- Начало | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8
Линда, приложив палец к губам, повела женщин за собой. Вся компания являла собою любопытное зрелище: впереди шла девочка, за ней джентльмен в смокинге, а завершала процессию крупная дама.
У одной из дверей девочка остановилась, и толкнула дверь, которая оказалась незаперта. Это было помещение кастелянши: у одной стены на стеллажах стопками лежало чистое бельё, у другой — стояли стеллажи с коробками, где хранились личные вещи пациентов.
Девочка подошла к стеллажу с коробками и показала пальцем на верхнюю полку , где стояла коробка с надписью "Аnnа". Для того, чтобы её достать, даже рослой Розе пришлось встать на цыпочки.
— Это вещи твоей матери? — догадалась она, вручая девочке коробку.
— Да. Я бы хотела забрать матушкин медальон, — сказала девочка, и повернулась к Эдите, — вы можете взять платье моей матушки, ведь оно ей больше не нужно!
— Пожалуй, я возьму его с собой и переоденусь, как только мы окажемся в более безопасном месте, — Эдита взяла платье и перекинула его через плечо.
Открыв коробку, девочка достала и тут же надела на шею медальон. После чего Роза вернула коробку на место.
— Послушайте, — прошептала девочка, — если вдруг меня схватят, вы должны знать, что в этом доме есть страшный подвал и это единственный путь к спасению. Из подвала есть два выхода, на кладбище и в катакомбы, которые выходят к акведукам. Попасть в подвал можно из любой комнаты на первом этаже. На втором, в каждой комнате есть сообщение с подвалом, но это просто труба, по которой сбрасывают мёртвые тела.
— Мёртвые тела? — Роза поёжилась, — и часто... сбрасывают?
— Это мне неизвестно, — ответила девочка.
— Всё же лучше, чтобы никого из нас не схватили, — Роза скрестила руки на груди, — милая, а не могли бы мы, перед тем, как уйти, освободить моего брата, Эйба? Он также пленник доктора.
— Простите, — девочка опустила глаза, — я не знаю, где находится ваш брат, жив ли.
— Мы не можем так рисковать! — вмешалась графиня, — сейчас главное, самим выбраться живыми, а там... мы обязательно вернёмся и вызволим и господина Ноймана и других несчастных!
— Я не могу уйти без него! — всхлипнула Роза, — брат как раз на втором этаже! Откуда сбрасывают тела,
Сказанное девочкой произвело на Розу сильное впечатление.
— Попав в руки доктору, вы не сможете вызволить своего брата, напротив, лишите его надежды на спасение! — резонно заметила графиня, — что толку, если вы умрёте? Возьмите себя в руки, дорогая.
— Прошу вас, пойдёмте с нами, — девочка взяла Розу за руку, и та кивнула головой.
— Голубушка, — обратилась к девочке графиня, — каким образом мы попадём в подвал? Доктор, должно быть, уже ищет нас.
— Скорее всего, — согласилась девочка, — со стороны главной лестницы есть спуск в подвал, думаю, что он ждёт нас там.
— Что же делать? Нам придётся спускаться по одной из труб, куда сбрасывают мёртвых?
— Есть ещё один способ, — сказала Линда, — но он немногим приятнее.
Она подошла к огромной широкой бочке, стоявшей в углу и попыталась снять крышку. Роза и Эдита бросились на подмогу, и сдвинув её, зажали носы. Бочка была без дна, через неё сбрасывали грязное бельё.
— Ну и запах! — воскликнула графиня, зажав нос.
— Святые угодники! — Роза почувствовала рвотные позывы, и еле успела отвернуться, прежде чем её вырвало.
Линда взяла со стеллажа простынь и подала графине:
— Скорее рвите, мы должны завязать лица, иначе нам не выбраться!
— Но, может быть, — сказала графиня, всё же попробовать через трубу, куда скидывают покойников? Если их скидывают, а потом убирают...
— Это опасно. Нам придётся преодолеть коридор, а там высока вероятность столкнуться с доктором и его прислужниками.
— Сколько из всего? — спросила Эдита.
— Кроме ван Дерка, есть ещё фрау Летцер, и её муж, Ганс. Она, в основном, всё время на кухне, а он — в лаборатории. Он химик. Ну, и те простаки, что делают грязную работу.
— Нет, боюсь, я не смогу спуститься туда! — покачала головой бледная, как полотно, Роза.
