Интеллектуальный мир шахмат нередко становился частью произведений русских классиков. В литературе шахматы служили аналогией исторических событий и противостояний, отражали непростые взаимоотношения персонажей, а иногда были причиной глубокой драмы. «Культура.РФ» вспомнила о значении шахмат в известных романах.
О роли шахмат в произведениях Александра Пушкина и Льва Толстого читайте здесь.
«Позвольте, товарищи, у меня все ходы записаны!»
В романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова «12 стульев» есть глава «Междупланетный шахматный турнир», посвященная шахматному буму, охватившему в 1920-е годы СССР от Москвы до самых маленьких «Васюков». В 1920 году прошел первый чемпионат СССР по шахматам, после которого клубы как грибы стали расти по всей стране. В 1924 году состоялся Всесоюзный шахматный съезд. Его лозунги «Шахматы — орудие интеллектуальной культуры», «Дорогу шахматам в рабочую среду» перекочевали в текст Ильфа и Петрова: «Шахматы! — говорил Остап. — Знаете ли вы, что такое шахматы? Они двигают вперед не только культуру, но и экономику! Знаете ли вы, что ваш «Шахклуб четырех коней» при правильной постановке дела сможет совершенно преобразить город Васюки?»
Разумеется, эта глава была пародией на шахматный бум: в то время каждый небольшой кружок чувствовал себя причастным к великим шахматным событиям. Вдохновленный красотой шахматных идей и подгоняемый голодом, Остап Бендер рисовал совсем уж фантастические перспективы: «Шахматная мысль, превратившая уездный город в столицу земного шара, превратится в прикладную науку и изобретет способы междупланетного сообщения. Из Васюков полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун. Сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль. А там, как знать, может быть, лет через восемь в Васюках состоится первый в истории мироздания междупланетный шахматный конгресс!»
Этот эпизод часто цитируют и сами профессиональные шахматисты. Цитата «Позвольте, товарищи, у меня все ходы записаны!» стала знаменитой, а название Нью-Васюки — нарицательным. Фантазия главного героя Остапа Бендера отчасти осуществилась: в 1998 году в Элисте построили шахматный городок Сити-Чесс, создатели которого напрямую связывали его проект с грандиозным замыслом Нью-Васюков.
«Шахматы и стихи» Варлама Шаламова
Шахматам нашлось место даже в ГУЛАГе — правда, в лагерях эта игра выглядела совсем иначе. В рассказе «Шахматы доктора Кузьменко» Варлам Шаламов рассказывал о скульпторе, который мастерил фигурки тончайшей резьбы из черного и белого хлеба с помощью специфического метода: «Все арестанты, сидевшие в кулагинской камере, жевали часами хлеб. Тут важно было уловить момент, когда слюна и разжеванный хлеб вступят в какое-то уникальное соединение, об этом судил сам мастер, его удача — вынуть изо рта тесто, готовое принять любую форму под пальцами Кулагина и затвердеть навеки, как цемент египетских пирамид». Увы, сам скульптор умер от голода, перед этим сжевав в приступах голодной деменции одну из фигур своего набора.
В автобиографическом рассказе Шаламова «Шахматы и стихи» герой проявил необычную смелость — решил выиграть в шахматы у жены начальника лагеря, которой все традиционно поддавались. «Я ведь в шахматы играю. Шахматисты подхалимов не любят», — неожиданно отреагировала начальница. Так любовь к игре оказалась выше типичных лагерных отношений, а партия дала автору возможность показать высокое значение истинной смелости.
Автор: Елена Кукина