Марину Мнишек винили во всех бедах, постигших Россию
Девять дней она была царицей в Москве. А в России прожила почти девять лет. Отец бросил ее на произвол судьбы. Мужчины, бывшие рядом с ней, гибли один за другим. Ее ненавидели так, как никого другого. Ее винили во всех бедах, постигших Россию. Кем же была Марина Мнишек — злостной авантюристкой или невинной жертвой обстоятельств?
Миллион в брачной корзине
Мы не знаем ни даты рождения, ни даты смерти Марины Мнишек. Родилась то ли в 1588‑м, то ли в 1589‑м. Умерла то ли в 1614‑м, то ли в 1615‑м. В общем, прожила где-то 26 лет. Короткая жизнь. И бурная. И на редкость трагическая.
25 мая 1604 года сандомирский воевода Юрий Мнишек заключил с самозванцем, который войдет в историю как Лжедмитрий I, брачный контракт. Очень любопытный документ. Самозванец женится на дочери воеводы — Марине, но только тогда, когда взойдет на московский престол. Он заплатит тестю миллион польских злотых, а жене передаст во владение Новгород и Псков.
Кроме того, самозванец обратит Россию в католичество. А если не сумеет, Марина может с ним развестись. Оставив себе — в качестве, так сказать, компенсации за моральный ущерб — Новгород с Псковом.
Самозванца можно понять. Ему нужна помощь, чтобы отвоевать московский трон. Он раздает обещания направо и налево, не задумываясь, как будет их выполнять.
Юрий Мнишек лезет в авантюру не от хорошей жизни. Вернее — от очень хорошей и очень расточительной. Которая привела его к банкротству. Мнишек, управляющий королевскими имениями, задолжал в казну изрядную сумму. На его имущество грозятся наложить арест. Самозванец — его последняя надежда.
А что же Марина, дочь вельможного пана? Марину, разумеется, никто не спрашивает. Ей в это время 15 или 16 лет. Мужики решают серьезные дела, их не интересует мнение девочки-подростка.
Что без нее мне жизнь и русская держава?
Тем временем самозванец отправился из Польши в поход на Москву. Они с невестой расстались почти на два года. Вряд ли Марина сильно тосковала. По крайней мере не написала жениху ни одного письма. Да и папаша повел себя не самым лучшим образом. В самый трудный момент, в январе 1605 года, Юрий Мнишек бросил самозванца и вместе со своим воинством вернулся в Польшу.
Лжедмитрий стал царем и без Мнишека. Но от намерения жениться на Марине не отказался. Однако есть одна сложность, причем огромная. Марина — католичка. Лжедмитрий — тоже католик, но тайный. Для подданных он православный царь. И царица должна быть православной. Но Марина о переходе в православие даже не думала. Пришлось выкручиваться.
Первая свадьба состоялась в Кракове. По католическому обряду. Присутствовал польский король Сигизмунд III, зато отсутствовал жених, приславший своего представителя — дьяка Афанасия Власьева.
В московском Успенском соборе на месте были и жених, и невеста. Но не все оказалось так просто. Марина должна была принять православное причастие. А римский папа, к которому она обращалась, наложил запрет.
Архиепископ Арсений Елассонский вспоминал: «И после венчания своего оба они не пожелали причаститься Святых Таин. Это сильно опечалило всех, не только патриарха и архиереев, но и всех видевших и слышавших. Итак, это была первая и великая печаль, и начало скандала, и причина многих бед для всего народа московского и всей Руси».
Так и есть. Более того, сразу после венчания Марина сбросила с себя русское платье и переоделась в польское. Молодожены не пошли, как положено, в баню. Пируя, ели «нечистую» телятину. Неслыханное, жуткое, вызывающее поведение. Которым тут же воспользовались бояре, проведя, как бы мы сейчас сказали, грамотную PR-кампанию.
По сути, свадебные торжества и погубили Лжедмитрия. Он пировал в Кремле, поляки дебоширили в Москве, а в итоге — мятеж и гибель самозванца.
Возникает резонный вопрос: зачем он вообще женился на Марине? Ясно же, что даже свадьба создавала для него массу проблем. А дальше — больше: нужно отдать Псков с Новгородом и ввести католичество. Оно, конечно, самозванец обещал взять Марину в жены. Однако из всех своих многочисленных обещаний, собственно, только это и выполнил.
Конечно, вместе с Мариной в Москву приехало польское войско, которое могло оказать ему поддержку, но поляки уже успели продемонстрировать свою ненадежность, помноженную на жадность. От них тоже одни неприятности.