— Но вы же слышали, идти по коридорам рискованно! — разрывая простынь на лоскуты, сказала графиня, — замотайте лицо, это должно помочь от зловония, — и она протянула длинный лоскут Розе.
Первой в люк спустилась графиня. Она сделала это беззвучно упав на источающие запах фекалий, мочи и застарелой крови простыни.
Девочка спустилась за ней, а последней, задержав дыхание, прыгнула Роза.
Она также приземлилась на вонючее тряпье и с проворством обезьяны отскочила в сторону, пытаясь стряхнуть с себя зловонные миазмы.
Вскоре они оказались в помещении, где в огромных чанах стиралось бельё. К каждому чану был прикручено колесо, похожее на штурвал.
— Что это? — глядя во все глаза на странную конструкцию, спросила графиня.
— Колесо крутит лопасти, которые стирают бельё! — пояснила девочка, и показала как, крутанув одно из них, — Моя мама научила меня, иногда она работала здесь.
— Далеко ли тут до выхода? — всё ещё прижимая тряпку к лицу, простонала Роза, которая была близка к обмороку.
Девочка с жалостью посмотрела на неё, и с совершенно не детской горечью, сказала:
— Должна вас предупредить, самое страшное впреди, добрая пани. Но мы должны быть сильными, если хотим выбраться отсюда.
— Я готова, — сказала графиня, — чёрт побери, после могилы Эдмунда меня трудно чем-либо напугать! — и она стала переодеваться в платье Линдиной матушки.
— А я боюсь... а что там? — поёжилась Роза, обхватив свои плечи.
Девочка ответила:
— Доктор проводит опыты над животными и людьми. Мы пойдём через место, где несчастные ждут своего часа. Лучше вам заткнуть уши и закрыть глаза, чтобы после вас не мучили страшные сны, как мучили они меня.
Женщины переглянулись, но отступать было некуда. Они вышли за Линдой в тёмный, сырой и длинный коридор. Было слышно, как с потолка капает вода. Пахло плесенью, но этот запах казался Розе почти божественным. Впереди маячил рыжий отсвет, от огня.
— Там печь, — пояснила девочка, — в ней доктор сжигает мертвецов. Обычно, там никого не бывает, мы быстро пройдём насквозь и окажемся в том самом месте, о котором я вам говорила.
Эдита кивнула, сжав руку Розы, и они последовали за девочкой в царство смерти доктора Файнферхта.
***
Семён Кузьмич Колинский-Светайло беседовал в своём кабинете с одним из своих подчиненных. Тот докладывал ему обстановку в городе, в основном, мелкие происшествия и сплетни.
Вдруг в дверь постучали, и сразу после того она отворилась. Появился жандарм, а за ним Пётр Нойман.
— Позвольте доложить, Вашродь! — вытянулся в струнку жандарм.
— В чём дело? — недовольно поднял брови городничий, — по какому праву врываешься во время доклада, сволочь?
— Простите, Вашродь, — сказал жандарм, — но этот господин имеет сообщить вам кое-что по-поводу исчезновения своей тетушки, Розы Нойман.
Городничий нахмурился и перевёл взгляд на Петра, который мял в руках шляпу.
— Слушаю! — кивнул он Петру, которого видел и не раз в ювелирной лавке его отца, ювелира Ноймана.
— Третего дня,— волнуясь, начал тот,— на моего батюшку было совершено нападение.
— Да, это нам известно, — кивнул Семён Кузьмич, — надеюсь, господин Нойман пошёл на поправку?
— Дело в том, что отца увёз в свою клинику доктор Файнферхт, с тем, чтобы оказать ему первую помощь.
— Ну и что? — городничий налил себе из графина воды, — сей доктор на хорошем счету, можно сказать, ваш батюшка - счастливчик!
— Мастерскую моего отца разграбили воры. Тётушка отправилась заявить об этом и не вернулась. После она должна была отправиться к доктору Файнферхту, он оставил ей адрес, и я решил, что она задержалась там с отцом.
— Ну? И что вы хотите от меня, молодой человек? — искренне не понял городничий.
— Видите ли, я имею все основания беспокоится за жизнь своих близких! — горячо сказал молодой человек, — рано утром я побывал там, но клиника выглядит заброшенной. Я звонил около получаса, но мне никто не открыл! Я только что прибыл оттуда и прошу вашего содействия.
— А не могла ваша тётушка отправиться куда-то ещё? — подперев щёку кулаком, спросил полицмейстер, — скажем, к какой-нибудь родственнице?
— Исключено, она бы предупредила меня, — уверенно сказал Пётр.
