- Ооо! Знакомо до дрожи!
Куда уехал цирк? А вот сюда! - Рина, задрав длинное белое платье, прыгала босиком по облакам, пока я лез по лестнице.
Очень сложно перестать слышать чужие мысли.
Лучше бы наоборот, сделал усилие и слышишь - если надо. По желанию.
А не так, как сейчас, слышишь всё время и некуда деться.
Я поднимался по ступенькам и каждый шаг требовал упрямства дожать этот шаг.
Как будто лестница не хотела, чтобы я по ней шёл.
"Ладно так уж и быть..."
Сопротивлялась, но потом уступала.
"В память о нашем прошлом, так и быть, мальчишка."
Рина в бешенстве сорвалась, как ракета, и усвистала куда-то вверх.
"Мальчики направо, девочки - налево. Я ведь королева..." - усмехнулась Эм внутри лестницы.
"Зря идёте." - когда мы уходили, сказал Ринкин братик. Никак не привыкну, что Рахим.
Всё. Дальше лестница не пускала.
Я подождал, покрутился, потыкал ногой и кулаком в плотное незримое силовое поле.
На ощупь оно было как мокрая стена.
Собрался спускаться обратно.
Ну зря - так зря, попытка засчитана.
"Разденешься, пройдёшь дальше," - радостно сказала Эм из-за стены.
Ринка рассердится, - изо всех сил стараясь затолкать внутрь улыбку, Нойз стащил рубашку и форменные штаны.
"Совсем!" - велела Эм.
И правда цирк - он разделся совсем и, чувствуя себя крайне неловко, пошагал дальше.
Впрочем, идти стало намного легче.
Рины нигде не было видно.
И он быстро забыл, что голый. К тому же, тело это так, навроде аватара, давно не настоящее.
А от настоящего осталась лишь кучка обгорелых костей, втоптанных в грязь проходящим эшелоном робо-тяг и человеческих зомби.
Чертог сиял, подсвеченный солнцем, во всём своем бесстыдстве.
Гигантский Чор-Минор, чертог печали.
Четыре фаллические башни гордо упирались в небо, над ними вспыхивали радуги, у подножия ютились тучи.
Внутри бушевала Рина.
Эм смущённо отступала, смеялась.
Но в ее смехе была горечь поражения.
Нойз поискал глазами, куда притулиться, чтобы не стоять голому уж совсем на виду.
И заметил в углу клетку.
В клетке стоял на четвереньках Аяс.
Во рту у него была деревянная палка.
Клетку облепили какие-то небольшие птицы с острыми клювами, тёмненькие, на скворцов похожие. Точняк, это и были скворцы.
- А ты знаешь, - говорила ему Эм когда-то давным-давно, щекоча нос прядью своих волос, - знаешь, что скворцы подражают звукам и дразнят кошек? Их можно научить разговаривать!
В углу лежала небольшая кучка отработанных, то ли сломанных, жалкого вида робо-котов, от которых отчётливо фонило радиацией.
- Я другого ничего и не ждала!
Рина вся в слезах и соплях орала на свою мать.
Которая, видно, уже устала от её воплей и села на пол, поджав ноги и нацепив на лицо непроницаемую задумчивую полуулыбку-полугримассу.
- Лишь бы всё вокруг тебя!
Лишь бы поперёк!
Другие люди - на минуточку - не твоя собственность! Не средство!
Ты же никого не уважаешь.
Никого! Лишь бы захапать!
Даже тех, кого говоришь, что любишь, ты не уважаешь - вот его!
Зачем надо было его унижать?
Зачем он в таком виде?
- Он... - Эм как будто забыла и сейчас вспоминала. И воспоминание это давалось ей трудно, - Он думал одно, а говорил другое. И я устала так. Не знала, как ещё с ним... Он слишком быстро соображает.
Сейчас, когда рот занят, он не может говорить, и поток только один.
- Поэтому нужна клетка, и чтобы были голые, и палку в зубы, как собаке!
- Удила́ жеребцу, - ухмыльнулась Эм.
И Нойз тоже стоял ухмылялся.
- Ты... А... Да ну вас! - Рина резко повернулась и выбежала прочь. Встречный поток воздуха швырнул ей волосы в лицо.
Эм поднялась с пола.
Задумчиво походила туда-сюда.
Нойз молчал и Аяс тоже молчал.
- Так что вы хотели? - она срисовывала их глазами и воплощала в облаке. Мужчин - первого, стоящего на четвереньках, и второго, облокотившегося об небесную клетку. Убежавшую девушку, которая споткнулась и растеряла волосы по ветру.
Себя в платье, похожем на смирительную рубашку.
- Так что... Вы хотели?
С рукавов стекали прозрачные струи, множа тучи у её ног.
Ещё кусочки:
Кому захочется почитать сначала, всё, что уже написано, выложено на авторе.тудей: