Я открыл глаза. Где я? Кто я? В голове все путалось: побег из Израиля в Турцию (или это был не побег), допросы, тюрьма в пригороде Тель-Авива, люди: дети, женщины, мужчины… И самолеты: один за одним, несколько дней между небом и землей. Как такси между соседними районами, только в моем случае это были страны. Наслоение одного на другое, обман сознания и как итог - я лежу здесь. Я огляделся: сумрачная комната, смятая простынь. Зеркало на стене, в котором мое измученное лицо, заросшая голова и астеничное тело. Но в глазах есть надежда: израильские испытания не сожгли во мне всё живое.
Шторы закрыты. За ними, кажется, жаркий день. Не хочется думать, вспоминать, что-то объяснять самому себе. Из меня хотели сделать преступника, жертву? В какой-то мере ее величеству системе это удалось, но лишь в какой-то мере...
«Если ты хочешь праздника: Дато и Васо твои первые помощники» - это говорил мне старый седой человек, с которым я где-то виделся. Но где? Ах да, это было в грязной камере тюрьмы. Я сделал усилие: необходимо было восстановить всю картину произошедшего. Интуитивно я установил, где в моем обиталище находится ванна и тихой горной ящерицей вполз в эту комнату, где сначала утолил жажду, а потом засунул голову в ледяную воду. Из глубины сознания стали появляться фрагменты прошлого.
С Васо и Дато мы встретились в центре Тбилиси утром, когда я смог, наконец, добраться до города из аэропорта. Как я не потерялся в едва знакомой части города? Видимо добрые духи города были благосклонны ко мне. Мне навстречу шел грузин лет… сложно было сказать сколько ему лет, как и многим кавказцам. Думаю он был ровесником Багаудина. Грузин улыбался, но чему? Да просто утру, деревьям и это было настолько непривычным! Рядом с ним лениво брел лабрадор. Грузина как и было указано в «пояснительной записке» звали Дато, а на мой вопрос, где же славный брат Васо, ответом был взгляд на лабрадора. Это и был он! Друзья были неразлучны и даже в памяти Багаудина шли в паре.
Неразлучная пара друзей повела меня на рынок (кстати очень рекомендую - рынок отличный!) района Авлабари (здесь же располгается одноименная станция метро), где у тетушки Гизо мы купили два литра славного домашнего вина, которое должно было послужить нам эликсиром бодрости. Я пытался уговорить Дато перенести гуляние, но тот и слышать не хотел:
—Я когда после предпоследней ходки вышел гулял так много и долго, что не заметил как попал на следующую! - было непонятно говорит он правду или такие шутки у него в порядке вещей.
И уже после первого выпитого стакана и первого сказанного Дато тоста, раскрывающего понятие свободы в широком смысле слова, во мне открылось второе дыхание и усталость улетучилась как утренние сумерки над Тбилиси: незаметно и так, как будто вся ночь была одной большой фантазией.
Васо оказался таким же славным, как и его хозяин, и после второго стакана вкусного вина я даже стал немного понимать его собачий язык. Он рассказывал мне как грустит, что давно не видел славного брата Багаудина, который каждый раз при встрече привозил ему лакомый сувенир. Мне стало стыдно и в ближайшем магазине я купил на остатки лари, с прошлого заезда, две сосиски для четвероного друга.
Мы шли по начинающим закипать от июльского солнца улицам и Дато с большой любовью рассказывал мне о своих любимых местах в Тбилиси, о своей первой любви к девушке Сулико, которая, увы, так и не ответила ему взаимностью. Дато был настолько расстроен, что едва не пустил себе пулю в лоб, но так как оружия у него не было, то решил, как любой уважающий себя духовно несломленный грузин, прыгнуть в вечность с уступа Нарикалы. Но хандра быстро прошла, потому что через неделю он встретил Марико, которая взаимностью-таки ответила. «Не стоит грустить и печалиться, ведь жизнь так прекрасна!» - короткий, емкий тост был как нельзя кстати. Вообще, ко всем событиям жизни Дато относился спокойно: без истерик или, наоборот, излишней радости. Всего должно быть в меру.
Сказаны эти простые и правильные слова были на «Сухом мосту».
Таким образом, наше веселое трио прошло проспект Руставели, а потом незаметными переулками известными только Дато, спустилось вниз до реки-матери Куры-Мтквари.
Сухим этот старинный мост называют по причине того, что более древнее русло Куры проходило именно под ним, но, позже русло разъединилось и эту, старую его часть, перекрыли. Воды здесь больше не было, а мост остался своеобразным памятником-напоминанием.
Сейчас под мостом проходит автомобильная дорога, а окрестности моста стали большой торговой площадью, «блошиным рынком». В основном здесь преобладают картины и антиквариат.