Жандарм, снова вытянувшись в струнку крикнул:
— Разрешите доложить!
— Докладывай, — поморщился Семён Кузьмич.
— Я сам видел вчера эту достойную женщину. Не дождавшись вас, она действительно собиралась к Файнферхту, навестить брата. Всё это весьма подозрительно!
— Оставьте мне решать, что подозрительно, а что нет! Совсем распустились! — раздражённо молвил полицейский начальник, — ставите меня между молотом и наковальней!
— Так что? Вы поможете мне? — с надеждой спросил Пётр.
— Ладно, поехали, посмотрим, что там за история, — нехотя согласился Семён Кузьмич.
Дорога до клиники заняла у них около часа. У крыльца стоял какой-то юноша, который, по всей видимости, тоже хотел попасть внутрь. Завидев городничего в сопровождении жандармов, юноша побежал.
— Догнать! — скомандовал Сергей Кузьмич.
Вскоре к нему подвели беглеца.
— Кто таков? — рявкнул полицмейстер, — что здесь делаешь?
— Разрешите доложить, — вмешался один из жандармов, — это ряженая баба.
— Сам вижу! — огрызнулся тот, — отвечай, зачем ты тут, зачем нарядилась в мужеское платье?
— Я хотела устроиться к доктору, он ищет подручного... — опустила глаза девица.
— И давно ты здесь?
— С самого утра, — потупилась она, — я видела, как пришёл и ушёл этот господин, — она кивнула на Петра.
— И что же, никто не открыл тебе? — Семён Кузьмич самолично подошёл к двери и потянул за шнурок, за который несколько часов назад тянула бедная Роза Нойман.
Спустя мгновение, дверь отворилась и дворецкий, щурясь от дневного света, явил миру своё лицо.
— Чем могу служить? — спросил он, окинув взглядом всю честную компанию, — Герр полицмейстер? Вы? Что-то стряслось?
— Вы позволите нам войти внутрь? — кашлянул городничий, — эти господа уверяют, что... в общем, мне бы хотелось объясниться с вашим хозяином, доктором Файнферхтом!
— Сожалею, но он уехал, — отозвался Ван Дерк, — разумеется, вы можете пройти, но я бы попросил вас, выбрать себе в провожатые не больше двух человек. Большое количество посетителей одновременно, могут встревожить некоторых пациентов, которым доктор разрешает свободное передвижение по клинике.
— Ах вон оно как! — покачал головой Семён Кузьмич, — ну что же. Тогда, пусть со с мной пройдёт мой жандарм и господин Нойман!
— Прошу вас, — Ван Дерк отошёл в сторону, пропуская мужчин, и после закрыл дверь. Остальные остались снаружи.
Ван Дерк препроводил троицу в просторный гостевой зал, где было тепло и две старушки играли в карты.
Прошу вас, присядьте, я принесу вам кофе.
— Спасибо, но вынуждены отказаться, — вздохнул Семён Кузьмич.
— Тогда, позвольте предложить вам херес, — понимающе кивнул дворецкий.
Полицмейстер сел в роскошное кресло, а жандарм и Нойман остались стоять, хотя возможность сесть была и у них.
— Сначала дело, — полицмейстер показал на Петра, — этот господин утверждает, что у вас в клинике находиться его отец, господин Нойман.
— Возможно, так. Мне, к сожалению, не приходится иметь дело с больными, только с их родственниками, — миролюбиво проворковал Ван Дерк, и словно вспомнив что-то, радостно добавил: — А-а-а! Я вспомнил, пожилая дама, Роза Нойман, вероятно его жена? Она вчера была среди посетителей!
— Именно поэтому мы и здесь! Госпожа Нойман не вернулась домой, и её племянник беспокоится и ждёт разъяснений, — полицмейстер двумя пальцами снял пушинку со своего рукава, и сдул, вытянув губы трубочкой.
— Сожалею, но здесь я бессилен вам помочь, — развёл руками дворецкий, — я знаю только, что госпожа Нойман ушла вчера. Я сам запер за ней дверь, у нас строгие правила! Посетители должны покинуть стены клиники до десяти вечера.
Полицмейстер посмотрел на Петра и развёл руками.
— Вы слышали, господин Нойман? Следует поискать тётушку в другом месте. А я, со своей стороны готов оказать вам всяческое содействие!
— Тогда я хочу поговорить со своим отцом, — сказал Пётр, — если он подтвердит, что тётя ушла от него в целости и сохранности, я буду уверен, что она покинула эти стены!