Может, все дело в любви? Может, прав был Пушкин? Помните, причитания Самозванца в «Борисе Годунове»: «Твоя любовь... Что без нее мне жизнь, И славы блеск, и русская держава?»
Между прочим, Марина отнюдь не была красавицей. Щуплая, маленького роста — такие женщины в то время не ценились. Но, как говорится, любовь зла...
Сама выбрала судьбу
Вообще-то именно маленький рост спас Марину в день мятежа против Лжедмитрия, 17 мая 1606 года. Фрейлина укрыла ее под своим пышным платьем. Лето 1606 года она провела под стражей в Москве. А затем была ссылка. Почти два года Марина жила в Ярославле. Вместе с отцом и прочими родственниками. Наконец, после долгих дипломатических переговоров их отпустили в Польшу.
Мнишеки дали слово не вступать в контакт с новым самозванцем — Лжедмитрием II, которого обычно называют Тушинским вором. Однако из Москвы направились именно к нему.
Юрий Мнишек сразу признал во втором самозванце первого — своего «зятя». С Мариной сложнее. Очевидец событий писал, что ее приезд принес «больше вреда, чем пользы, так как царица и другие персоны, знавшие Дмитрия в Москве, увидев нашего (Лжедмитрия II. — Ред.), не захотели его признавать, и скрыть это было невозможно».
Иллюзии развеялись. Марина еще могла поверить, что первый самозванец был царевичем Дмитрием, поскольку настоящего царевича, разумеется, в глаза не видела. Но поверить, что «шкловский бродяга» Лжедмитрий II — это ее муж Лжедмитрий I, она никак не могла. И все же, по словам того же очевидца, «после долгих уговоров» она согласилась «притворяться вместе с нами».
Кто мог ее уговаривать? Конечно же, отец. Который, подсунув дочь очередному проходимцу, благополучно вернулся в Польшу. И даже не отвечал на ее письма.
Больше года Марина живет в тушинском лагере. В окружении разложившегося войска, промышлявшего насилием и грабежами.
Лжедмитрий I был человеком харизматичным, способным увлечь людей за собой. Лжедмитрий II — жалкая марионетка в руках своего окружения. Ему никак не удавалось захватить Москву. А тут еще польский король Сигизмунд III спутал все карты. Он сам решил сесть на московский престол. Тушинские поляки подумывали, не переметнуться ли на сторону короля. С Лжедмитрием II совсем перестали считаться. И он, бросив Марину, в навозной телеге бежал из Тушина в Калугу.
Родной брат Станислав Мнишек зовет Марину домой, в Польшу. И тут в ней, до сих пор послушной и безропотной, взыграли гордость, амбиции, тщеславие. Она отказывается. Она не готова быть простой дворянкой, она теперь — московская царица. «Всего лишила меня превратная фортуна, одно лишь законное право на московский престол осталось при мне», — гордо пишет она Сигизмунду. И бежит из тушинского лагеря к Лжедмитрию II. Бежит не в какой-нибудь навозной телеге, а на лошади, с ружьем и саблей, переодевшись в гусарское платье. И это уже не чье-нибудь, а ее собственное решение. В этот момент она сама выбрала свою судьбу.
Зазорный младенец
Марина доказала, что она личность. И личность яркая. Бежав из Тушина, она сначала оказалась в стане гетмана Яна Сапеги. А он как раз терпел поражение от русского войска. В разгар боя Марина бросилась к валу, который обороняли поляки, с криком: «Что вы делаете, злодеи, я — женщина — и то не испугалась!» И переломила ход сражения.
Ход истории она переломить не могла. Лжедмитрий II сходил со сцены. А в декабре 1610 года его убил ногайский князь Петр Урусов. Через месяц Марина родила сына Ивана и крестила его в православии.
Ее сына прозвали Воренком. При этом поговаривали, что она родила его не от Тушинского вора, а от казачьего атамана Ивана Заруцкого. А может, и от кого другого, поскольку «воровала со многими».
Марину на всех углах обвиняли в распутстве. Дескать, и с казаками блудила, и с Тушинском вором жила невенчанной (хотя, по некоторым данным, они тайно обвенчались). Однако надо помнить, что те же казаки всерьез рассматривали Воренка как претендента на престол. Поэтому политическим противникам выгодно было выставить ее гулящей девкой, а ее сына — «зазорным» младенцем.
Так или иначе, после гибели второго Лжедмитрия Марина связала свою судьбу с Заруцким. Ему же отдала и свою любовь.
Иван Заруцкий — авантюрист высшей пробы. Казачий атаман, участник похода Лжедмитрия I, боярин Лжедмитрия II, один из руководителей Первого ополчения. Со Вторым — дворянским — ополчением Заруцкий не ладил. По слухам, даже подсылал людей, чтобы убить князя Пожарского.
