Глава 2. Может, всё не так плохо?
Глава 3. Откровения
Родная квартира встретила Аню и нового четвероногого жильца спокойной тишиной и темнотой.
– Мама, – крикнула она на всякий случай. – Дима! – Прислушалась. Никто не зашевелился, не подал голос. – Уф, слава богу, я одна. Да здравствует одиночество!
Она радовалась передышке. События развивались слишком стремительно для её неторопливой и упорядоченной жизни. Она всегда тяжело привыкала к переменам и отличалась непоколебимой консервативностью и категоричностью во всём, что её окружает. Будь то люди или вещи. Она плакала и негодовала, если стул стоит не в том месте, где прежде. Тушевалась и пряталась в незнакомой компании, долго сходилась с людьми, предпочитая общение с книгами. Аня считала себя интересной личностью и неплохим человеком, отдавая реальный отчёт внешним данным. Упитанных девушек не любят, сейчас в моде худышки с ногами-жердями и холодными глазами. В школе над ней часто подшучивали и смеялись из-за комплекции, тогда она была намного полнее, и простодушнее. Теперь окружающие демонстрировали расположение, но кто знает, что они думают на самом деле.
– Вылезай, малышка, – сказала она котёнку и положила коробку на пол.
Повторного приглашения давать не пришлось, кошка стремительно выскочила, но потом упала на пузо, раскинув в стороны лапы, и стала озираться.
– Не бойся, – мягко подбодрила Аня.
Маленькая представительница семейства кошачьих, всё ещё прижимаясь к полу, начала принюхиваться к незнакомой обстановке. Потом ринулась в большую комнату и исчезла под диваном.
– Чувствуй себя, как дома, – улыбнулась она вслед пушистой попке: «Конечно, у меня не такая шикарная квартира, как у Тимура, нет дизайнерского дара и упорства его жены, но мне нравится, как тут всё устроено».
Головная боль, появившаяся в такси, стала усиливаться. При малейшем движении в висках начинало противно тикать, а перед глазами проскальзывать темнота.
– Надо выпить анальгин, – решила она и пошла на кухню, где в одном из шкафчиков располагалась домашняя аптечка.
Обычно она не прибегала к помощи лекарств, считая, что организм способен справиться сам, что физический дисбаланс и недомогание даются для осознания совершённых ошибок, искупления вины… Не надел шапку в холод – маешься с ушами или гайморитом; посидел на железной лавочке – трусцой бегаешь в туалет, уговаривая почки смилостивиться и выздороветь; пожалел просроченные продукты – несчастно вздыхаешь от тошноты и ругаешь себя на чём свет стоит… Но сейчас у неё не осталось сил бороться с болью.
Аня щёлкнула выключателем и сразу же натолкнулась взглядом на листок бумаги, лежащий на столе: «Дима? Не думаю, он терпеть не может такой способ общения. Значит, мама».
– Привет, котёнок, – начала она читать вслух. – Дима заходил и забрал свои вещи. Он выглядел расстроенным и подавленным. Подумай, может, стоит дать второй шанс. Мне казалось, ты счастлива с ним.
Аня отложила записку и задумалась: «Расстроен… Только вот из-за чего? Сомневаюсь, что из-за потери любимой девушки. Скорее Диму огорчила потеря налаженного быта с толстой дурой, которая его обожала и обихаживала. От родителей я старалась скрывать кое-какие мелочи его поведения. Он же при них блистал заботой и вниманием. Откуда им знать, что никаких поблажек эта кобелина не заслуживает… Всё в прошлом. Я прощаю его. Нельзя хранить ненависть в сердце, она больше разрушает мою жизнь, чем чужую».
– Пока его ждала, приготовила вкусный супчик, – продолжила читать Аня. – Он на плите. Интересно узнать, где ты пропадала? Позвони, как придёшь. Люблю, мама.
Аня улыбнулась и отложила записку: «У меня замечательные родители. Как говорится, с чем-то везёт, а с чем-то приходится мириться. Прекрасная семья, но полный голяк в личной жизни».
– You think that I can't live without your love. You'll see… – запел её мобильник голосом Мадонны.
«Кто это? Кажется, на эту песню я поставила номер Тимура … Как раз под настроение и со смыслом», – подумала Аня и ответила:
– Да.
– Привет, – сказал Тимур. – Ты нормально добралась?
– Да, спасибо, – отозвалась она спокойно, хотя всё внутри вибрировало от волнения и радости, услышав его голос.
– Как котёнок?
– Хорошо, лежит под диваном.
Их разговор напоминал странный танец, где кружатся вокруг да около, боясь коснуться друг друга.
– Ань, я не хочу, чтобы наши отношения вот так закончились, – наконец решился он на откровение.
– И что ты предлагаешь? – поинтересовалась она с затаённой печалью.
