Не позволяет человеку суетное Бытие просто “у тихой речки посидеть”. Постоянно, понимаете ли, приходится как-то трудиться. Потому сколько существует разных профессий, а еще самых невообразимых специальностей, уму не постижимо.
Канули в Лету те времена, когда добытой пещерным коллективом еды хватало на определенное время, и люди в шкурах, уютно усевшись у костра, могли спокойно обсудить перспективы мамонтоведения и реалии развития наскальной живописи как искусства или прикладной религии.
Множество профессий придумано человеком за время его беспокойного существования. Среди которых к тому же постоянно происходит некая ротация. Одни появляются, другие уходят в прошлое. Развитие специальностей не стоит на месте. Так, глашатай и факельщик, чтец на фабрике и машинистка остались лишь в учебниках истории или воспоминаниях пожилых кадровиков.
Но часть из них задуманы настолько удачно, что сохранились и по сей день. Что может принципиально измениться в изготовлении хлеба и сыра или стрижке голов и макияже. Ну, добавили химию там, технику здесь, но не более.
Человек хотел веселья или раздумий и для этого шел смотреть некое шоу, которые, кстати, не сильно изменившись, продолжаются и поныне. Люди не любят тюрьмы, но лагерный контролер и сегодня активно востребован на рынке труда. И ничуть не менее, чем в Элладе или античном Риме.
Где в свое время остро требовались специалисты по ядам. И не думайте, что только в целях избавления от недугов, крыс, волков или нежелательной беременности. А вполне себе по соображениям продвижения карьеры местных политиков самых различных уровней власти. От квесторов и курульных эдилов, ликторов и преторов до самих принцепсов и консулярных трибунов. То есть профессия отравителя считалась если не завидной, то вполне себе успешной, а значит, кем-то очень желанной.
Не ищите. Не было техникума или вузовского факультета, готовившего подобных профессионалов. Ибо специальность сия смежная. Отравитель получался из того, кто изначально готовился зарабатывать на исцелении и спасении ближнего. Аналогичный случай был в одной из деревень Галлии, в самом начале Новой Эры.
Вероятно, лет через десять или пятнадцать после появления на свет мальчика в семье плотника из Назарета, в другом конце Римской империи, а точнее в Нарбонской Галлии, родилась девочка, которую назвали Лукуста. Родители заботливо передали ей родовое ремесло, навыки, знания и, как они думали, судьбу.
Она должна была лечить заболевания, избавлять от страданий и помогать возникнуть на этом свете. Для этого Лукусту обучали тайнам трав, растений и всего, что давал окружающий мир. Давал для того, чтобы жизнь появилась, продолжилась и прекратилась тогда, когда это понадобится, в том числе человеку, разбирающемуся в тайнах органической химии.
В начале своей карьеры лекарь Лукуста, вероятнее всего, тем и занималась. То есть кого лечила, кого травила. Химическое соединение, как известно, вещь довольно податливая. А потому способно приносить самые разнообразные результаты, вплоть до прямо противоположных. Все зависит от рук, которые из него изготовляют то или иное снадобье, а также применяют в тех или иных целях.
Как долго наследственная ведунья и врачеватель боролась с болезнями и недугами, сказать сложно. Но первоначальный опыт умышленного причинения смерти путем использования ядов она точно приобрела еще на пасторальных просторах родной Галлии. Ведь ей приходилось травить волков и нежелательные плоды от довольно желательных утех беспечных соплеменниц.
Травила ли Лукуста местных политиков племенного или провинциального значения, не известно. Зато точно установлено, что особый всплеск отравлений в среде государственных деятелей Рима начался со времен установления Принцепата в империи. И не потому, что туда перебралась галльская врачевательница. Просто в этом появилось больше смысла.
Когда власть, перетекая из многих, сосредотачивается в одних руках, возникает соблазн править до тех пор, пока жив ее единоличный обладатель. А значит, появляется смысл решить вопрос разом. Зарезать или зарубить оно, конечно, можно. Но для этого нужно либо принципиально выбрать путь, ведущий к смерти, либо совершить это убийство тоже принципиально, но из идеи.
Ну, то есть быть уверенным, что ради высоких-то ценностей убийство перестанет быть таковым и будет названо подвигом. К примеру, зарезали Гая Юлия Цезаря не просто ради власти, а свободы и справедливости для. А потому не триумф с овацией, конечно, но большое уважение Сената гарантировано.
А когда из всех принципов есть лишь нечто типа “Power in the money, money in the power”, то особо гордиться нечем. А значит исполнитель нужен тайный. Такой, что и на убийство то не похож. То есть яд. Нет, травили консулов и преторов, да кого угодно и ранее, но со времен убийства Германика Тиберием на заговорщиков просто удержу не было. Буквально направо и налево. Прорвало и понеслось.
Итак, в 19 году очень влиятельный полководец и государственный деятель Тиберий Клавдий Нерон, он же Юлий Цезарь Клавдиан, известный как Германик, был отравлен. Имел к этому какое-то отношение Принцепс Тиберий или нет, следствие не установило, ибо его проводил сам подозреваемый.
