Хочу оставить здесь первое впечатление от нашей новой учительницы.
Вероятнее всего, оно изменится, и я забуду эти первые ощущения. Поэтому хочется ими поделиться. Они - довольно необычные.
Как многим стало понятно, мы перевели Гришу в школу 8 вида. Почему, зачем и как мы это сделали, я напишу позже.
А сейчас про учительницу.
Надо упомянуть, что школа нам назначила учителя (4-ого в жизни Гриши) и она даже пришла и посмотрела, как мы работаем. И... отказалась от Гриши. Теперь я в шутку называю её лучшей учительницей, что нам встретилась. Ибо она была честна. А это в наши дни прям какая-то дикая редкость. Честно признать, что не умеешь что-то делать, и отказаться. Я писала, что ни один учитель общей школы этого не сделал.
И после этого меня вызвали к директору, объяснили, что я не права, навязывая учителю способ работы с ребёнком, что они делают иначе, и вообще много слов было сказано. Меня особо не слушали. Моё мычание про то, что я боюсь за здоровье учителя, что хотела показать, как Гриша работает. Иначе работать он просто не будет и устроит истерику.
Да-да, но у нас программа и так далее...
Хорошо.
А потом вообще предложили в класс пойти... Эээ... Я говорю, Гриша дерётся, а мне предлагают в класс и убеждают, что всякое видели. Ну а я, простите меня, дорогие люди, которые верят в мою адекватность, а я согласилась. Потому что совершенно безосновательно обрадовалась, что есть люди, которые готовы работать с Гришей. Сложно объяснить, каково это постоянно всех от Гриши оберегать, бояться за всех и за него. А тут, такое счастье, есть место, где делать мне этого не придётся. Ура. И Гриша будет среди детей. Ура!!! В общем, разум на время покинул мою голову, освободив место безосновательным материнским мечтам и надеждам.
Потом пришла домой, словила нервный срыв, накатала здесь истерическую заметку, включила голову и отказалась от счастья ходить в класс. Точнее не отказалась, а рационально выстроила стратегию. В начале учитель начнёт заниматься с Гришей, и если он скажет, что, по его мнению, Гриша готов заниматься в классе, то мы сразу начнём это претворять в жизнь. Вот так.
Отказались мы от класса 18 января, в понедельник.
А во вторник в обед раздаётся звонок.
- Здравствуйте, я учительница, иду к Вам, хочу с Вами познакомиться, у Вас какой дом?
Эээ...
Родители тяжёлых аутстов поднимите руки, к кому из Вас можно прийти без предварительной подготовки "познакомиться с ребёнком с целью обучения"?
Я потеряла дар речи. Это вообще как? И это я не говорю, что и к здоровым людям без предварительного звонка и договорённости идти как-то странно. Даже родственники звонят хотя бы за несколько часов.
Нет, уже иду.
Написав это, я подумала, а может это город такой, без формальностей. А чё, школа в 10 минутах ходьбы, дайка забегу к новому ученику. Если так, то это, конечно, очень... мило.
Итак. Внезапный приход.
Хорошо.
Учительница заблудилась и я пошла её встречать.
И первое, что увидела - очень яркий макияж. Ээээ... Я так сразу и представила, как Гриша пытается ткнуть ей пальцем в глаз, а она уворачивается. И объясняет, что так вести себя нельзя. Да...
Так. Это первое впечатление.
В это время Гриша писал и рисовал. У него был урок. Он был занят.
Пришли, сели на диванчик. Я решила последовать совету директора и никак не вмешиваться в деятельность учителя, отвечать на вопросы и слушать.
Учительница спросила, как я представляю работу.
- Никак, мы не имели дело с коррекционной школой.
Далее я кратко описала наш опыт с учителями школы, о том, что Гриша заговорил в 9 лет, о том, что он дерётся, если не понимает задачи. Всё.
Спросила, чего я хочу? Какая цель? Образование или, может, социализация.
Я сказала, что меня не интересует образование, учитывая то, что большую часть программы этой школы Гриша уже освоил. Я буду считать, что цель пребывания в этой школе будет достигнута, если Гриша научится с Вами работать. Что бы вы не делали. Если он просто будет Вас слушать, я уже буду очень рада. И для него это будет огромная польза.
Она покивала.
Далее уточнила, почему мы отказались от возможности ходить в класс. Я объяснила и рассказала про СРЦ, в который мы собираемся попробовать ходить, где дефектолог, логопед, психолог и совместные занятия с детьми. И боимся, что два стресса пересекутся и сделают невозможным хождения к специалистам, которое и так под большим вопросом. Но мы готовы попробовать школу, если она скажет.
- Нет-нет. Если такая петрушка, то надо пройти все этапы, до детской группы, и только потом в класс, - сказала учительница.
Ух ты, подумала я, какая адекватность. С чего вдруг?