– Общаться, видеться…
– Я не смогу, – перебила его Аня: «Это будет слишком… С каждым днём моя любовь будет зреть и разрастаться до вселенских масштабов, а он станет принимать её как должное, собственнически распоряжаясь моим временем и чувствами. Не от того, что он плохой и эгоист, а от того, что ко всему привыкаешь… Он будет рассказывать о своих делах, говорить о жене, не думая, что этим разрывает моё сердце на части».
– Тимур, ты замечательный мужчина, в которого смело можно влюбиться, но у тебя есть одно существенное «но» – жена. Из меня не получится хорошей любовницы. Я не смогу спокойно отпускать тебя в другую постель… Это не моё. Прости и прощай, – сказала она свою исповедь и, заплакав, нажала отбой.
«Всё правильно… Запрещаю себе вспоминать о случившемся. – Аня сделала мысленную установку и утёрла слёзы. – Родителям скажу полуправду, иначе они будут волноваться, спрашивать, бередить мои душевный раны, и я не смогу забыть… Если такое, в принципе, возможно… Забавно устроена жизнь, не хочешь, а станешь врунишкой. Второй раз за неделю сочиняю небылицы для спокойствия своей семьи».
Мобильный вновь ожил, завибрировал и готовился запеть. Аня мельком взглянула на дисплей и выключила телефон. «Прости, Тимур, но нам не о чем разговаривать. Некрасиво, поступать столь свинским образом, но выбирать методы не приходится… Сколько там было времени? Почти семь утра. В магазин идти рано и родителей будить в субботний день тоже не стоит... Чёрт, как башка трещит! О-о, вспомнила, я же заходила в кухню за таблеткой, а записка и звонок меня отвлекли. Сейчас выпью и попробую уснуть» – решила она и зевнула.
Ане удалось провалиться в страну грёз лишь на два часа.
– Привет, Ма… Я жива и здорова. Ты меня разбудила, – сонно пробормотала она, отвечая на трезвонивший телефон.
– Я ужасно беспокоилась, всю ночь ворочалась с боку на бок и еле дотерпела до девяти часов, чтобы узнать: всё ли у тебя в порядке? Мысли всякие в голову лезли. Ты неизвестно где и с кем, – запричитала Людмила Петровна. – Тем более ещё в таком состоянии.
– В каком? – непонятливо переспросила Аня, пытаясь окончательно прогнать сон.
– Ну, – Людмила Петровна замялась. – Ты поругалась со своим молодым человеком.
– А-а-а... Это. Ничего. Мне уже лучше, – ответила она, а мысленно добавила: «В свете последующих событий расставание с Димой – досадная мелочь».
– Правильно, – бодро поддержала её мама. – На твой век мужиков хватит. Не стоит на них слёзы и нервы тратить.
«Мне много и не надо… Всего-то Тимура», – подумала Аня.
– Дима вчера был грустным и тихим. Спросил, где ты. Я сказала, что не знаю. Он быстро скидал свои вещи в большую сумку, отдал ключи и ушёл.
– Хорошо. Спасибо, что выручила.
– Всегда рада помочь… Анют, что с тобой случилось? У тебя такой голос?
– Какой?
– Умирающего лебедя.
– Мама, птицы не умеют говорить… Не придумывай лишнего. Я просто устала.
– Ты чего-то не договариваешь.
– Мамуль, я ночь не спала. Давай поговорим об этом позже. Хорошо?
– Ладно, – нехотя согласилась Людмила Петровна. – Тогда вечером к нам на ужин.
– Договорились.
– Пока, дорогая. Мы с папой тебя очень любим.
– Я вас тоже. Пока.
Вечер в кругу семьи, за дотошными расспросами её не привлекал, но избежать не получалось: «Жаль, что Натка уехала. Она бы меня выслушала, посочувствовала, ворох разных полезных советов надавала… Но подружка умотала в далёкую Италию за призрачным шансом, за своей давней мечтой – выйти замуж за иностранца. Подло её дёргать. Сама разберусь».
-//-
– Привет, сестрёнка, – сказала Оксана, открывая дверь. – Оказывается ты у нас гулёна, – хихикнула она и подмигнула. – Молодец. Взялась за ум. Кстати, хорошо выглядишь.
– Привет, – отозвалась Аня и удивлённо посмотрела на неё.
Раньше за Оксаной такого радушия не наблюдалось, а фраза про внешний вид – событие из ряда вон выходящее. Как она может выглядеть? Обычно. Чёрная классическая юбка до середины колена, белая обтягивающая водолазка, которая всем показывает её внушительную грудь... Вот Оксанка другое дело. Ей фигура позволяет одеть джинсы в обтяжку и откровенный топик.
– Не смотри на меня так, как впервые видишь, – усмехнулась сестра.
– Прости. Я, как обычно, любуюсь… Где родители?
– В магазин побежали. В последний момент оказалось, что нет самого главного для беседы – выпивки.
– Ясно, – отозвалась Аня, проходя в гостиную и садясь на диван.
Оксана примостилась рядом и тут же спросила:
– Кто он?
– Мужчина.
В отличие от сестры Аня не любила выворачивать личную жизнь на обсуждение. Маме, конечно, она рассказывала многое, но ведь та – единственный близкий человек. Ну, ещё Ната, но с ней приходилось откровенничать с осторожностью, так как подруга обладала интересной особенностью – озвучивать первое, что приходит в голову. При данном подходе вероятность узнать о себе гадость возрастает в геометрической прогрессии.
– Это я понимаю, – хохотнула Оксана. – Как зовут? Богат?
«Что с ней? Откуда любопытство к моим делам? Раньше она только о себе трещала. Не понимаю… Я пропустила великие изменения в сестре? Или здесь есть её интерес? Какой? Узнать о нём и отбить? Вполне в её духе… Мы никогда не чувствовали родства, по крайней мере, в сознательном возрасте. Мы абсолютно не похожи. Внешностью я в папу, она в маму, а характером наоборот. Мне досталась мягкость и кротость мамы, ей – хватка и самоуверенность отца. В детстве я предпочитала в качестве подарков получать книги, она одежду. Мои мечты радужно сверкали искрами романтических бредней и глобальных планов, волновали вопросы самореализации, как личности, а Оксанку интересовало только одно, как бы так устроиться, чтобы все было, а ничего делать не надо».
– Тимур, – нехотя ответила Аня, понимая, что продолжать молчать уже неприлично.
Оксана довольно кивнула.
– А как с деньгами?
– Не знаю. Я людей ими не мерею.
– Как быстро летит время. Младшая сестрёнка научилась кусаться, – задумчиво проговорила Оксана. – Знаешь, такой ты мне больше нравишься… Образ зачуханой мыши порядком достал.
Аня округлила глаза: «С ней явно что-то произошло… Изменилась… Её откровения мне не нравятся, но честность симпатизирует. Надо узнать, что случилось. Может, помощь нужна?». – И тихо спросила:
– Оксан, что с тобой?
– А что? Всё в ажуре, – слишком поспешно ответила она.
– Я не слепая и не глухая. Обычно ты совсем другая.
– Скажи, – Оксана вскинула на неё свои голубые глаза с безупречным макияжем. – Какой ты меня видишь?
– Ну…
– Отбрось всё это! Просто возьми и скажи.
– Глупой фифой, думающей только о деньгах, – неожиданно для себя самой выдала Аня. – Ой, прости! Я не то хотела сказать.
– Перестань! – Оксана подняла руку, останавливая поток красноречия сестры. – Ты права. Действительно, я расставила не те приоритеты в жизни… И я наказана.
– Мне жаль.
– Чего? – язвительно спросила Оксана. – Ты же меня терпеть не можешь, считаешь красивой, но пустоголовой куклой.
– Нет. Ты что? Я восхищалась тобой.
– Чем? – удивилась Оксана.
– Красотой, лёгким отношением к жизни, уверенностью в себе, мастерским умением общаться с парнями, – искренне ответила Аня. – Я по сравнению с тобой неуклюжая дурнушка. Я поражаюсь твоей силе воли и выдержке. Ты не даёшь себе поблажек и постоянно следишь за питанием, ходишь на всякие фитнесы, в салоны красоты.
Сестра тепло улыбнулась и сказала:
– Я не предполагала, что на всё это можно смотреть так…
– А вот и мы! – раздалось из прихожей.
– Родители пришли, – сказала Аня, и они вместе с Оксаной вышли им навстречу. – Привет.
– Привет, – отозвался их отец, Пётр Николаевич. – А мы за вином ходили.
– Меня уже просветили, – улыбнулась Аня, обнимая его и маму.
– Давайте, мойте руки и за стол. Потом наговоритесь. У меня всё уже готово, – поторопила их Людмила Петровна, быстро скидывая плащ и удаляясь на кухню.
– Слушаюсь, – шутливо отрапортовала Аня и пошла вместе с сестрой в ванную. – Оксан, может, это не моё дело… Ты стала другой… Может, я могу помочь?
– Нет!
– Но…
– Это никого не касается, – перебила Оксана. – И больше не стоит ко мне лезть.
«Странно, раньше она с радостью болтала о своих делах и хвасталась. Правда, участвовать в своей жизни и давать советы никому не разрешала. В этом вся она, – с обидой подумала Аня. – Маленькой я стремилась быть ближе к сестре, бегала следом за ней как хвостик… Вот один раз и получила нелицеприятные слова в свой адрес. После чего установила правила – её жизнь меня не волнует, а также и в обратном порядке… Всё-таки она страдает, но из-за чего? Вдруг это болезнь?» – Страх за родного человека пронзил сердце, и она не выдержала и спросила:
– С тобой всё в порядке? Ну, в плане здоровья?
Оксана хмыкнула:
– Не надейся, не сдохну.
– Оксан! – возмутилась Аня.
– Шучу… Не забивай голову ужастиками. Всё хорошо.
– Ладно, – пробормотала Аня, неуверенно поглядывая на сестру.
В кухне их ждал красиво накрытый стол, заставленный разными вкусностями.
– Как пахнет! – сказала Аня. – Аж, слюнки потекли.
Людмила Петровна довольна зарделась:
– Я приготовила твои любимые блюда – грибницу и голубцы.
– Спасибо, мамуль.
– Выпьем по бокальчику для аппетита, – сказал отец, открывая штопором пробку.
Вино приятно пощекотало её небо и согрело желудок, который последний раз баловался пищей в ресторане. «Кажется, это случилось в другой жизни, противоположной каждодневному существованию. Я постоянно чего-то боюсь, опасаюсь, а вчера просто жила… Как мама классно готовит! Суп просто обалдеть. Мне никогда не достичь её мастерства. Наверное, и ни к чему. Она старается, чтобы порадовать семью, а мне ради кого стоять у плиты?».
– Может, добавки? – спросила мама, заметив, что тарелка опустела.
– Нет, спасибо. Мне бы, дай бог, второе осилить, – запротестовала Аня.
– А у нас ещё торт.
– Ох, – выдохнула Аня. – Столько всего… Родители, а сегодня какая-то дата?
– Нет, – удивился отец. – С чего ты взяла?
– Ну как… Вон как мама старалась.
– Это она ради тебя... Так сказать поддержка, – пояснила Оксана.
– Не стоило беспокоиться. Честно.
– А с кем ты вчера была? – спросил Пётр Николаевич.
– Об этом потом. Пусть ребёнок поест нормально, – оборвала надвигающийся допрос Людмила Петровна.
«Временная передышка, – подумала Аня, отправляя в рот очередную порцию голубца. От нервов на неё часто нападал страшный голод. – Неудивительно, что я полная… Разве в современной жизни можно избежать стрессов».
– Сестрёнка с едой справилась, рот у неё свободный. Пусть рассказывает, – сказала Оксана, хитро сощурив глаза в её сторону и неторопливо продолжая жевать.
– Даже не знаю с чего начать, – Аня вздохнула. – Мы с Димой решили расстаться…
– Из-за чего? – перебил Пётр Николаевич.
Его хмурый вид не сулил ничего хорошего.
– Пап, это неважно. Лучше раньше, чем позже.
– Она с этим козлом и так слишком долго нянчилась, – внесла своё мнение Оксана.
– Зачем ты так? – Всплеснула руками Людмила Петровна.
– Давайте не будем об этом! – громко воскликнула Аня.
Все разом притихли.
– Дима не тот человек, который мне нужен… Я, вообще, не уверена, что найду кого-нибудь. – Она подняла глаза на родных. – Поэтому я решила жить ради себя.
– Но…
– Ма, не стоит, – сказала Оксана. – У неё шок. Отойдёт.
– Мне никогда не нравился этот слизняк, – сказал Пётр Николаевич, недобро нахмурив брови. – Уволю к чертям! Ноги его в моей фирме не будет!
– Пап… Не надо, – умоляюще начала Аня.
– Я не вижу причин его больше терпеть, – холодно ответил отец. – Тем более, не стоит ему мелькать перед твоими глазами.
– Но я…
– Нет и точка! – отрезал он. – Лучше поясни, где ночью была. Мать вся изнервничалась.
– Простите, – покаянно сказала Аня.
– Родители, очнитесь! Она взрослая девочка, – вмешалась Оксана.
«Она меня защищает. Что же такое произошло, что она кардинально переменила отношение ко мне?» – растерянно подумала Аня.
– Ладно, – пробурчал Пётр Николаевич. – Погорячились… Но всё же может ты нас просветишь? В начале недели умотала на встречу с одноклассниками, несколько дней от тебя ни слуху ни духу, потом вдруг звонишь и заявляешь о том, что рассталась с Димой. Мне кажется, мы имеем право знать, что происходит с нашей дочерью.
Аня замялась: «Неудобно получилось, но как им всё рассказать – об измене, о страданиях в гостинице, о последнем разговоре с Димой, о знакомстве с Тимуром, о клубе и ночи, проведённой в чужой постели… Говорить или нет? Выбора нет. Если скажу, что не их дело – обидятся, а зачем травмировать самых близких мне людей? Не обязательно вываливать весь поток информации… Лишь самое безобидное и хорошее, чтобы не волновались за меня».