Но, как говорили те же римляне, коими он руководил, ищи cui prodest, то есть кому выгодно. Уж больно он опасался своего военачальника. И не зря, ибо власти и влияния тот имел много. Даже слишком. А это совершенно нетерпимая ситуация.
В 37 году самого Тиберия отравил Калигула, сын убитого Германика. Получается, что отмерил-таки приемному отцу той же мерою, что тот отвесил его родному. Ну а призом к мести стал пост Принцепса или Императора, если так привычнее.
Гай Юлий Цезарь Август Германик, известный как Калигула, то есть “сапожок”, ни покладистым характером, ни высокой нравственностью не отличался. А как раз наоборот. Потому врагов нажил не счесть. Легион, что называется. Но так как сам был опытным заговорщиком, то шел на упреждение.
Он устранял врагов превентивно. То есть заранее. А лучшего средства на этом пути, чем яды, нет и быть не может. Говорят, что у него был особый сундучок. И там, то есть в нем, лежали в полном научном порядке самые различные яды. Как в периодической таблице, они распределялись по видам, происхождению, принципам действия и целям применения. Бардак в половой жизни владельца не означал отсутствие порядка во всем. Особенно в том, что касается самой жизни и самой власти. А это как раз яды в его случае и в случае практически всех Клавдиев.
Хотя определенное совпадение между ядами и сексуальной жизнью Калигула допускал нередко. Он совокуплялся со всеми, с кем хотел, и травил всех, кого считал нужным. Те же качества унаследовала его сестра и по случаю, а точнее, его желанию, любовница Агриппина Младшая. Вероятнее всего, к смерти брата она отношения не имела. Ведь его зарезали, а она предпочитала яды.
Одним из которых, точнее, цикутой, она воспользовалась практически сразу после того, как Император Клавдий неожиданно овдовел. Ей нужно было срочно развестись со вторым мужем, Пассиеном Криспом. Других препятствий к тому, чтобы стать женой Принцепса, она не видела.
Ну не рассматривать же серьезным барьером между ней и властью родство с будущим мужем. Ну да, была Агриппина племянницей жениху, ну и что с того. К черту предрассудки? Тем более что о чертях они ничего такого особенного тогда еще не слышали.
Вероятнее всего, уже тогда императорская невеста была знакома со знаменитой на весь Рим знахаркой и целительницей Лукустой. Девушка хоть и зрелая, ведь ей, возможно, от 25 до 30, но она не замужем, некоторое время назад перебралась в столицу империи. Чего прозябать в лесах Галлии. Когда за те же усилия в Риме платили несравнимо больше.
Она росла над собой, делала карьеру самостоятельно. Ведь рассчитывать Лукусте было не на кого. Выходила из зоны комфорта, трудилась на ниве личностного роста. Изучала химию, приобретала лидерские навыки, оттачивала мастерство отравлений. В общем, амбициозная молодая дама. Какие были, есть и будут во все времена.
Союз двух честолюбивых и совсем несовестливых женщин, имеющих категоричные требования и желающих успеха в мире мужчин, способен привести к самым радикальным последствиям. Вот Агриппина и стремилась обеспечить на будущее императорский трон своему сыну от первого брака Луцию Домицию Агенобарбу, известному как Нерон.
Все бы ничего, но у Клавдия уже был наследник - сын от Мессалины Тиберий Клавдий Цезарь Британик. Однако, известное дело, “в принципе ничего нет невозможного для человека с интеллектом”. А потому через очень короткое время Агриппина добилась своего. Принцепс удалил из Рима сына родного и наследником назначил чужого.
Вот “бывает все на свете хорошо…”. Сам ты вроде в полном порядке. Ну, то есть на работе все устроено. Ты - Император. Конкуренты вроде присмирели. Не видно их. Жена, которая тебе в дочери годится, довольна, что уже достижение. Она счастлива, она всего добилась. Вышла замуж как надо, и сын ее будет следующим Принцепсом. Нормально все.
И тут, как гром среди ясного неба. Император ополоумел. Родного сына из провинции выписал и решил переписать завещание. Да, такое прощать нельзя. Агриппина с Лукустой разработали план пожарных действий. Ведь империю, точнее должность принцепса для Нерона, спасать надо. Если учесть, что на их стороне был придворный лекарь Гай Стертиний Ксенофонт, то дело не могло не выгореть.
13 октября 54 года Клавдию стало плохо. Обычно от любимых белых грибов было хорошо, а тут вдруг наоборот. Вроде врач, которому он доверял как родному, все проверяет. Вроде люди специальные, что пробуют еду на наличие яда. Все на месте. Прогулов не допускают, едят вместе с ним, точнее до него. А тут на тебе. Плохо.
Ксенофонт сразу воспользовался древним и надежным методом, то есть перышком. Для вызова спасительной рвоты щекотали небо. Но план был невероятно коварен. Лукуста вмешала в грибы нечто, на что у Клавдия была аллергия, но у человека, бравшего еду на пробу, такая реакция отсутствовала. Зато она нанесла мышьяк на кончик пера. И ее подельник, императорский лекарь, вместо спасения убил своего августейшего пациента.