Всё, что я описала - не странно. В таких диалогах я неоднократно участвовала. А дальше начались странности, ради которых я и взяла в руки гитару и хочу здесь это оставить.
-------------------------------------
Мы начали обсуждать, как будет строиться занятие. Я не смогла сдержаться и всё же полезла с нравоучениями, но они очень важные. В общем, взяла наше расписание и сказала, что я не буду вмешиваться ни во что, но есть две вещи, которые я не могу не упомянуть.
1. Я буду присутствовать на уроке с целью контролировать его поведения. Никак не буду принимать участие в занятии. Но, объясняю, он может дать Вам в нос. Я очень боюсь за Вас.
Ещё я не упомянула, что я дико боюсь за Гришу, за его самообладание, за то что он рассыплется на кусочки после первого же урока, а я потом буду с замирающим сердцем его собирать и надеяться, что мне хватит воли, разума со всем этим справиться. Про это я не сказала, естественно.
2. Для Гриши очень важно знать, когда всё закончится.
Показываю ей расписание, она в него смотрит, а оно испещрено цифрами.
- А это что?
- Это упражнения, которые он делает, - я потянулась к нашим учебникам. И начала показывать одно, другое, третье.
И тут учительница пустилась в обычную для всех тираду: "Ой, Вы так много делаете, удивительно".
Такие разговоры я вежливо пресекаю, потому что тут важно, не что делаем мы, а что сможете сделать Вы.
Но вдруг я увидела слёзы на её глазах.
- Эээ, Вы чего? - спрашиваю.
- Нет, Вы просто не представляете, я - дефектолог-олигофренопедагог, работаю с очень сложными детками. И родители очень часто... ничего не делают, смирившись. А ведь эти дети...
Если бы она не плакала, то речи я эти слышала уже не раз. Но у неё были слёзы на глазах.
Боже мой, к нам пришла учительница с диагнозом, подумала я. Неврастения? Реактивная истерия? Или что там?
Очень прошу меня правильно понять. Я не бессердечный человек. Но рыдающая по больным детям у меня на диване учительница - это как-то... Ну не знаю.
Ладно. Порыдает и растворится в тумане.
Но тут произошло то, чего я НИКОГДА в своей, наполненной специалистами жизни не видела.
Утерев слёзы, учительница говорит:
- А можно с Гришей пообщаться?
- Да, пожалуйста.
Уточню. Всё это время Гриша сидел и писал, иногда просил говорить нас тише. Большое понятное задание, он ответственный. Учителя, цунами, землетрясение - ничего не остановит, пока не закончит.
------------------------------
Итак, учительница с ярким макияжем присела к Грише за стол, а я села за свой рабочий стол в другом конце комнаты. Надо, позовёт.
Но меня ждало волшебство.
Она начала с ним разговаривать. Просто, по-человечески говорить. А что делаешь? Пишешь? А что? А это твой рисунок? Ты любишь рисовать? А это твои карандаши? Так много.
Гриша отвечал, она двигалась по диалогу дальше. Он обратил внимание на её часы (сам очень хочет наручные часы), она дала их ему послушать, дала завести. Потом умудрилась в этот диалог воткнуть тестирование незаметно про цвета карандашей.
Ни разу она ко мне не обратилась. И не останавливала её неразборчивая речь, она просто переспрашивала Гришу))) если не понимала, что он говорит. Не меня. А Гришу. Мамы плохоговорящих детей, вам знакома такая история, когда говорит Ваш ребёнок, его не понимают, и вместо того, чтобы переспросить у ребёнка, смотрят на вас, как на переводчика? Лично меня эта история сопровождает с момента появления у Гриши речи.
Потом учительница встала и начала прощаться со мной. И с Гришей. Опять разрешила послушать часы. А когда Гриша пытался ткнуть ей пальцем в глаз (помните, яркий макияж), она сказала "Краска? Тебе нравится, как раскрашено моё лицо?" Естественно, Грише это нравится.
А где нравоучения: "Не тыкай в глаз. Это плохо. Так вести себя нельзя?", - подумала я. Не будет? Вместе у зеркала потыкаете в глаза учительнице, чтобы убедиться, что это краска, а не такие огромные глаза? Правда что ли? Боже мой, кто эта женщина? Фея?
Мы вышли в коридор. Она одевалась. А я прибывала в шоке. Я никогда такого не видела. И даже не могла понять, а что, собственно такого я увидела.
И, не сдержавшись, я сказала, что думала. Что никто и никогда так себя с Гришей не вёл. Я не могу объяснить, но все с ним всегда себя вели или как педагоги (нарочитая улыбка, строгость и так далее) или со страхом в глазах смотрели на меня с просьбой о помощи.
На это она бросила, ой, ну что Вы, я просто люблю таких детей. Я же олигофренопедагог. Ну и они такие... искренние. С ними очень легко.