– Со встречей одноклассников получилось спонтанно, но мне хотелось поехать на турбазу и увидеть их.
– А они что не работают? – хмыкнул отец.
– Почему? Просто в будние дни аренда дешевле, да и приехал тот, кто мог, – выкрутилась Аня, испытывая стыд за вынужденную ложь.
– Вы с Димой из-за этого поссорились? – спросила мама.
– Нет… И я не хочу говорить об этом.
– Правильно, расскажи лучше о новеньком, – сказала Оксана.
– Я случайно познакомилась с хорошим мужчиной. Он мне помог при разговоре с Димой, а потом пригласил в клуб.
– Ха, вот это да! Ты была в ночном клубе? – выдохнула Оксана и расхохоталась. – Завтра выпадет снег.
– Оксана, – осуждающе сказала Людмила Петровна, а потом ласково обратилась к Ане. – Продолжай, дорогая.
– Так это всё, – пробормотала она и покраснела.
Сестра хихикнула, а мама поинтересовалась:
– Он тебе понравился?
– Да, – ответила Аня и тут же добавила. – Как друг. Он женат.
– Понятно. Он тебе нравится, но ты не можешь переступить через свою правильность, – резко сказала Оксана.
– А что если и так! – неожиданно вскрикнула Аня.
Ей казалось, что она смирилась… Оказывается, нет. Всё так же больно и тоскливо.
Родители испуганно переглянулись.
– Девочки, хватит, – тихо, но твердо сказала Людмила Петровна. – Лучше спокойно попьём чай с тортом и поговорим на нейтральные темы. Кстати, у нас есть для вас сюрприз.
– Какой? – в один голос спросили сёстры.
– Мы покупаем коттедж на Таватуе, – сказал отец.
– О-о-о, там так чудесно. Прямо на берегу озера, – поддержала Людмила Петровна. – Дом большой, светлый. Будем дружно дышать свежим воздухом и оздоравливаться. Возможно, мы туда переедем жить, а Оксанку оставим тут, хозяйничать. Давно пора привыкать к самостоятельности. Всё-таки скоро тридцатник стукнет.
– Некрасиво напоминать о возрасте, – фыркнула Оксана. – Тем более, мне без вас скучно и кормить не кому.
– Быстрее семью заведёшь, – усмехнулась Людмила Петровна.
Обычно Оксана на таких словах лучезарно улыбалась и отвечала, что ещё не нагулялась… Но сейчас она сильно побледнела и, просипев: «извините», – убежала из комнаты.
Аня недоуменно посмотрела ей вслед, потом на родителей, которые обеспокоенно обменялись взглядами и притихли.
– Мам, что у вас случилось?
– Эх, сами не знаем, доченька, – грустно ответила Людмила Петровна.
– Ты же знаешь, мы с мамой две недели назад мотались на пару дней в Москву к родственникам, – сказал отец, – так вот, с тех пор как вернулись, Оксанку словно подменили. Мы её и так и сяк пытали, но она молчит как партизан.
– Она как чужая, – всхлипнула мама. – Из дому почти не выходит, сидит в своей комнате в тишине, даже музыку не включает. Я пыталась с ней поговорить, но она отнекивается… Оксанка всегда и всё рассказывала, что надо и что не надо, а тут ни в какую. Тихая стала… На днях по хозяйству начала помогать и сама за продуктами съездила… Заботиться принялась. Меня последнее, конечно, радует, но чувствую, что гложет её что-то… Может, влюбилась? Но, не похоже… Здесь другое. – Она тяжело вздохнула. – Попробуй ты поговорить.
– Мам, да мы никогда не были близки… Скорее, как кошка с собакой. Она меня постоянно колкостями обсыпала, а я терпела.
– Забудь плохое и прости. Вы ведь сёстры и ближе друг друга у вас никого нет. В трудную минуту только родная кровь поможет.
– Да, Ань. Ты у нас настоящий дипломат. Попробуй, – попросил отец.
– Хорошо, – тихо ответила она и пошла искать Оксану.
Дверь в комнату сестры была приоткрыта. Аня замерла в нерешительности, услышав сдавленные рыдания: «Что я скажу? Может, сначала рассказать о себе? Говорят, что откровенность располагает к ответной откровенности… Но вдруг она не поймёт и, как обычно, посмеётся надо мной? Ведь для неё мои проблемы смешны, брак ничего не значит… Или ещё хуже начнёт вмешиваться в отношения с Тимуром? О чём я? Какие отношения? Я же решила с ним ни при каких обстоятельствах больше не встречаться! Тем более, я не представляю, что могло произойти, чтобы наша Оксанка так страдала».
– Можно? – тихо спросила Аня, предварительно постучав.
– Заходи, если уж пришла, – грубо ответила Оксана. – Родители послали?
– Они беспокоятся за тебя.
– Не за чем!
