Спустя ровно десять дней после событий 9 января, 1 февраля (19 января) 1905 года царь Николай II встретился с рабочими. Сама идея устроить царю встречу с такой депутацией принадлежала столичному генерал-губернатору Трепову, таким образом он хотел «умиротворить» взбудораженных рабочих. «Делегатов» для встречи выбирала полиция и жандармы из числа наиболее благонадёжных рабочих столичных и пригородных заводов и фабрик. Так были отобраны 34 человека, перед встречей с царём их тщательно обыскали и переодели. Затем, запретив переговариваться между собой, привезли в Царское Село. Царь принял их в Александровском дворце. Он обратился к рабочим с заранее заготовленной речью (выделение моё, местоимения в печатном тексте речи были целиком набраны заглавными буквами):
«Я вызвал вас для того, чтобы вы могли лично от Меня услышать слово Моё и непосредственно передать его вашим товарищам.
Прискорбные события с печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли от того, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей родины. Приглашая вас идти подавать Мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против Меня и Моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно-русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врaгa. Стачки и мятежные сборища только возбуждают безработную толпу к таким беспорядкам, которые всегда заставляли и будут заставлять власти прибегать к военной силе, а это неизбежно вызывает и неповинные жертвы.
Знаю, что не легка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить, но имейте терпение. Вы сами по совести понимаете, что следует быть справедливыми и к вашим хозяевам и считаться с условиями нашей промышленности. Но мятежною толпою заявлять Мне о своих нуждах — преступно. В попечениях Моих о рабочих людях озабочусь, чтобы всё возможное к улучшению быта их было сделано, и чтобы обеспечить им впредь законные пути для выяснения назревших их нужд. Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину их. Теперь возвращайтесь к мирному труду вашему, благословясь, принимайтесь за дело вместе с вашими товарищами, и да будет Бог вам на помощь».
Граф Владимир Коковцов (1853—1943), тогда министр финансов, вспоминал об этой встрече: «Рабочие никаких своих пожеланий не высказали. Государь очень ласково поговорил почти с каждым из них, задавая им вопросы, откуда кто родом; чем занимался до поступления на завод и каково семейное положение каждого. Угостили всех делегатов чаем и сандвичами и все разъехались по домам. Трепов был доволен аудиенциею, открыто заявляя, что она сошла блестяще и не может не оставить глубокого следа».
Так что царь с присущим ему необыкновенным великодушием не только простил рабочим «их вину» 9 января, но даже угостил их сандвичами. Но те такой царской милости, похоже, в должной мере не оценили. Между тем известный государственный смутьян и бунтовщик В.И. Ульянов (Ленин) в крамольной газетке «Вперёд» прокомментировал состоявшееся отеческое общение царя-батюшки с его возлюбленными верноподданными чадами с присущим сему крамольнику возмутительным цинизмом: «Эта гнусная комедия не обманет, конечно, русский пролетариат, который никогда не забудет кровавого воскресенья. Пролетариат поговорит ещё с царём иным языком!».
Так оно впоследствии, к сожалению, и случилось.
Николай Александрович Романов под арестом. 1917
Павел Рыженко. «Ипатьевский дом. После расстрела»
P.S. А вот первоначальный текст речи, написанный для царя Треповым. Из сравнения текстов хорошо видно, что император тщательно поработал над текстом, вычеркнул или существенно изменил несколько фраз, с которыми был несогласен, и добавил несколько собственных фраз, которые в исходном тексте отсутствовали. Итоговый текст стал жёстче, характеристика действий рабочих из «смуты» превратилась в «бунт и мятеж». Наоборот, сожаления о кровопролитии стали суше.
Текст Трепова: «Я принял вас, чтобы сказать после всего случившегося на этих днях в столице Моё слово. Запомните его и верно передайте всем вашим товарищам. Когда на улицах Петербурга пролилась кровь Моих подданных, сердце Моё тоже облилось кровью от скорби о несчастных, большею частью неповинных жертвах происшедшей смуты. Виновны в ней изменники и воры, которые вас обманули и которым вы к своей пагубе поверили. Я верю, что, кроме горсти негодных и потерянных людей, рабочие в огромном большинстве были, есть и будут истинно русскими православными людьми, любящими Бога, Царя и Отечество, верными сынами России, и прощаю им их вину.
Трудна жизнь рабочего человека. Многое нужно в ней исправить, во многом облегчить и упорядочить условия этой жизни. Знаю это; думаю и пекусь о всех вас и устрою так, чтобы все справедливые ваши нужды были удовлетворены, при соблюдении той же справедливости и относительно хозяев ваших. Я позабочусь, чтобы и хозяева, и рабочие всегда имели законную возможность заявлять о своих нуждах и чтобы никто никогда не был обижен и обездолен. А теперь возвращайтесь на ваши заводы и фабрики и принимайтесь, благословясь, за дело. Помните, что Россия воюет с сильным внешним врагом. Все русские люди от мала до велика, кто не изменник своей родины, должны дружно приняться за общую работу, и тогда Бог дарует нам победу».
Из собственных бриллиантов мысли, которых в исходном тексте не было, начертанных в нём рукой Его Императорского Величества:
«Мятежною толпою заявлять Мне о своих нуждах — преступно».
«Стачки и мятежные сборища только возбуждают безработную толпу к таким беспорядкам, которые всегда заставляли и будут заставлять власти прибегать к военной силе, а это неизбежно вызывает и неповинные жертвы».
Такие дела!