Нет, Вы не понимаете, никогда!!!!!!!!!!!!!!!!!
Тут уже я была готова разрыдаться. Мы поменялись местами))
Она ушла.
---------------
А я осталась стоять в коридоре. Смотрела на стены и не могла понять, что я только что видела. Это было так... на столько не так, как обычно, что я не могла себе это объяснить.
Я постоянно пишу, что Гриша отлично общается с людьми, с близкими, с чужими. И это правда. Но то, как люди с ним общаются... Хорошие люди, вежливые. Но почти у всех есть нечто по отношению к Грише, чего я не замечала до встречи с этим педагогом. И не могла рассмотреть, не видя противоположного. Себя же я не вижу со стороны.
Так вот, получается, что почти все (за очень малым исключением) смотрят на Гришу, как на... идиота. И, как следствие, со страхом. Это можно скрыть за улыбкой, за вежливостью. Но это нельзя скрыть совсем. Это физиологический процесс. Если ты боишься собак, то ты можешь войти в стаю, бегущую мимо, и спокойно себя вести, но это не отменяет того, что ты боишься собак.
Я никогда не замечала этого. Родственники, учителя, друзья. Я думала, что им просто сложно понять Гришу из-за неразборчивой речи. И поэтому они так себя ведут. Но нет, не только. Гриша, к сожалению, им противен на физиологическом уровне. Как бы они себя вежливо не вели.
При этом был у нас друг, у которого этого не наблюдалось. Я про себя думала, что, может, он тоже аутист. Вот он совершенно нейтрально относились к Грише, как к человеку. Общались мы давно, в пик болезни Гриши. И то, как этот мужик с ним себя вел, было удивительно. Гриша в его присутствии был очень спокоен, а если начинал истерить, то наш друг тупо просил Гришу заткнуться, потому что слишком громко))) И он замолкал. И они продолжали как-то общаться.
Так же я не видела у родителей больных детей этой брезгливости. Они вели себя с Гришей, как с человеком, не спуская ему ничего, при этом не шарахались в стороны от его стимов или чего-то подобного. И это не отталкивало их, не меняло к нему отношения. Но тут как раз мне было понятно. Эти родители сами с усами.
А вот педагогов таких я не встречала. И это было незабываемое зрелище. Не радость за Гришу. Нет. Это было что-то другое, что даже спустя неделю не поддаётся описанию.
Вот такая история.
---------------------------
При этом я совершенно трезво смотрю на возможный удачный исход занятий. Я, как специалист по аутистам (как не смешно это звучит), не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы учебный процесс состоялся. Педагог не владеет приёмами работы с аутстом, не знает, зачем ему расписание. И я не уверена, что она сможет проявить необходимую строгость и последовательность действий, сохранив дружеские отношения.
Любви и понимания в работе с аутичным ребёнком ничтожно мало. Это вообще - ничто. Он мгновенно сядет на голову, просочится во все щели, где педагог не держит оборону, и всё. Уроки будут невозможны. Я такое уже видела. И на мне Гриша неоднократно это проделывает. Когда я вдруг, внезапно, понимаю, что объём занятий круто так подсократился совершенно незаметно для меня. А это мой целеустремлённый сын не мытьём так катаньем гнёт свою линию. Уроки - это зло. И чем меньше, тем лучше. Ага.
----------------------
При этом я, как мать, не могу не надеяться на позитивный исход. Да ещё учитывая личность педагога. Поэтому я прикладываю все возможные усилия, готовлю Гришу, разговариваю с ним.
И даже так погорячилась, что в телефонном разговоре с учительницей сказала, что не буду участвовать в уроке. Так, посижу, поработаю за своим столом. И вообще никогда не буду садиться за ученический стол в её присутствии, что бы не случилось. Чтобы Гриша не соединял меня и её. Чтобы авторитетом в этой ситуации была она, учительница. И буду помогать только в том случае, если она попросит. Учительница сказала: Да-да-да, это великолепно. Ага (Как же болит моё сердце за неё, за её будущее разочарование.)
Ну и когда увижу, что без меня всё нормально, я просто выйду в туалет, например, и застряну там.
Вот такой у нас план.
-----------------------------
Ну и есть секретный план. Мы, в случае серьёзных последствий для Гриши от неудачных занятий с учителем, всегда можем поднять вопрос о семейном обучении. Это, так сказать, последняя линия обороны.
----------------------------
Но, повторюсь, мне очень хочется верить, что этот педагог сможет работать с Гришей. Но я, как профессиональный боец, всегда готова к разным вариантам)
---------------------------
В любом случае, я рада была встретить такого удивительного человека, что ходит по нашей земле, помогает больным детям и так по-человечески к ним относится.
Удачи вам, дорогие мои читатели!
