Лючия, конечно, всплакнула по Климу, но недолго. Её деятельная натура, умноженная на горячий южный темперамент, требовала немедленных действий по лечению своего любимого. По её глубокому убеждению в этом важнейшем деле должен был принять участие весь их лагерь без каких-либо исключений! А Ванька с Петькой и Хазратом - в первую очередь! Толмач татарин, недавно принятый Бором на княжью службу, имел кое-какие познания в лекарственных травах, и срочно был "командирован" Лючией на поиск подручных природных средств, снимающих воспаление и способствующих заживлению ран...
Ночной бой унёс жизни четверых русичей, и ещё около двадцати дружинных, в том числе и Клим, были ранены. Целый лазарет развернула Лючия! Но татям повезло гораздо меньше - до трёх десятков раненых попали в полон, остальные три сотни находили свой последний приют в старой штольне заброшенной каменоломни...
Бор допрашивал полоняников, хотел выяснить, кто же заказал это нападение, но безуспешно. Тати сплошь оказались мелкой сошкой, и не знали абсолютно ничего, кроме того, что их ждала богатая добыча. А оказалось, что добыча в виде немалых трофеев ждала русичей! Под сотню лошадей, оружие и доспехи - целые и лом железа, молодые и сильные рабы...
К великой радости Лючии к полудню Клим очнулся. Она сразу напоила его каким-то отваром и занялась было его раной, но он остановил её:
- Позови Бора, лада моя, и скороспешно. Сие важно!
Лючия убежала и вскоре вернулась с сотником. Тот, видя Климов бодрый вид, широко заулыбался:
- Ну, Малой, напугал ты меня нынче ночью! Думал уж я, что не увижу тебя боле. То копьё тебя насквозь прошило! Ну, слава богу, ты оклемался.
- Бор, ночью я видел среди татей знакомого татарина, руку ему отрубил в бою. Надобно узнать, жив ли? Если жив, то, думаю, он нам кое-что поведать может. Вели найти его немедля!
- Что за татарин? Откудь ты его знаешь? - удивился Бор.
- Это Хасан, сотник нукеров Девлет-хана. В Кафе мы встречались, они там татей по ночам на улицах ловили, исполняли ханов указ. А ныне вот он и сам в татях оказался, предивно дело сиё! Вели найти однорукого, Бор! Может, жив ещё?.. - выдохнул Клим. Он был бледен лицом, но держался весьма бодро.
Сотнику, глядя на него, подумалось, что дня два-три с дорогой на Русь придётся повременить, чтобы Клим и другие раненные немного пооклемались, пришли в себя. Но это ништо - главное, что живы остались!..
Бор кивнул в ответ, и скорым шагом вышел из пещеры. Было слышно, как он отрядил дружинных искать однорукого татарина среди живых и мёртвых. Недолго искали, нашли, лежал в беспамятстве под грудой тел татей. Отлили водой, и он пришёл в себя. Бор велел тащить его в пещеру к Климу. Сам пошёл следом.
- Не ждал я тебя здесь узрить, Хасан! - молвил ему Клим - скажи-ка мне, кто же ты на самом деле? Воин, каким в Кафе назвался, или тать позорный, потому, как ты ныне здесь? И наплевал на ханскую байсу!
Хасан тоже узнал Клима, и низко опустил голову:
- Клим, десятник княжьей дружины... Я воин. Я выполнял приказ.
- Вот как! Предивно мне, а кто смеет приказать асаулу ханских нукеров стать татем? Хан Девлет? Отвечай, Хасан, да не кривдою. Сейчас от этого жизнь твоя зависит! - тихо и страшно произнёс Клим.
Татарин молчал. Его смуглое скуластое лицо, бледное от потери крови, отражало большую внутреннюю борьбу. Он понимал, что его жизнь висит на тонком волоске, и от его ответа зависит, лопнет этот волосок или нет. Он не боялся смерти, но не хотелось умирать татем. Даже в глазах этих иноверцев-русских.
- Молчишь? Ну, что же... Значит, всё-таки ты тать позорный. А с ними у нас короткий разговор. Эй, Тур, Вышата!
В пещеру вошли два дружинника из десятка Клима:
- Слушаем, старшой!
- Отрубить башку этому татю! И в штольню его! - устало откинулся на лежанку Клим.
Дружинные подскочили к татарину, схватили его и поволокли к выходу. Тот как будто сразу очнулся:
- Погоди, Клим! Я всё скажу. Я был воином, и умру воином. Не хочу позорной смерти!
Десятник сделал знак, дружинники приволокли Хасана обратно.
- Рассказывай, Хасан! - подал голос сидевший чуть поодаль Бор - и ты умрёшь, как воин! А если пожелаешь, то останешься жить...
- Богаты русские купцы! Товару накупили вельми много и дорогого. А всей охраны токмо сотня дружинников! Вся Кафа о вас только и говорила. Всю седьмицу, покуда вы были там. Нойон Мансур, темник Девлет-хана, сговорился с местными купцами убить и ограбить вас. Они заплатили Мансуру денег, он и велел мне набрать две сотни местных головорезов - пиратов, татей, воров, нищих кочевников, ни разу не державших в руках серебряного динария, и прочее отребье. Присоединить к ним свою сотню нукеров, догнать вас и напасть на спящий лагерь ночью... Чтобы в случае чего все подумали, что на вас напала разбойничья шайка. Пусть и большая, но самая обычная... Эх, знали бы вы, асаулы, как мне не хотелось выполнять этот приказ! Впервые в жизни! Но я его выполнил. А дальше вы всё знаете...
- Последний вопрос, Хасан. Был ли среди заговорщиков-купцов грек Цартас? - спросил Бор.
- Нет, Цартас всегда сам по себе. Имя своё бережёт, как зеницу ока! У него золотая ханская байса, и ему, кроме торговли, ничего не надобно!..
- Ты свободен. Можешь идти! - сказал Хасану Бор - тебе дадут коня, но не вернут оружие: ты потерял его в бою. Убирайся прочь, Хасан! И моли бога, чтобы мы больше не встретились...
...Трое суток Лючия почти не отходила от Клима. Кормила с ложечки, выводила на воздух. От её неустанной заботы десятник скоро и уверенно пошёл на поправку. Как и остальные раненые русичи...
Внимание! Копирование или перепечатка материалов моего канала "Чёрный Скорпион" допускается только с разрешения автора!