– Сердцу не прикажешь.
– Какая ты у нас умная, – едко отозвалась сестра. – Два высших образования, карьера идёт в гору. Папочка тебя в наследники метит… А я кто? Никто! Понимаешь? Нехотя одолела колледж красоты, именую себя стилистом и ни фига не делаю. Прыгаю как коза… Зачем я это говорю? Ты же мисс правильность.
Аня изумлённо смотрела на Оксану и не знала, что сказать. Ей в голову не приходило, что та страдает от нереализованности. Наоборот, она считала, ей нравиться такая жизнь, череда удовольствий, вечеринок, встреч с подругами и парнями.
– Оксан, ты совершенно меня не знаешь… Как и я тебя… Это неправильно, – еле слышно начала Аня, присаживаясь к ней на кровать. – У меня много комплексов и страхов. Я хочу быть любимой и любить… Знаешь, мне кажется, что я по-настоящему влюбилась в Тимура.
Она кинула взгляд на сестру. Та перестала плакать, а в глазах зажёгся огонёк любопытства. «Надеюсь, не придётся жалеть об этом разговоре», – подумала Аня и продолжила:
– И вчера я вела себя безрассудно, не думая ни о чем кроме своих желаний.
– Ты с ним переспала, – констатировала Оксана и хихикнула. – Прогресс на лицо. Что планируешь делать дальше?
– Ничего, – грустно выдохнула Аня. – Я же говорила тебе – он женат.
– И что? Тебя же это не остановило, когда в постель залазила?
– Всё произошло как-то само собой, – невнятно пробормотала Аня: «А ведь, правда? О жене я знала, но поехала ночью к Тимуру. Получается моя строгая мораль – миф? С другой стороны, я не предполагала нашей близости...».
– Ерунда, – тихо выдохнула Оксана, прерывая её самокопание. – Жизнь одна и очень короткая, чтобы оглядываться на других.
– Но… – попробовала возразить Аня.
– Нет никаких «но»… Я тоже многое откладывала на потом. – Её сестра тяжело вздохнула, – а его не оказалось.
– Оксан, расскажи, пожалуйста, что случилось? Я переживаю за тебя.
Она долго смотрела Ане в глаза, прежде чем ответить:
– Я полюбила.
– Это же здорово.
– Да? – едко отозвалась Оксана. – Что-то ты не радуешься?
– Я счастлива и благодарна судьбе за встречу с Тимуром и нашу ночь, но не могу переступить через свои принципы. Если я изменю себе, то навряд ли обрету то, что хочу.
– Не знаю… Я бы всё отдала, чтобы исправить ошибку.
– Попробуй, может, получится.
– Хорошо давать советы, – агрессивно отреагировала Оксана на её слова.
Аня испуганно замолчала. Настроение сестры скакало как сумасшедшее, то она весело подтрунивает, делиться наболевшим, то кидается без причины.
– Не выходит у нас с тобой, – твердо сказала Аня. – Я пришла, чтобы помочь, а ты ведёшь себя … Как… Даже не знаю, как кто… Прости, что потревожила. Пока.
– Он погиб на моих глазах, – неожиданно выдохнула Оксана и заревела навзрыд. – Несчастный случай.
Аня испуганно вздрогнула, представив, как страшно пережить смерть любимого, и порывисто обняла сестру.
– Прости… Я не знала… Время лечит, – утешала она её, гладя по спине.
– Он позвонил вечером, около десяти часов, и сказал, что нам надо серьёзно поговорить, – напряжённо продолжила Оксана. – Я разрешила заехать, смеясь над тем, что он придумал неотложное дело, чтобы очутиться со мной наедине, да ещё и ближе к ночи… У меня мысли крутились только около одного секса и денег. Дура! Ненавижу себя! Ты не представляешь, что он был за человек. Красивый, добрый, остроумный и меня любил по-настоящему… А я не верила ему, издевалась, помыкала, как скотиной какой-то.
Аня видела, как больно сестре вспоминать, озвучивать свои ошибки: «У всех свой крест и мы должны его нести. У нас нет другого выбора… Сейчас ей необходимо выговориться… Она сказала, что он умер на её глазах, неужели правда?».
– Оксан, а что с ним случилось?
