С полотен Алексея Венецианова на нас смотрят красивые и умиротворённые лица крестьянских женщин. Они в нарядной и чистой одежде, трудом своим занимаются с лёгкостью и удовольствием, и в целом воплощают представление об идеальной жизни в близости с природой. Увы, реальность была куда прозаичнее художественного вымысла.
Не родись красивой
От природы многие женщины в русских селениях действительно отличались привлекательной внешностью, но сохранить её хотя бы до 30 было почти невозможно, да и не все к этому стремились. Во времена крепостного права поговорка «Не родись красивой, а родись счастливой» была актуальна как никогда. Многие помещики (особенно вдовые или незамужние) воспринимали своих крестьянок как бессловесных рабынь-наложниц.
Причём речь не всегда шла о «праве первой ночи», которое перешло на Русь из средневековой Европы. Гораздо хуже, когда помещики попросту заводили себе гаремы из деревенских девушек и пользовались ими до тех пор, пока не утрачивали интерес. Такой был, например, у пожилого помещика Кошкарёва или у Льва Измайлова – одной из самых одиозных фигур русского крепостничества.
Естественно, попадание в гарем грозило наиболее миловидным крестьянкам. Когда же в гости к Измайлову приезжали дорогие друзья, он радушно предлагал и им приятно провести время со своими наложницами. Желания рабынь никто, разумеется, не спрашивал. Чтобы уберечь своих дочерей от подобной участи, крестьяне, порой, мазали им лица или даже наносили увечья — лишь бы те не заинтересовали помещика своей внешностью.
Впрочем, и по окончанию тяжёлого периода крепостничества жизнь женщин была далека от идеальной. Когда уже в конце XIX века в деревню добрались фотографы, то благодаря их камерам стало понятно, что внешность крестьянок серьёзно отличалась от классических полотен русских художников.
Тяжёлая работа, частые роды, необходимость ухаживать за детьми, кормить и обстирывать всю семью, словом вести хозяйство, - всё это приводило к тому, что красота женщин быстро увядала. Фигура крестьянки становилась тяжёлой и приземистой, спина гнулась, лицо покрывалось морщинами уже к 30 годам, так что на фото тех лет в общем-то есть либо совсем молодые девочки, либо уже усталые женщины с потухшим взором, по которым никак нельзя угадать, что им не пошёл ещё и четвёртый десяток.
Жизнь за мужем
Прилагательное «замужняя» по идее должно было означать, что жена могла чувствовать себя за супругом как за каменной стеной. Однако на практике, порой, выходило, что именно муж становился для неё главным тираном и мучителем. Нормой в деревне было и пьянство, и рукоприкладство, причём крестьянкам приходилось терпеть всё молча, поскольку юридических способов защитить себя у них не было.
Даже уйти из дома без разрешения мужа женщине было запрещено. В наказание её ждал штраф и принудительное возвращение. Скрыться в доме у своих родителей тоже не разрешалось: в этом случае судили и беглянку, и тех, кто её укрывал. Так что побои приходилось терпеть от безысходности.
Напрашивается вывод, что замуж проще было вообще не выходить, однако он ошибочен. Во-первых, подобное решение принимала не сама девушка, а её отец, и часто он попросту не спрашивал согласия дочери на брак. А во-вторых, оставшуюся незамужней крестьянку считали неполноценным членом общества.
Нормальным было, например, обзывать её при встрече на улице (кроме церкви). Посторонние мужчины поглядывали на таких нехорошо, а при удобном случае могли попытаться даже овладеть силой. Да и женщины не проявляли к несчастной сочувствия, поскольку боялись за собственный брак, который та могла разрушить.
Быть брошенной мужем по тем временам – это неменьший позор. Чтобы супруг не разлюбил и не ушёл к другой, крестьянки как могли пытались поддерживать свою красоту. Например, растирались простоквашей для белизны кожи или использовали муку с той же целью. Губы подводили свеклой, брови — древесным углём. Правда, все эти ухищрения до замужества работали гораздо лучше, чем в браке, когда на то, чтобы следить за собой, женщине попросту не хватало времени и сил.