А к моим делам прибавилось ещё одна замута, сессия. Витька очень мечтал о том, что я закончу институт, стану начальником, большим и красивым, буду получать большую зарплату, и кормить на эту зарплату его, большого и жирного. Поэтому в сессию он мне не помогал, но и не мешал, и это было здорово.
Днем я бегала на лекции, заботились о своём тиране, и о дочерях, а по ночам писала курсовые и контрольные, видимо мотивация у меня была огромной, поэтому все я успевала. Вообще с учёбой в моей жизни было все как то очень загадочно, я прямо слышала на всех экзаменах шелест крыльев ангела-хранителя. Иногда случались такие случаи, что я просто диву давалась, но иногда случались и крупные обломы.
Но нет худа без добра, все в итоге складывалось, склеивалось и делало меня счастливой. Был ещё один плюс в моей учёбе, я училась на факультете охотоведения, вокруг были одни мужчины, которые кардинально отличались от моего благоверного, они так бережно относились ко мне, что сидя на парах, я просто напитывалась энергией добра и поддержки, что давало мне силы учиться и жить.
А мама в это время пыталась решить мою жилищную проблему, но в связи с медленно, но уверенно наступавшим в стране бардаком, у неё очень плохо это получалось, а вернее, не получалось вообще. Дядя Коля пытался переубедить мою маму, убедить её в том, что той страны , в которую она верит, уже нет, и бумажками ничего не добьёшься, но мама упиралась до последнего.
Моя мама, дочь кулака, который в Сибири выращивал картошку и капусту, ну а может и еще что, не знаю, а потом обозами вез это все в Новосибирск, на ярмарку , где все это продавал, чтобы было на что кормить жену и четверых малолетних детей. Мама была единственной девочкой. Был старший брат, и еще два младших. Так и жили с земли.
Отца раскулачили. Не знаю точно в каком году. Считала по маминым рассказам, ему всего лет тридцать пять было. Отобрали у мужика все и любимое дело тоже. А чем детей кормить! Поэтому ее отец, а мой дед, Николай Орлов быстрехонько спился после того , как его раскулачили, и быстро умер. Так я и не выяснила до конца, то ли сам умер, то ли повешался. В общем, ушел в мир иной, не мог смотреть на своих голодных детей.
А она, маленькая девочка, видимо не могла простить его за это, поэтому с детства безгранично верила в коммунистическую партию и коммунизм. Да, надо признать, мать моя, дочь кулака, была ярой коммунисткой, хоть в партии никогда не состояла. Поэтому коммунистам она верила. Но никак не могла поверить в то, что нет больше ни былой КПСС , ни народной власти. В общем, очень медленно она разворачивалась в другую сторону.