Говорят, что новая метла по-новому метет. Возможно, вначале так может показаться. Нерон у власти. Его мать Агриппина Младшая торжествует. Ксенофонт странно, но главное скоропостижно, скончался. А Лукуста оказалась в тюрьме. Но простые наблюдения проясняют, что способов мести что-либо существует не так много. Раз, два и обчелся.
Следствие по делу смерти гражданина Рима Тиберия Клавдия Цезаря Германика, известного как Клавдий I, зашло в тупик. Но государственное управление не должно стоять на месте. Ведь травить еще достаточно кого. Агриппина Младшая была очень активной дамой. Планов у нее громадье. Лукуста довольно быстро вышла на свободу.
Дело в том, что шестнадцатилетний Император Нерон не чувствовал себя уверенным в завтрашнем дне. Само существование его тринадцатилетнего брата Британика не давало ему покоя. Не в содомитском смысле, хотя и это было. А в том, что пока он жив, всегда остается возможность заговора, целью которого станет свержение сына Агриппины и воцарение сына ее третьего мужа Клавдия.
Люди они были не просто без комплексов, а вообще целеустремленные до самой крайней степени. Несчастный, да говорят, еще и слабоумный Британик был приговорен. Лукуста должна изготовить яд, какого еще не было. Нерон был большим любителем эффектов. Сцену он видел везде, а себя актером во всем.
Лукуста же была профессионалом своего дела и подходила к нему с точки зрения большого опыта. Она изготовила зелье, которое должно убивать постепенно. Ну, она тоже художник. Она так видит. На начальном этапе следовали небольшие отравления, вызывавшие лишь понос. А затем должно… тем более, что пациент был эпилептиком. Агриппина бы поняла, но в данном случае основным заказчиком выступал Нерон.
Он требовал шоу. Ему была нужна смерть громкая и страшная. Для понятливости ведунью и отравительницу высекли хорошенько. Ну, чтобы непременно знала, как надо травить. Образцово и показательно. Творец порол творца. Урок плетью не прошел даром. Лукуста изготовила нечто особо ужасное. Образец опробовали на рабе. Он умер мгновенно и в страшных муках. Артистичный Нерон остался доволен.
Лукуста, конечно, была дамой с фантазией. Это вам не чай от простуды заваривать. Тут уровень спецслужб не меньше. Не Глеб Бокий, конечно, но распланировать операции по устранению объекта, прикрытию предыдущей и обеспечение своей безопасности после завершения — это, знаете ли, не фунт изюму.
13 февраля 55 года на большом пиру прилюдно Британику, как и всем, подали некое горячее питье. Так вот, ему поднесли кипяток, который при этом проверил дегустатор. Там яда не было. Юноша слегка обжегся, и тогда ему немедленно предложили сосуд с холодной водой. Он умер мгновенно. Упал прямо там, за столом, в присутствии множества гостей.
Нерон приказал отнести сводного брата в покои. Лекарь должен был осмотреть “внезапно заболевшего” Британика. А на следующий день было объявлено о его смерти от чего-то вполне естественного. Смерти в Риме той поры были настолько делом обыденным, что не вызывали особых эмоций. Ну, умер и умер. Дело обычное.
Вот не совсем обычное дело, так это стремительное обогащение Лукусты. Большой дом, рабы, сад с фонтаном. Ее материальная жизнь удалась. Усилия, знания и тайны, свои профессиональные и чужие, но тоже по специальности, наконец-то принесли достойный результат. Провинциальная девушка стала столичной дамой. Светской или нет, но уважение, а больше страх, она вызывала точно.
При этом страх посетил и Нерона, и Агриппину. Они стремились уничтожить друг друга. Лукуста травила обоих и обоим же давала противоядие. В конце концов сын приказал зарезать мать. Оно и понятно, Император все же. У него предназначение, а она - заговорщик.
Это произошло 20 марта 59 года. Центурион Обарит прекратил существование коварной дочери Германика. Того, со смерти которого началась даже не волна отравлений, а цунами. Того, кто служением Риму заслужил несомненное уважение, но породил двух чудовищ - Калигулу и Агриппину Младшую.
Пока жив Нерон, Лукуста была спокойна. После его самоубийства и государственного переворота ее арестовали вместе со всеми особо приближенными августейшего артиста. Как и всех, ее судили, но не за тех, кого она отравила. А за того, кому служила.
Да, обсуждалась ее вина в отравлении более четырехсот человек, но казнили за верность Нерону. Это произошло в 69 году. Достоверно известно, что перед экзекуцией Лукусту и других приговоренных несколько дней водили по улицам Рима в цепях и подвергали позору, поношениям и побоям. А что было далее, на то существуют разные мифы. От животно-скабрезных до зверски жестоких. Как уж там оно было, не известно. Люди умолчали.
