В 1978 году новое поколение энергично строило новую сцену. Эти ребята и девчонки уже не верили в возможность получить справедливую поддержку от властей, поэтому полагались только на самих себя. «Хочешь услышать концерт любимой группы – организуй его сам!» - говорили в те времена, и эта фраза довольно точно раскрывает мотивацию, которая влекла людей в андеграунд. Из разноцветной тусовки выделились энергичные люди, которые стали устраивать подпольные сейшена не от случая к случаю, а сделали эту деятельность своей второй (а на самом деле – главной) профессией.
Много подпольных сейшенов в Москве устраивали Владимир Миронов, учитель пения в школе на «Беговой», и Константин Межибовский, в то время - студент Московского электротехнического института связи (МЭИС).
Константин Межибовский рассказывал, что в основном андеграундные сейшена в Москве проходили в помещениях небольших домов культуры: «Любому клубу, любому директору ДК нужны были «галочки»: провели, устроили, - ведь клубы по большому счету пустовали. Поэтому наше с Володей Мироновым появление было для директоров клубов замечательным событием. Директор клуба, если он сам не догонял, как прикрыть этот дело, просил принести какую-нибудь бумагу от какой-нибудь организации, и Володя доставал бумаги, в которых говорилось о том, что в клубе будет проводиться какое-нибудь комсомольское мероприятие.
Сначала мы устраивали концерты в детском парке на Сущевском валу, напротив кинотеатра «Гавана». Потом стали проводить сейшена и в небольшом клубе, который располагался в здании бывшей церкви на Шаболовке, буквально в ста метрах от райкома партии.
Позже мы делали концерты и в доме культуры комбината твердых сплавов в Марьиной роще, и в кинотеатре «Байкал», и во Дворце легкой атлетики ЦСКА, который располагался близ метро «Динамо», между улицей Правды и гостиницей «Советская».
Володя брал на себя общение с директорами клубов и приглашение групп. А я занимался распространением билетов. У меня была сеть, которая с течением времени расширялась сама, как каждый хороший бизнес. Очень большой сбыт был у меня в институте, потому что мой МЭИС был весьма андеграундным вузом, у нас на концерты все ходили в полный рост.
Оперотряд у меня тоже был свой. Так исторически сложилось, что в это дело втянулась часть моей институтской группы, надежные и проверенные ребята. Они работали и за оперотряд, и за грузчиков, еще и билеты на входе проверяли. Правда, мне говорили, что билеты иногда продаются по второму кругу. Да, я знал, что они собирали на входе билеты, а потом кто-то пускал их в продажу. Но ведь они работали на энтузиазме…
Концерты проходили каждую субботу. Мы устраивали перерыв только на время сессии и летние каникулы. Но едва наступал сентябрь, как концерты начинались снова.
Мы устраивали концерты «Високосному Лету», «Машине времени», «Араксу», «Удачному Приобретению», «Рубиновой Атаке». Много концертов мы сделали Градскому, потому что Градский всегда был готов выступать и всегда потрясающе отрабатывал.
Денежный оттенок в этом деле присутствовал, и ничего плохого в том нет, потому что концерты бывали, как прибыльные, так и убыточные. Но если посчитать прибыль с убытками, то, наверное, все сходило на ноль. Минус – выпитый портвейн. Тем не менее, я зарабатывал очень приличные деньги...»
Но еще нужна была аппаратура, на которой могла бы выступать группа. Первое время ансамбли работали на аппаратуре, собранной, как правило, своими руками. Не все музыканты обладали талантом возиться с электроникой и радиотехникой, поэтому не все группы могли донести свое творчество до зрителя. Те группы, у которых не было собственной аппаратуры, вынуждены были оставаться в аутсайдерах.
Но к концу 70-х Москве появилось несколько человек, которые могли дать на прокат аппаратуру, принадлежащую какому-нибудь филармоническому певцу или ансамблю. Одним из таких людей был Владимир Ширкин, звукорежиссер Муслима Магомаева. Тот, кто хотел устроить сейшн, обращался к нему за помощью. Это уже были зачатки шоу-бизнеса, который, разумеется, нигде не афишировались.
Проведение подпольных сейшенов было делом подсудным, но традиционная для нашего народа тяга к героизму влекла людей в андеграунд. Недаром публика и музыканты, спускающиеся в подполье, как бы проводили магический меловой круг, извещавший, что где-то в другом месте - тихо, спокойно, безопасно, но скучно, а здесь - шумно, бурно, интересно, но очень опасно. Жить здесь, в принципе, можно, но для этого надо быть человеком, совокупность характеристик которого мы обозначаем словом «крутой». Достаточно ли ты крутой, чтобы жить в этом мире? Если считаешь, что ты достаточно крут, то - живи, а дальше - твои проблемы. Но имей в виду: для того чтобы жить здесь, нужно быть действительно крутым. Если ты не чувствуешь в себе необходимой силы, то лучше держись по другую сторону от этой меловой черты и за нее не заходи.