— Очень сожалею, но вы не сможете этого сделать, — окатил его ледяными взглядом дворецкий, — посещение больных строго с разрешения доктора Файнферхта! Если бы я и хотел, не смог бы вам помочь. Ключи только у него!
— А когда доктор вернётся? — прищурился Семён Кузьмич.
— Не могу знать, — ответил дворецкий, — к вечеру, а быть может и завтра.
— Чёрт знает что такое! — воскликнул Пётр, — пациенты клиники словно узники! Я буду дожидаться доктора здесь! Не поговорив с отцом, я отсюда не уйду! — он с вызовом посмотрел на Ван Дерка.
— Хоть это и противоречит нашим правилам, — вздохнул тот, — но как вам будет угодно! Не драться же с вами!
Полицейские откланялись и ушли, а молодой Нойман остался один, не считая двух старушек. Когда Ван Дейк отправился провожать полицейских, старушки, тотчас подсели к Петру.
— А вы здесь по какой причине? — улыбнулась одна, в огромном старинном парике, — вы так похожи на моего мужа Фридриха! Просто одно лицо! Он умер, к сожалению!
— Сочувствую вам, — сказал Пётр.
— Сыграете с нами? — спросила другая старушка, ловко тасуя колоду, — по копейке на кон!
— Нет, спасибо, — ответил Пётр, — здесь вчера была моя тётушка, вы её не видели? Высокая, плотная дама.
— Как же! Видела, — та, что в парике, взмахнула руками, — но она, верно, ушла вместе со всеми посетителями!
В дверях появился Ван Дерк. Заметив его, старушки как-то съежились. Было видно, что они боятся его.
— Общение с пациентами, если они не ваши родственники, запрещено, — подходя ближе, заметил он Нойману и махнул рукой на старушек, — Расходитесь, дамы, скоро приём лекарств!
— А мне что изволите? Может, проводите меня всё же к отцу? — спросил Пётр, надеясь, что в отсутствии полиции Ван Дерк станет сговорчивей, но он ошибся.
— А вы, напротив, ожидайте здесь, ни в коем случае не покидайте пределов комнаты. Иначе последствия могут быть самыми плачевными! — криво усмехнулся Ван Дерк.
— Что вы имеете ввиду? — вскинулся Пётр, — вы мне угрожаете?
— Что вы, герр Нойман, никоим образом, — сложив руки на груди, сказал Ван Дерк, — это не угроза, а дружеское предупреждение.
И слегка кивнув головой, он вышел, оставив Петра в мрачных мыслях у окна.
***
Беглянки дошли до комнаты с печью, бросавшей кровавые отблески на влажные подвальные стены. Оттуда был проход на другую сторону подвала, где находилась лаборатория, доступ в которую надёжно охранялся кованными дверями. Ключ от них Файнферхт носил при себе, а внутри почти постоянно находился Ганс Летцер, который синтезировал новые лекарства для пациентов доктора. Но главной его задачей был поиск формулы элексира молодости.
Дошли до помещения, где в клетках содержались и животные, и существа, отдалённо напоминающие людей. Они выли, тявкали и стонали, моля о помощи на самых разных языках. Как и советовала Линда, женщины закрыли уши ладонями и старались не смотреть вокруг.
Главное испытание было пройдено. Женщины побежали дальше, где кончалась каменная кладка.
— Скоро мы окажемся на свободе! — радостно сказала Линда своим спутницам, — вон, видите, просвет впереди!
— Я бы на вашем месте не торопился, сударыни! — вдруг услышали они голос и навстречу им вышел сам доктор Файнферхт. На поводке он держал получеловека-полуживотное. Тело существа было покрыто жесткой шерстью, лицо можно было бы назвать человеческим, если бы не звериный оскал, обезобразивший его.
— Познакомьтесь, Эдита. Вот ваш новый муж, — весело засмеялся доктор и спустил чудовище с поводка.
Женщины завизжали, Эдита бросилась назад, по коридору, а Роза, продолжая визжать, побежала вперёд, сметая всё на своём пути, туда, где маячил спасительный выход.
Она оттолкнула доктора, и прорвалась. Девочка бежала за ней, но Файнферхту удалось схватить её и утянуть к себе.
— Мама! — закричала девочка, и Роза, обернувшись, увидела полные слёз и отчаяния глаза девочки.
— Я вернусь за тобой, верь мне! — крикнула она и поспешила дальше.
— Как бы не так! — хохотал доктор, — как бы не так!