В послеродовой палате было очень тепло. Нашими соседками стали две мамы после кесарево сечения, их мальчиков пока не принесли. Гелечка мирно спала, а мы болтали и делились радостью.
Вскоре наша палата обзавелась ещё двумя кувезиками, парни были крупные и по-богатырски активны. Когда настало время кормления, мама одного из мальчишек показала мне, как правильно приложить дочь к груди. Это был её четвёртый ребёнок и она была щедра на советы.
Геля жадно ухватилась, но не смогла сделать и пары глотков. Повторные попытки тоже не увенчались успехом и она просто уснула.
В тот момент, я начала замечать разницу между нашими детьми. Моя девочка была очень тихой и даже не ворочалась, она лежала неподвижно словно куколка.
Догадки отщипывали от меня по кусочку, когда зашла медсестра я сразу объяснила ей, что с ребёнком что-то не так. Геля слабела и я чувствовала это. Какая-то неистовая энергия била во мне ключом и не давала покоя, видимо это и был материнский инстинкт.
Медсестра сказала, что вскоре подойдёт неонатолог и снова осмотрит малышку. Она пришла минут через двадцать и забрала Гелю. Я уже понимала, что вряд ли ошибаюсь в предположениях, но волю панике не дала. Гелю принесла медсестра, она всё так же спала.
Этот сон мне не нравился. Он был тяжёлый и беспробудный. Я пыталась разбудить её, но она едва ли приоткрывала веки. Я до сих пор боюсь, когда дочь засыпает так крепко.
Когда вновь зашла неонатолог, по её лицу было понятно, что она пытается подобрать слова.
« Нам необходимо перевести ребёнка в реанимацию для дальнейшего наблюдения. Шумы в сердце остались. Мы заберём её на час. Если потребуется вызовем узиста и сделаем эхо в срочном порядке. Вы постарайтесь поспать, через час можете спуститься к ней, вас проводят. »
Я держала дочку на руках, пальцы судорожно теребили пелёнку. Я не хотела её отдавать. Я понимала, что отдаю её не на час.
После того, как Гелю забрали, я просидела почти час, поглядывая на пустой кувезик. Оставалось минут 10 и я уже пошла искать медсестру.
Это была моя первая реанимация, там был только один пациент. Войдя туда я не сразу заметила, сколько там было врачей. В моих глазах была только дочь, я погладила её щёчку, она так и спала.
Никто из врачей не мешал мне, они уже всё знали и не лишали меня драгоценных мгновений с малышкой, которая уже была подключена к инфузии вазапростана.
Через пару минут все вышли и осталась только неонатолог. Она по традиции предложила мне присесть, но я не отходила от дочери. Я стояла крепко, хоть всё внутри и тряслось.
Они вызвали узиста сразу, после того как забрали ребёнка. Шумы были грубые, а сатурация ( насыщение крови кислородом) однозначно указывала на наличие порока.
Мне озвучили диагноз из трёх предложений.
Я не поняла ни слова, шок смешал в голове абсолютно всё. Верить в это мне не хватало сил.
За Гелей уже ехали из перенатального центра, я подписывала бумаги. Плакать не могла, думать тоже. В мыслях была пустота, я постоянно озиралась на дверь и ждала того человека, который унесёт мою девочку и оставит меня тонуть в этом ужасе.
Следующая заметка: Когда укутали в зеленый плед.2
Предыдущая заметка: Аист в пути.
Начало истории: Неожиданность.