По словам русской летописи начала XVII века, Заруцкий отправил жену в монастырь, а сам хотел жениться на Марине и «сести на Московское государьство, и быти царем и великим князем».
Царем — это явный перебор. Царем Заруцкий хотел сделать сына Марины. По тем временам в этой затее не было ничего невероятного. Кто только не становился царем на Москве! Забрав Марину и Воренка, Заруцкий покинул Первое ополчение и ушел на Рязанщину. Пусть ополченцы бьются с поляками, а он пока переждет.
Расклад сил сложился не в пользу атамана. А после избрания на престол Михаила Федоровича Романова вся компания — Заруцкий, Марина, Воренок — превращаются в главных врагов новой династии.
Преследуемые правительственными войсками, они отступают на юг. Между Заруцким и Мариной вспыхивает ссора. Она хочет идти в Польшу, он — в Персию. В итоге они оказываются в Астрахани.
Здесь «московскую царицу» ждут новые сюрпризы. Она снова пешка в чужой игре. Заруцкий пытается заключить союз с ногайцами и выдать Марину замуж за мурзу Яштерека. Кроме того, он отправляет посольство к персидскому шаху. Шах долго расспрашивает «про литовку Марину»: какова она лицом, «сколько хороша, молода ли или стара»? Короче говоря, вельможная пани могла бы закончить жизнь в шахском гареме. И это было бы красиво. Жизнь распорядилась иначе.
Заруцкий с Мариной и сыном бежали из Астрахани, укрылись на Медвежьем острове на Яике, но были выданы казаками, которые предпочли перейти на службу к Михаилу Федоровичу. В оковах их привезли в Москву. «На Москве же тово Заруцково посадиша на кол, а Воренка... повесиша, а Марина умре на Москве». Как говорилось в наказе гонцу в Польшу, «с тоски по своем выбледке умерла». Цинично. Ведь тосковать было с чего. Ее ребенку, которого повесили, едва исполнилось четыре года.
Дочь польского воеводы. Московская царица. Спутница казачьего атамана. Ей приходилось играть разные роли. И все-таки чаще жизнь играла с ней. В жестокую, чисто мужскую игру. В которой она не могла победить.
Автор текста: Глеб Сташков
Интересные факты
Легендарная Марина
До сих пор Марину Мнишек окружают мифы. В Коломенском кремле существует «Маринкина башня» (на фото). По легенде, именно в ней Мнишек умерла. По другой легенде, не умерла, а обернулась сорокой и улетела. Место смерти Марины неизвестно, но умерла она точно не в Коломне.
В Пскове находится «дворец Марины Мнишек», хотя она никогда не бывала в Пскове. Наконец, историкам хорошо известен такой документ, как «Дневник Марины Мнишек». Но она никогда не вела дневника. Его автором обычно считают Авраама Рожнятовского, поляка из свиты Мнишеков.
Славная баба
Русские историки, как правило, пишут портрет Марины Мнишек одной краской — черной. А вот русские поэты относились к ней более благосклонно.
«Моя Марина славная баба», — пишет Пушкин Вяземскому. В другом письме: «У нее была только одна страсть: честолюбие, но до такой степени сильное и бешеное, что трудно себе представить... Я уделил ей только одну сцену, но я еще вернусь к ней, если бог продлит мою жизнь. Она волнует меня как страсть».
Тезка Мнишек, человек не менее трагической судьбы — Марина Цветаева — посвятила ей восторженное стихотворение, в котором есть такие строчки:
Марина! Царица — Царю,
Звезда — самозванцу!
Тебя пою,
Злую красу твою,
Лик без румянца.
Во славу твою грешу
Царским грехом гордыни.
Славное твое имя
Славно ношу.
Страшная казнь
Голландец Элиас Геркман собирал и в 1625 году опубликовал свидетельства современников о казни четырехлетнего сына Марина Мнишек. «Многие люди, заслуживающие доверия, видели, как несли этого ребенка с непокрытою головою. Так как в это время была метель и снег бил мальчика по лицу, то он несколько раз спрашивал плачущим голосом: “Куда вы несете меня?”... Но люди, несшие ребенка, не сделавшего никому вреда, успокаивали его словами, доколе не принесли его (как овечку на заклание) на то место, где стояла виселица, на которой и повесили несчастного мальчика, как вора, на толстой веревке, сплетенной из мочал. Так как ребенок был мал и легок, то этою веревкою по причине ее толщины нельзя было хорошенько затянуть узел, и полуживого ребенка оставили умирать на виселице».