Домашнее образование, дистанционное, экстернат... И чтобы каждый учился в меру своих способностей, в своём темпе, по индивидуальной программе - это ли не мечта?!
Но ведь было время, когда учили только так - просто потому, что не было ни сети школ, ни учительских кадров, ни даже понятия об обязательности образования для всех. Учись у домашнего учителя, у родителей, у старшего брата - только экзамены при учебном округе сдавай вовремя.
Что получалось? "Недоросля" все читали. Но незаслуженно подзабыт украинский братец Митрофанушки Трофим Халявский. Трушко.
Когда недавний малороссийский бурсак Григорий Квитка опубликовал свой первый роман "Пан Халявский", Белинский даже растерялся. Это Виссарион Григорьевич - то, имевший своё мнение всегда и обо всём! Не смог решить, хорошо это, или дурно. Читается легко и весело, но это же... "возведение малороссийской жизни до идеала!"
Но зачем гадать, любуется ли автор этой жизнью, или смеётся над ней? Как будто нельзя смеяться над тем, что любишь? Очень даже можно, если сознаёшь всю степень дремучести. И собственной - тоже.
Так вот Трофим Халявский, от лица которого ведётся повествование, сознавать не способен ни-че-го. Природная ли это ограниченность, или результат воспитания?
Присмотримся.
В бесчисленном семействе мелких помещиков Халявских царит культ еды. Не успеют дети проснуться - няньки им уже суют "всё, кроме мяса" - по утрам вредно! Потом - настоящий завтрак, и здесь уже кормит маменька. Сколько пирожков, масла, сливочек, сколько варенья ! После завтрака - прогулка в саду. И здесь челюсти работают безостановочно: с плодовых деревьев обгладывается вся завязь. А в порядке физических упражнений дети разоряют гнёзда воробьёв: "Маменька ведь изъясняли нам, что воробей среди птиц - что жид среди людей: жалеть его не положено!"
Но в этой забаве герой обычно не принимает участия - маменька его не отпускают:
- Душко Трушко, старшие всё хватают первыми, тебе мало, что достаётся, покушай!
И на столе появляются особо приготовленные пышки, блинчики, пампушки...
Прежде Трушко возражал, что больше не может, но за это полагается ложкой по лбу: "Не умничай!"
И умничать он перестал. Ел всё, что дают, до самого обеда.
А какие здесь обеды, а ужины, а званные приёмы! Спрашивается, чего от такой жизни ещё можно желать? Если не видел ни других мест, ни других людей, ни даже книг, если всегда сыт и уверен в своём благородстве, то есть преимущественном праве на самые лучшие продукты изобильной Малороссии?
Что, ну что к этой жизни может прибавить наука? Кому и зачем здесь нужна школа? Но из Петербурга виднее - императрица Екатерина приказала! Недорослей - за парту!
Для начала милый друг маменька убавила годы своим сыновьям - отодвинула бесполезную школу куда - то в будущее. Но сколько можно убавлять, когда уже и у младшенького - Трушка, - усы пробились? И маменька разряжается потоками слёз:
- Детей! На чужбину! Кто их там приголубит, кто пожалеет, кто накормит?!
А "чужбина" - соседнее село.
Драматические проводы в школу, подарки учителю - курочки, масло и аршины холста (чтобы не вздумал сечь Трушка, хоть бы и следовало). Перед самой отправкой маменька суёт любимчику пирожки - в рукава, за пазуху...
Учитель - дьяк Кнышевский, - расхаживает по комнате от одного стола к другому. Кто-то у него учится третий год, кто - то второй, а Халявские - новички. Им надлежит начать с основ премудрости - "Аз, Буки, Веди".
Хоть ребята и в одном помещении, а обучение здесь, заметим, индивидуальное: тупица просидит "на азах" и год, и два. Пока не выучит. Но если кому интересно - тому каждый день новое задание.
Трушко забавляется, треская свои запасы. На буквы он и не смотрит.
Но вот учитель начал спрашивать. Со старшего брата - с Петра. Ко всеобщему удивлению Петрусь не только запомнил несколько заданных ему букв, но и успел поразвлечься: срисовал их по памяти подряд, в разбивку и вверх ногами. И даже сложил из них слово! Обрадовался учитель. Нормальные человеческие чувства ему доступны вполне.
Средний братец, Павлусь, забавлялся иначе: придумывал буквам свои названия. Буки у него - Булки. Но и то хорошо, что научился различать.
Дошла очередь до Трушка - он только плечами пожал: "Трудно как - то зовутся эти раскоряки!" Оставлен без обеда - что за беда? Обед маменька прислала прямо в школу, да какой! Ещё посытнее домашнего!
Так и шло учение: Павлусь уже читает, Петрусь даже и пишет, а Трушко никак не одолеет буквы. И пером не владеет, и колокольную науку не освоить, и петь по нотам не получается...
Учитель не перестаёт удивляться: до сих пор был уверен, что "несть человека без дарования". Впервые видит такого человека!
И вот, что интересно: можно с высоты нашего времени подозревать дьячка в отсутствии педагогических талантов. Но какие - такие таланты нужны, чтобы обучить грамоте? Только это от него и требовалось. А он ищет, настойчиво ищет, к чему именно способен каждый из его учеников. Делает то, что огромному большинству учителей - просто лень.
Явно дело здесь не в учителе...
Но за три года начальная школа окончена, а дальше - домашний учитель. Не дьячок, а настоящий "домине", с латынью и таблицей умножения. "Он против воли нашей хотел сделать нас умными!"
Домашний учитель - это почти член семьи, обедает вместе с семейством. И за обедом маменька тычет ему в нос по два кукиша сразу:
- Лиха матери дождёшься, чтоб из моих сыновей был хоть один учёный!
При такой моральной поддержке Трушко, разумеется, продолжает бездельничать, а Петрусь, как ни странно, учится.
Но грядёт страшный суд, вроде ЕГЭ - экзамен при учебном округе. Сам инспектор выслушивает недорослей, и рекомендует дальнейшее обучение и будущую службу.
Брат Пётр годится в будущие инженеры, Павел - в юристы, а за Трофима экзамен сдали рулоны холста, бочки масла и вина. "Благословенная старина - всё было так просто!" Пора и жениться!
История женитьбы Трушка могла бы стать отдельной юмористической повестью. Так же, как и его путешествие в Петербург. Столица впечатлила, но, в основном, своей "неправильностью". Так и осталась в памяти грандиозным курьёзом.
Это ж как надо переучиться, чтобы нравились эти проспекты, дворцы, театры? Да ведь здесь готовить не умеют, и о том, как кушать, понятия не имеют!
Так значит, вся цель образования - заставить забыть человеческую жизнь по обычаям предков?! Как брат Петрусь, который в своём гвардейском мундире уже вовсе на малоросса не похож? Как же хорошо, что Трушко послушался маменьку - не учился!
Или уж согласимся, что это и есть "социализация с учётом неповторимой индивидуальности ученика"?
***
Литература интересна постольку, поскольку говорит о проблемах сегодняшних, не так ли?
Так вот: каждому учителю известна грустная формула "20-60-20".
20% школьников учатся потому, что самим интересно. Для них домашнее, индивидуальное образование оптимально. В повести таков братец Петрусь.
20% не будут учиться не при каких обстоятельствах. Трушко.
60% будут учиться только при условии жёсткой дисциплины, ежедневных требований и контроля (родителей, общества, товарищей).
И вот именно эту, бОльшую часть мы потеряем, пересадив на "дистант" и прочие "экстерны" - ведь для них это означает просто ослабление контроля.