Сестра замерла, словно загружая вопрос, а потом стала раскачиваться из стороны в сторону, озвучивая обрывки страшного происшествия:
– Я примерно посчитала, когда он должен подъехать и стояла около окна… Мне было скучно. Вскоре заметила его тёмно-синее «БМВ». Он парковался на противоположной стороне улицы. У нас около дома вся стоянка оказалась забита машинами… Он зашёл в киоск и купил огромный букет красных роз… Он постоянно старался меня радовать. Эх, Ань, как мне его не хватает. – Оксана горестно всхлипнула и продолжила: – Он заметил меня, помахал рукой и стал переходить дорогу. В этот самый момент и появилась чёрная иномарка. Она неслась прямо на него. Я закричала, хотела предупредить… Он подлетел словно пластмассовый манекен, а потом упал на тротуар. Я прислонилась к холодному стеклу и смотрела на его силуэт, распластавшийся в нелепой позе, в голове мелькали мысли, но я словно приросла к полу… Через секунду я отошла от шока, выбежала на улицу и бросилась к Олегу… Он лежал на спине, его глаза смотрели в небо, а под головой растеклось красное пятно. Его руки и ноги были неестественно вывернуты, а розы разметались по асфальту. Я упала рядом с ним и так кричала… Я перестала соображать от шока, зачем-то принялась тормошить его, словно пытаясь привести в чувства, оживить. Из кармана выпала флешка, и я автоматически зажала её в руке, как его последний подарок… Потом приехала милиция, скорая, они что-то спрашивали… Я отвечала, до конца не осознавая, что он мёртв.
– А машина?
– Какая?
– Которая его сбила.
– Не знаю, она уехала даже не остановившись, не пытаясь ему помочь. Надеюсь, этот урод поплатится за это!
– Его нашли?
– Нет!
– Тогда откуда ты знаешь, что это мужчина, а не женщина?
– Понятия не имею. – Оксана махнула рукой. – Какая разница?! Жаль, что не успела разглядеть ни марку машины, ни номер, а других свидетелей нет… Но виновный поплатится за смерть Олеженьки. Есть ведь высший суд, и он будет гореть в аду… Как я ненавижу ту сволочь, сидевшую за рулём! Найти бы и раскатать по асфальту, переломать рёбра и смотреть, как он мучится.
– Оксан, хватит, успокойся, – прервала её Аня, беспокоясь за психическое здоровье сестры.
Она испытала слишком сильное потрясение. Аня тяжело вздохнула, видеть смерть неприятно, а если это близкий человек, то непереносимо: «Однажды, я стала случайным зрителем трагедии на дороге, когда нерадивая мамаша перебегала проезжую часть с трёхлетней девочкой. Она успела, а ребёнка машина зацепила… До сих пор потрясывает… Бедная сестрёнка! Жизнь непредсказуема. Ехал к любимой девушке и погиб под колёсами лихача или наколотого отморозка… Не справедливо! Ему жить да жить, а из-за себялюбивого, не думающего идиота он потерял шанс. Сколько людей травмируются и умирают на дорогах больших городов по вине водителей? Множество. Потери не соизмеримы ни с одной из известных войн и стихийных бедствий… Надеюсь, водителя злополучной машины поймают и накажут по всей строгости! Нельзя позволять им откупаться штрафами или условным сроком, они должны страдать так же, как люди, лишившиеся по их вине здоровья или близкого человека!».
– Как мне теперь жить?
«Только этих мыслей не хватало! – буркнула Аня. – Надо её отвлечь. Только как?».
– Знаешь, мы ведь познакомились с ним недавно на вечеринке, – неожиданно призналась Оксана и улыбнулась сквозь слёзы. – Он был самоуверенный и нагловатый, такой же, как остальная «золотая молодёжь». Я не сразу поняла, что он особенный… У него были самые красивые и добрые глаза на свете. Как он на меня смотрел! А я вела себя как глупая стерва… Представляешь, он мне стихи посвятил… Пришли по электронке в последний вечер… Тогда я и поняла, что это и есть то самое настоящее. Но поздно. Слишком поздно.
Аня не знала, какие слова способны развеять боль потери: «Ужасно! Бедная сестрёнка. Надо же такому случиться. Я всегда завидовала её красоте, лёгкому отношению к жизни, отсутствию комплексов и огромной любви к самой себе… У всего есть обратная сторона. Она привыкла делать то, что хочет, отвергать сантименты и издеваться над чувствами других. Как жаль… Ведь у неё хорошая душа, и они могли быть счастливы, если бы не произошёл несчастный случай. Некого винить, кроме судьбы».
– Оксан, я сочувствую твоему горю, но нельзя раскисать и корить себя в том, что не успела сделать. Ты не можешь ничего изменить, но в твоих силах не допустить повторения ошибок.
– Что ты говоришь?! – взвилась она. – Какое будущее? Его нет! И никогда не будет. Ты так складно вещаешь, как монашка на проповеди. Хватит меня лечить этим бредом. Иди лучше со своей жизнью разбирайся.
«Опять не то… Словно ходишь по тонкому льду. Мой жизненный опыт слишком мал и не подскажет ту самую соломинку, за которую стоит схватиться сестрёнке. Что делать?» – подумала Аня и вдруг спросила:
– А ты изменись ради него?
– Это как? – округлила Оксана глаза.
– А вот так. Какой бы он хотел тебя видеть?
