20 глава. Доктор Козявкин и его любовь к психиатрии
А что спросите Барабасыч и Дурьюмар?
Несколько дней им пришлось провести в «Чокнутом доме». Благо туда вовремя прискакал Василий с чемоданчиком, где имелся неприкосновенный запас на случай… на случай катаклизма такого масштаба, как гуманитарная помощь для психиатрической клиники. По-другому и не назовёшь.
Василий немного туповат, поэтому Барабасыч опасался, что он не найдёт нужного человека для вручения этой самой гуманитарной помощи. Но Василию повезло, он столкнулся как раз с тем самым человечком — главным врачом «Чокнутого дома», профессором Козявкиным.
Козявкин имел вид маленького плотного мужчинки с сальным лицом и почему-то всегда потными ручками. Он улыбался и оглядывался по сторонам, точно являлся недавним пациентом лечебницы.
— Вот вы как раз мне и нужны, — решил сразу перейти к делу Василий, чтобы потом заработать себе сосиску с полки или пирожок, это как вам больше нравится.
— Я вас слушаю, — Козявкин поправил очки на круглом лице.
— Дело в том, что произошла досадная ошибка, и в стены вашего, — он обвёл глазами стены, — заведения попали директор школы города Мечты и учитель химии. Их имена слишком известны, чтобы произносить вслух, — он понизил голос до шёпота, склонившись около плеча профессора. — Понимаете меня?
— Прекрасно понимаю, — заулыбался Козявкин, потирая сальные ручонки. — Только, видите ли, необходимо соблюсти формальность, — его свинячьи глазки скользнули по чемоданчику, ботинкам и, наконец, встретились с круглыми глазищами Василия.
— Доктору Леопольдо Барабасовичу и его коллеге необходимо как можно скорее вернуться в город, и чтобы не возникало никаких проблем.
— Пройдёмте в мой кабинет, — растёкся в скользкой улыбке Козявкин.
Василий последовал за ним, ощущая, что вспотел.
Потом подумал: « А не заметил ли этого профессор Козявкин, и не заподозрит ли он чего неладного. Они же психиатры любой косяк чуют, они же видят людей насквозь», — рассуждал про себя Василий.
Тем не менее, ему неизвестно, что Козявкин не просто врач. Только в стране Дурачков можно стать главным врачом психиатрической клиники с купленным дипломом. Поэтому Козявкин изучал душевные недуги по Интернету, ставя диагнозы и выписывая лекарства. До последнего времени всё проходило незаметно, и, главное – пациенты не жаловались. Для психиатра это имело первостепенную важность.
В кабинете главного врача просторно и пустынно. Козявкин уважал стиль минимализм. Василий заметил это, что даже лишнего стула не оказалось поблизости, что немного расстроило. После укуса Пармезана нога болела, и он был бы не против, если бы Козявкин предложил ему стульчик. Посреди кабинета располагался стол, на нём громоздился гигантский монитор, телефон, факс, бумаги и ваза с ирисками.
— Угощайтесь, — Козявкин плюхнулся в мягкое кресло.
— У меня от ирисок пломбы вылетают, — поморщился Василий, вспоминая поход к бесплатному стоматологу из штата школы, где он работал.
— Согласен, я сам порой ломаю о них зубы, — захихикал профессор, — ну, так что у вас? А то у меня сегодня много дел.
Под огромным количеством дел Козявкин подразумевал: обход территории для сбора средств на лечение пациентов, купание в бассейне и массаж, маникюр и педикюр, обед, чего он никак не мог пропустить и прогулка в саду в окружении двух молоденьких медсестёр. Такие встречи он называл с умным видом «семинаром».
— Я буду краток, — начал Василий, положив трясущимися руками чемоданчик на стол, — наша школа решила оказать вашему заведению благотворительную помощь, и даже в будущем мы могли бы выступить спонсором для поддержки ваших исследований, профессор.
— Это интересно, — Козявкин скорчил серьёзную мину, глянув на чемоданчик. — Я сейчас посмотрю документы по вашему директору и его коллеге и сообщу, когда сможем всё уладить. А вы пока подождите в саду возле входа в клинку.
Василий нервничал, стоя у входа в «Чокнутый дом», пока Козявкин делал вид, что работает с документами и пытается найти виновного в случившемся происшествии с Барабасычем.
Козявкин даже вспотел, поглощая сладкие булочки с взбитыми сливками, не слушая страшные сказки хорошенькой медсестры об ужасном звере холестерине. Потом вздремнул полчаса, собрал карманные деньги пациентов и, войдя в палату, где содержались Леопольдо Барабасыч и Дурьюмар, задумался, не продешевил ли. Эта парочка не создавала впечатление здоровых людей. Один с всклокоченной бородой и выпученными глазами накручивал и без того истерзанную растительность на палец, а другой, что был мал ростом и худ, словно жердь, ковырялся в носу и разговаривал сам с собой.
«Как-то маловато я согласился взять»? — размышлял Козявкин и решил, что ещё один чемоданчик не помешал бы, тем более жена хотела на третьем этаже их усадьбы поставить рояль, причём белый, и чтобы клавиши из кости мамонта. Козявкин тогда разозлился, ногами затопал: «Где же я тебе клавиши из кости мамонта достану»? Сошлись на клавишах из слоновой кости, но роскошь стоила денег, которые Козявкин не любил тратить. Первое слово дороже второго, и поэтому психиатр решил не жадничать.
— Мы признаем свою ошибку, господин Леопольдо Барабасович, — произнёс Козявкин, кланяясь, глядя в мутные глаза директора школы и улыбаясь. — Сегодня же вы отправляетесь домой.
Ни радости, ни изменения на их лицах профессор не увидел, понимая, что наконец-то научился из нормальных людей делать сумасшедших.
Записал себе это в блокнот, констатировал, так сказать. Вечером, когда приехало такси, пациенты «Чокнутого дома» отправились в город Мечты, где их никак ни ожидал тёплый приём.
Понравилась история, ставь пальцы вверх и подписывайся на канал!