Продолжение. Начало главы здесь.
На следующий день Катя чувствовала себя гораздо лучше, о чём и сообщила Олегу Игоревичу на утреннем обходе.
- Если товарищ из органов… внутренних, - на всякий случай уточнила она, - захочет побеседовать, я готова с ним пообщаться.
- Ты уверена? Пару дней я запросто могу его помариновать.
- Нет, Олег Игоревич, не надо. Я хочу побыстрее с этим покончить.
Неприметной внешности мужчина, капитан какой-то - Катя прочитала его фамилию в удостоверении и тут же забыла ее – явился уже через час. Он с явным удовольствием, одобрительно кивая, выслушал версию Кати: «падение вследствие собственной неосторожности».
- То есть вы хотите сказать, что это был несчастный случай? - уточнил он. - И заявления не будет?
- Именно так. Вы всё правильно поняли.
- Отлично. Тогда я вам сейчас зачитаю… если всё правильно, напишите «с моих слов записано верно» и поставите подпись.
После ухода капитана Катя, пока еще с помощью медсестры Тани, поела немного супа и мясного суфле, и тут же почувствовала, что её клонит в сон. «Володя придёт только вечером, - подумала она лениво, - Настя работает, а больше посетителей я не жду. Сон лечит… Вот и буду спать,» - и задремала.
- Извините! - услышала она сквозь сон.
Просыпаться не хотелось, и Катя надеялась, что её оставят в покое. Как бы не так.
- Извините! - ввинчивался ей в голову громкий, чуть визгливый женский голос. – Извините!
Катя с трудом разлепила глаза. Около кровати стояла женщина неопределенного возраста. То ли сорок, то ли пятьдесят - очень ухоженная, какая-то гладкая, холеная, в хорошем костюме с модной короткой стрижкой, она, тем не менее, почему-то сразу не понравилась Кате.
- Извините, это вы Катя? - деловито продолжила она, увидев, что девушка проснулась.
- Я.
- Кааатенька! – женщина внезапно завыла как-то по-бабьи, бухнулась на колени рядом с кроватью и разрыдалась: - Не губииите!..
Катя потрясла головой. Оставалась крошечная надежда на то, что это все ей снится, и этот сон можно прогнать. Нет. Женщина никуда не делась. Она стояла на коленях и рыдала в голос, не забывая, впрочем, искоса поглядывать на девушку.
- Я ничего не понимаю, - призналась Катя. - Если Вас не затруднит, Вы можете поплакать на стуле? Мне пока ещё тяжело поднимать голову, а разговаривать с человеком, которого я не вижу, некомфортно.
- Да-да, конечно, - быстро и совершенно спокойно отозвалась женщина. Она села на стул, и здесь её рыдания возобновились с новой силой.
«Наверное, я должна ее о чем-то спросить," - думала Катя и не спрашивала. Голова снова разболелась. Мысли ворочались, словно тяжелые камни. Говорить же не хотелось вовсе. Девушка прикрыла глаза.
- Разве не поняли? – не выдержала женщина, поняв, что Катя ни о чем ее спрашивать не собирается. Она скомкала бумажный платочек, которым только что вытирала слёзы. – Я мама Ирочки.
Катя открыла глаза и посмотрела на нее, все также молча.
- Ирочка – моя дочка! – повторила женщина.
- Я поняла, - коротко ответила Катя. – От меня вам что нужно?
- Её же теперь посадят! - слёзы женщины высохли от Катины непонятливости, а голос звучал чуть ли не с вызовом.
- Скорее всего, - согласилась Катя, снова прикрывая глаза. - А разве она ни в чем не виновата?
- Простите её! Умоляю! Бедная девочка… она так страдает…
- Страдает? – теперь Катя смотрела на маму Ирочки с интересом. Она даже приподнялась на подушке. - Вы это серьёзно? Ничего не перепутали?
- Нравственные страдания сильнее физических! - наставительно ответила женщина.
- А почему ваша страдалица сама не пришла ко мне? Могла бы прощения попросить и не страдать. Нравственно.
- Вообще-то, Катерина, в случившемся есть и ваша вина! Ирочка мне все рассказала! Вы её спровоцировали!
- Да что вы говорите! Может, это она на меня заявление хочет написать?
- Извините, что-то я не туда… - женщина встала и подошла к тумбочке, стоящий возле кровати. Она достала из аккуратной маленькой сумочки белый пухлый конверт и положила его на тумбочку. - Не Бог весть, что, - пожала она плечами и вздохнула, - Сколько смогли… Вам на лечение…
- Уберите немедленно! - в голосе Кати прорезались новые властные нотки. - Я не стану писать заявление. Не потому, что вы просите. Впрочем, вряд ли вы поймете… А на эти деньги лучше полечите свою дочь. У психолога, как минимум. Если еще не поздно.
Женщина странно посмотрела на Катю, острыми, ярко накрашенными ноготками цапнула с тумбочки конверт, ловко спрятала его обратно в сумочку и, покачивая бёдрами, пошла в сторону двери.
- Выздоравливайте! - бросила она, не оборачиваясь, а Катя подумала, что от такой яблоньки яблочко даже не укатилось. Прямо под корнями и осталось.