– Ты плохо слышишь? Он умер!
– Почему ты исключаешь вероятность того, что он до сих пор слышит и видит тебя, – продолжала говорить Аня.
– Сидит на тучках, ножками побалтывает и умиляется, глядя на меня, – ехидно сказала Оксана.
– Зря передёргиваешь… Я веру, что там нас всех кто-то ждёт.
– Ты не от мира сего, – презрительно бросила Оксана, – а я законченная реалистка.
«Хорошо. Пусть будет по-твоему. Наверное, ты этого добиваешься», – подумала Аня, подходя к её столу и открывая верхний ящик.
– Э-э-э… Ты что делаешь?
– Бритву ищу, – спокойно отозвалась Аня. – Чтобы ты не мучилась. – И резко развернувшись к ней лицом, продолжила. – Он любил и желал тебе добра, а ты сейчас медленно загибаешься. Зачем? Ради чего? Его не вернёшь… Но есть те, кому ты дорога. Родителям и мне… Хочешь измениться, пожалуйста! Начни делать добрые дела. Можешь вон в соцзащиту пойти.
Оксана смотрела на неё полными глазами слёз и молчала. Поток красноречия у Ани прошёл, и она обессилено плюхнулась рядом:
– Не везёт нам в любви.
– Зато везёт в деньгах, – попыталась пошутить сестра и криво улыбнулась. – Хоть что-то.
Аня рассмеялась:
– И не говори.
– Последнее время в голову стали приходить разные философские мысли о жизни, об источниках человеческих проблем, о душе и загробном мире, о любви.
«Вот тебе и реалистка! В тяжёлые времена мы забываем о прагматизме, материальных ценностях и цепляемся за призрачное, но вечное», – подумала Аня и сказала:
– Понимаю, у меня такое часто бывает и связано с депрессией.
– Пусть даже и так… И что? От этого мысли не становятся менее ценными для человека. Например, вот о любви. Мы по своей сущности не можем жить без этого чувства, без мужского внимания, без симпатий и романтических надежд. Все страдания и беды от этого! Разве я не права?
Аня согласно кивнула. Против правды не попрёшь. Женщины словно цветки к солнцу тянутся навстречу любви. Обжигаются, сохнут, но все равно не перестают искать своего человека… Для некоторых страсть подобно сильному наркотику, опьяняет, заставляет подсесть на себя, превращаясь в страшную зависимость, лишая рассудка… И они идут, как по этапу, переходя от одного к другому… Прекрасная половина человечества слаба и несчастна от своей пагубной привязанности к мужчинам, но не умеет жить иначе.
– Поэтому я пришла к выводу – к чёрту, любовь! Не нужен мне ни олигарх с его домом-дворцом, ни прекрасный и добрый принц, оберегающий от бед, ни гламурные тусовки, где общаешься больше с теми, кого и видеть то не хотел. В общем, кардинально поменяю жизнь. Пожалуй, даже воспользуюсь твоим советом, – задумчиво сказала Оксана.
– Каким? – поинтересовалась Аня, обрадованная тем, что ей удалось расшевелить и отвлечь сестру.
– Несчастным буду помогать… И начну с тебя.
– Ой… Но у меня всё нормально, – обеспокоенно пробормотала Аня.
– Будет ещё лучше… Ты же сама первая начала стонать о том, как мне здорово и как тебе не нравится своя внешность. Вот за неё и возьмёмся. И тебе польза и мне благой поступок в копилку. Вдруг рай существует, а я туда билетик не получу… Мой Олеженька обязательно там.
– Но...
– Не беспокойся, ничего жуткого не будет. На операцию не поволоку.
– На какую? – недоумённо переспросила Аня.
Оксана хмыкнула, всем видом демонстрируя отношение: «Во, деревня!», но соизволила ответить:
– Пластическую.
– Никогда! У меня и так здоровье мало, чтобы из-за всяких пустяков под нож лезть.
– Ты красоту считаешь пустяком, но желаешь её получить? Странная ты!
– Нормальная, – упрямо отозвалась Аня. – Я хочу стать красивой, но не считаю нужным кидаться в крайности… И Оксан, я сама справлюсь.
– Перестань отмораживаться! Я сказала, что помогу и точка. Готовься к новой жизни! Знай, поблажек не будет, – категорично заявила Оксана и подмигнула Ане, сидящей с растерянным лицом.
Читать продолжение с подпиской.
P.S. Дорогие читатели, вы, наверное, обратили внимание, что теперь мои удалённые романы стали вновь выкладываться. Возможность открыть подписку позволила мне вновь размещать здесь свои платные романы, выложенные на литературных площадках. Кстати, премиум-подписка на Дзене, по которой будут доступны все мои написанные романы, значительно дешевле, чем покупать их по отдельности на Литмаркете и Литресе.