхоза имел когда-то "неуд" по поведению и натянутые "тройки" по математике и русскому. Зато в перекуры взахлёб пересказывает дочитанный накануне фантастический роман, размахивая руками, как когда-то на переменках, когда стоя у карты звездного неба, спорил с одноклассниками, что совсем скоро полетит в космос и сам человек.
Люся, имевшая опыт подготовки концертов и в своём белоручейском клубе, и в педучилище, взяла инициативу в свои руки, поручив Павлу и Наташе с помощью классных руководителей собрать школьные таланты.
И вот они стоят друг перед другом в школьном актовом зале. И среди множества ребят есть один, которого Люся сама привела за руку в этот зал - Алёшка. Тот самый непоседа, который вместо того, чтобы выводить в прописях крючки и загогулины, рисует на полях ракеты и машины.
Две недели школа жила спокойно, лишь после обеда из кабинета музыки доносились звуки песен, а в актовом зале до позднего вечера горел свет. Но за четыре дня до назначенного концерта предпраздничная суета в школе не умолкала уже с утра до вечера. Участники концерта и многие их товарищи снимались с уроков, распеваясь, танцуя, рисуя декорации, вырезая разноцветные гирлянды и пришивая снежинки, сделанные первоклашками, к занавесу сцены.
А уж когда каждый входящий по утру в фойе школы почувствовал еловый аромат, жизнь и навовсе закрутилась. Всё настойчивее пытали одноклассники своих друзей, что там такое готовится; учителя уточняли у Люси, сколько концертных номеров получилось; шёпотом выведывали у Наташи, чьи ученики будут открывать и замыкать концерт - ведь это самое почётное; и кокетливо просили Алексея разрешить хоть одним глазком заглянуть в спортивный зал, чтобы посмотреть на ёлку.
Такого предновогоднего куража сидоровская школа ещё не видывала! Обычно всё проходило своим чередом, каждый класс готовил поздравительный номер, завуч за пару дней до концерта устраивал, так называемый, прогон, а дежурные помогали лесорубам, устанавливающим ёлку, развешивать игрушки, сделанные учениками на трудах, и абсолютно каждый до заветного часа уже видел украшенный зал.
Вроде бы всё, как и сейчас, но нынешняя атмосфера загадочности будоражила умы даже самых скучных дам: немки, семидесяти годов от роду, уже забывающей заполнять журнал, и Капитолины Георгиевны, заведовавшей учебным процессом и не терпящей никаких отступлений от постановлений ОблОНО. Последняя на очередные робкие просьбы учителей снять с урока того или иного ученика для подготовки концерта, оглядываясь, едва заметно кивала и, придерживаясь своей привычной строгости, шептала: "Только я об этом ничего не знала!".
Школа гремела!