Кратер неподалеку выпустил ярко-алое облачко. Серебристая пыль закружилась в воздухе, осела на голову и плечи чародея, защекотала в носу. Кощей оглушительно чихнул.
К первому путешествию в Тартар его подготовил Харон. Он говорил о том, что место это считается среди жителей обоих миров – Верхнего и Подземного – самым ужасным, самым невыносимым и жутким во всем свете. Любой обитатель Древнего мира предпочел бы навсегда поселиться в Аиде, чем заглянуть в Тартар хоть на несколько дней. Обосновались здесь, судя по слухам, отморозки, каких было поискать, сосланные в багровую бездну за ужасные прегрешения.
- Жуткое алое око там путника встретит, - зловеще бубнил Харон, и лежавший на берегу Цербер беспокойно подергивал ушами. – Не удаляйся от входа, о неосторожный! Чудищ сторуких увидишь вдали – это стражи. Вообрази, что за монстров они охраняют!
Собственно, мерцающий алым кратер и маячившие вдали чудища и были единственными ориентирами Кощея, впервые открывавшего портал. Паромщик, немного помявшись, признался, что сам в Тартаре отродясь не бывал и подробнее описать это устрашающее место не может. Все, что видел Харон – это панорама, открывавшаяся от самого входа в края отщепенцев, и, насколько было известно угрюмому перевозчику, никто кроме узников и стражи подробнее сию местность не исследовал. Узнав о намерении Кощея непременно побывать в столь замечательном узилище, паромщик не на шутку встревожился и заклинал чародея поберечь себя – законы гостеприимства в этом мире были столь суровы, что если бы с чужеземцем что-то случилось, Харон до конца своих дней не смыл бы с себя такого позора. Бессмертный, уяснив, что его знакомый просто так не отвяжется, поклялся, что будет предельно внимателен и не подвергнет собственную персону опасности. Однако торчать рядом с кратером Кощей не собирался. Ему было прекрасно известно, как слухи искажают действительность, а он, как серьезный исследователь, был намерен выяснить всю подноготную объекта достоверно. Поэтому, едва ступив на проклятые земли, он направился к пресловутым стражам – уж они-то точно знают, что здесь за порядки.
То свое путешествие чародей считал одним из самых мощных впечатлений за всю свою жизнь. Действительность превзошла самые смелые его ожидания, а к местным обитателям старик проникся неподдельным сочувствием. Выжить в столь суровых условиях лично он, наверное, не смог бы. Хотя побывать тут стоило – хотя бы потому, что увидеть нечто подобное где-либо в другом месте ему бы вряд ли удалось, а путешествия на то и нужны, чтобы набираться новых, еще неизведанных впечатлений.
Сейчас Кощей с тоской посмотрел на кратер. В суматохе на плоту у него не было времени хорошенько сосредоточиться, и он пошел по самому простому пути – открыл портал туда, куда уже его открывал. Топать от входа в Тартар до мест, где есть шанс встретить хоть кого-то из здешних обитателей, предстояло прилично. Чародей вспомнил, что ждет его впереди, тяжко вздохнул, махнул сторуким – они узнали чудаковатого путника издали и приветственно салютовали всеми своими многочисленными конечностями – и зашагал вперед.
По сторонам Бессмертный старался не смотреть – первого посещения ему вполне хватило, чтобы проникнуться атмосферой этого специфического местечка, но помогало это слабо. Окружающая чародея реальность была настырна, как осенняя муха, и лезла в глаза, уши, легкие неосторожного путника, намереваясь сломить его волю и заставить умолять о пощаде. Кощей морщился, кривился, но упорно продолжал свой путь. Каждый его шаг вздымал облачко ярко-розового мельчайшего песка. Омерзительный минерал, помимо вульгарной цветовой гаммы, отличался еще и приторным ароматом, набивавшимся в ноздри. Определить, что это за запах, Кощей не смог бы – он никогда не пользовался пудрой. Обильно посаженные вдоль тропы деревья были все увиты ленточками, колокольчиками и бубенчиками, и все это богатство издавало на легчайшем ветерке весьма назойливый перезвон, от которого уже через пару минут начинало мутить. Время от времени на пути попадались представители местной фауны. Когда Бессмертный впервые увидел здешнюю зверушку, он подумал, что какой-нибудь юной и впечатлительной княжне такое понравилось бы – все от макушки до пят пушистенькое, глазастенькое, розовое и трогательно-беспомощное, так и просящееся на ручки. Когда же количество зверят перевалило за пятый десяток, чародей пришел к выводу, что подобное было бы чересчур даже для экзальтированных девиц. Задумка создателя животных была ему неясна; при взгляде на них лично он испытывал лишь острое чувство стыда, что не может, (а главное, не хочет) приютить сразу всех. Шествовать мимо укоризненных взглядов пушистиков было мукой даже для его сурового сердца. Затем ветер донес до чародея выразительный запах ванили, и Кощей с содроганием вспомнил, что приближается к реке – на ее берегах от обилия ароматов и нежных расцветок можно было лишиться чувств. Но поделать ничего было нельзя. От мысли открыть портал в произвольную точку Тартара его бросало в дрожь – вполне можно было оказаться в зефирном болотце, или среди дурманных розовых лугов, или в каком-нибудь еще пряничном домике. Он мог лишь упрямо мотать головой и утешать себя мыслью о том, что уж назад-то не попрется пешком ни за что на свете.
Местных жителей он успел повидать еще в предыдущий раз и к их своеобразной внешности был вполне готов. Не то чтобы они были все как один на вид отпетыми уголовниками, но высоченный рост и могучая стать могли повергнуть путешественника в оторопь. Кощей с трудом перешел ажурный, весь в сердечках и бантиках мостик и рискнул обозреть окрестности – где-то поблизости было первое поселение.
То, что он увидел на тропе впереди, повергло его в состояние легкого шока. Ему навстречу шел человек. Нормального роста, слегка сутулый, немного шаркающий при ходьбе. Обычный человек, разве что очень, очень старый.
Ну вот и началось, обречено подумал Кощей. Галлюцинация как она есть, ибо откуда взяться в этом краю розовых душистых плюшек обычному человеку? Разве что именно в этот момент нашелся еще один неугомонный путешественник преклонных лет, решивший повидать нечто из ряда вон выходящее, но в такие совпадения верилось с трудом.
Тем временем морок приблизился и Кощей, смотревший на него во все глаза, смог немного успокоиться. Нетипичного путника все же можно было, пожалуй, отнести к категории местных – одет он был в привычный уже хитон, на ногах сандалии, на груди – окладистая борода, без которой здешние почтенные старцы себя не мыслили. А самое главное, теперь стало очевидно, что обыкновенным этот старец вовсе не являлся. Кощей затруднился бы определить собственный возраст – он жил уже очень давно, но из глаз странника на него посмотрело само Время.
Старец остановился и чуть улыбнулся. Учтивость требовала как минимум поприветствовать его, а для этого следовало собрать разбежавшиеся мысли в кучу. Кощей подавил вздох – у тех жителей Древнего мира, кто относил себя к благородным, была весьма своеобразная манера построения фраз, и через это устная речь давалась чародею с усилием. Удивительный старец был явно не из тех, к кому можно обратиться на простонародном наречии, поэтому Бессмертный собрался с духом и начал:
- Шлю я привет тебе, путник достойный...
Он осекся на полуслове. Старик улыбнулся, покачал головой и мягко похлопал чародея по плечу:
- Давай-ка без этих церемоний, сынок.
© Анна Липовенко
(Начало сказки здесь).
Продолжение следует.
Оглавление здесь.