Леонид Андреевич Малышев, пенсионер в годах, шел домой тихой улочкой. Было морозно по-февральски, немного скользко и ветрено, поэтому мужчина осторожничал. Торопиться было некуда, жил Леонид Андреевич один.
Жену недавно похоронил, а сына выучил по-хорошему на свою голову. Он теперь за границей живет, нашел работу по контракту и отца видит редко.
По сыну он скучал. Хорошо хоть не чурался компьютера и телефона. Можно и поговорить в любое время и даже повидаться через голубой мерцающий экран.
Шел мужчина и думал, что сегодня заняться особо нечем, может быть сын позвонит ему, или сосед зайдет на партию в шахматы. Как вдруг рядом зашагал мужчина, и он услышал незнакомый голос:
- Леонид Андреевич? Я не обознался?
- Не обознались. С кем имею честь? – отозвался Малышев.
- Я Павел Сорокин, ваш бывший ученик из 10Б, помните меня?
И тут он вспомнил! Конечно же, Пашка-шалопай. Та же короткая стрижка, только с сединой почему-то, сажень в плечах, спортсмен и троечник.
Но парень был хороший, если не считать его отношения к учебе. Мог бы и отличником быть, а он только о спорте и думал. Уроки пропускал: то тренировки, то соревнования.
- Помню, как же! Ну как ты? В спорте? Преуспел? – задавал вопросы бывший учитель.
- Да какой там! Не сложилось у меня, Леонид Андреевич. О себе лучше расскажите. Там же живете? Помните, мы вас навещали после операции? Жена тогда нас чаем напоила. Как она?
Малышев поделился своим горем, потом про сына рассказал с отцовской гордостью, да и приуныл. Павел посочувствовал, поддержал учителя, сказал нужные слова, и пожилой мужчина замолчал. Задумался о былом.
- О себе лучше расскажи, Павел Сорокин. Чем живешь, чем дышишь? Я редко кого из своих учеников встречаю. Разъехались кто куда. Да и я не большой ходок в людные места. Ну, как жизнь? Семья, дети?
Но Павел с рассказами не спешил. Лицо его приняло какое-то грустное выражение, видно было, что хочет рассказать, но не решается. И учитель подумал: «Может, помощь нужна?»
- А знаешь что, если время есть, давай ко мне зайдем. Чайку попьем, поговорим по-мужски, а? Ты как?
- Да с удовольствием. В магазин зайдем? Если что-то нужно…
Но Малышев отказался, все дома есть, к чаю во всяком случае. И вот сидят они в маленькой чистой кухоньке. Все прибрано, посуда в сушилке, на плите закипает чайник. По-домашнему.
- Ну рассказывай, чем занимаешься, где работаешь? – спросил учитель, присев напротив.
- Да грузчик я в мебельном, Леонид Андреевич. Говорю же, не сложилось жизнь, - начал Павел невесело и поведал свою историю, от которой пожилому мужчине стало не по себе.
После школы Павел Сорокин поступил в педагогический со спортивным уклоном. Спортом так и занимался усердно, еще не решив: продолжать спортивную карьеру или стать учителем физкультуры. Ну это в худшем случае. Если карьера не заладится.
Но потом все решилось само собой. Павел женился на прекрасной женщине, и решил со спортом завязать. Или семья, или разъезды по городам и весям.
- Я ведь больших рекордов никогда не бил, а чтобы преуспеть, нужно было всего себя этому спорту посвятить. Я выбрал семью.
Вскоре Наташа сообщила радостную весть, что они ждут малыша!
- Видели бы вы ее глаза! До сих пор забыть не могу! Такая счастливая была, в объятия бросилась...
Павел работал в колледже, преподавал физкультуру. Зарплата так себе, но и подработка была всегда. Не бедствовали, квартира своя, от родителей осталась. Все шло своим чередом, как вдруг случилось горе.
- Сынок нашего чиновника из областной администрации не справился с управлением и сбил Наташу на переходе, гадёныш… Она просто перейти не успела, когда зеленый на красный сменился. Не спасли ее, Леонид Андреевич.
В глазах молодого мужчины блеснули слезы.
- Я думал рассудка лишусь, когда этому отморозку дали год условно.
- Как условно? За такое преступление?!
- Смягчающие вину обстоятельства: ему девушка изменила прямо перед свадьбой, он расстроился, «в состоянии аффекта» сел за руль. Плюс красный свет светофора... Адвокат из кожи вон лез, выгораживая этого мерзавца, рассказывая, какой он хороший сын, пригожий студент, судя по характеристике из института. Да много чего там рассказывали. Всего не запомнил, еле живой на суде сидел.
Затем он рассказал, как этот ублюдок после заседания суда на выходе выпалил ему в лицо:
- Вот и сиди теперь и без жены, и без денег. Не захотел по-хорошему договориться, получай по-плохому.
- Я потом запил крепко, себя не помнил от горя. Но простить не мог. И натворил дел. Подкараулил его как-то вечером у подъезда, машину разогнал и влепил парня прямо в стену…
Леонид Андреевич почувствовал подступающую тошноту.
- Hacмеpть? – спросил он дрожащим голосом.
- Да. Сам приговорил. Дождался милицию, дал чистосердечное и отмотал по полной свой срок строго режима.
Повисла тяжелая тишина, свистел чайник на плите, а по коже мороз. Леонид Андреевич смотрел на своего бывшего ученика и не находил слов для утешения. Но он в них не нуждался.
- Знаете, учитель, только мне от этого легче не стало. Ни там, ни тут. И жизнь свою загубил. И мальчишку этого жалко… Никому в этом не признавался, только вам и говорю. И родителей его осиротил, идиот!
Леонид Андреевич собрался с духом и спросил:
- А Наташу свою с нерожденным малышом не жалко разве? Это называется возмездие, сынок. Только вот что: ты не Господь Бог, чтобы его совершать. Поэтому совесть и мучает, что взвалил на свои плечи непосильную ношу.
Павел посмотрел на учителя глазами мудрого старика и ответил:
- Жалко Наташу. До сих пор во сне снится. Сколько лет прошло, скоро и моему сыну было бы столько же, сколько этому мальчику, которого я на тот свет отправил. Как мне все это в душе своей грешной увязать? Я не знаю.
Они молча пили чай, старый учитель и его бывший ученик, шалопай Пашка Сорокин. Где-то в глубине души шевелилась жалость к этому потерянному мужчине, но слов утешения не находилось.
- Ты жизнь заново начни, слышишь? Чувствуешь вину, искупи ее.
Встретились они следующий раз через полгода. Леонид Андреевич шел мимо церкви, а оттуда вышел Павел вместе с миловидной женщиной. Подошли, поздоровались.
- Жена моя, Татьяна, - представил он свою спутницу. - Все наладилось, учитель. Спасибо вам. Теперь я пред Богом за все в ответе.
И на душе отлегло у пожилого Леонида Андреевича. Справился Пашка, а рана душевная, если и зарубцевалась, все равно болеть будет. Но он теперь не один, вдвоем легче.