Возвращение к истокам
Документальных свидетельств о христианстве первого века имеется в наличии чрезвычайно мало. Я уже много писал об этом и анализировал имеющиеся источники в том числе и в своей книге «Учение Иисуса об Отце». Внецерковных исторических свидетельств об Иисусе и его учениках нет вообще, кроме двух. А именно, единственного упоминания в «Иудейских древностях» Флавием в кн. 20, гл.9 приведем его: «Поэтому он собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями». Также Иисус упомянут в мандейских священных книгах, как лже-пророк, изменивший своему учителю, великому мандейскому пророку и проповеднику Иоанну Крестителю. Тацит, Плиний Младший и Светоний вскользь упоминают о современных им римских христианах. Помимо Иосифа Флавия, можно вспомнить и ряд других древних писателей: Плутарх (ок. 45–120 н. время), Павсаний (ок. 115 г. н.э.), Авл Геллий (2 век), Лукиан (120-180 гг. н.э.) все молчат. И уж тем более о Павле и его Посланиях нигде не найти ни словечка.
Из церковных источников отметим два наиболее древних: каноническое евангелие Иоанна, и считающееся апокрифом евангелие Фомы, содержащее 118 отдельных речений Иисуса. Обоснование этих памятников, как достоверно наиболее древних из имеющихся, и датируемых концом 1 века нэ я в своих работах уже приводил неоднократно. И, само собой, никаких упоминаний о Павле они не содержат.
В евангелии Фомы упомянуты только сам Фома и Симон Петр (дважды) – о других учениках упоминается лишь собирательно.
В ев. Иоанна упоминается восемь имен учеников Иисуса: Андрей и его брат Симон-Кифа (Петр), Иоанн (будущий Богослов), Филипп, Нафанаил, Фома и два Иуды – Симонов Искариот и не-Искариот. Откуда впоследствии (во второй половине второго века) в синоптических евангелиях и Деяниях взялся список «двенадцати» - неизвестно.
О самих перечисленных апостолах из евангелия известно только то, что после крестной смерти Учителя они бежали из города, убивающего пророков и возвратились на родину, назад, в Галилею языческую, где чувствовали себя в относительной безопасности. Те ученые, которые считают главу 21 ев. Иоанна поздним фальсификатом, или ошибаются, или намеренно стараются ее опорочить с тем, чтобы скрыть очень важное свидетельство о деятельности апостолов после возвращения в Галилею: они вернулись к прежним занятиям, и опять принялись за свой труд рыболовов. Почему это так важно? Во-первых, потому, что из этого с очевидностью следует, что Воскресшего Иисуса они не видели, и никаких указаний от Него не получали, поскольку сбежали они сразу же после того, как Он был схвачен, судим и приговорен, опасаясь за себя, что и их может постигнуть та же участь, как Его пособников – будь это не так, они бы, воодушевленные Его Воскресением, пошли бы не рыбу ловить, а вышли бы на проповедь незамедлительно. А во-вторых потому, что в Иерусалим они больше не возвращались, но будучи вдохновлены Явлением Иисуса у Генисаретского озера, именно отсюда пославшего их на проповедь, с проповедью этой они, будучи сами язычниками-галилеянами, а вовсе не иудеями, обратились к своим, то есть к близкому им палестинскому, а затем и греко-римскому язычеству, и понесли весть о Воскресшем в первую очередь на Восток и Север, за пределы Палестины в Византию и Грецию.
Так кто же тогда остался в Иерусалиме и основал или образовал первую иудео-христианскую общину? Да сами уверовавшие в Воскресшего из мертвых иудеи и образовали новую иудейскую секту имени Христа-Машиаха, за которого они приняли Воскресшего Иисуса. Недаром фарисеи и книжники, споря об Иисусе, говорят в гл7: «47 Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? 48 Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев? 49 Но этот народ невежда в законе, проклят он» - они-то точно знали, что Иисус-галилеянин никак не может быть еврейским Машиахом. Об этом говорит в первую очередь то, что ни о каком Петре-камне, обещанном Симону Иисусом в основатели церкви, Флавий не упоминает – но о каком-то «брате Иисуса». Однако, рассудим: мог ли брат галилейского нищего проповедника, сын плотника, возглавить общину, состоящую сплошь из нормативных иудеев, поклонников библейского бога? Вспомним также о евангельском конфликте Иисуса с его семьей, именно братьями, которые считали его придурковатым шарлатаном (Ин, гл7): «3 Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. 4 Ибо никто не делает чего либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру. 5 Ибо и братья Его не веровали в Него». Более того, Иаков-брат становится возглавителем общины вместо Петра, который тоже вроде бы тут, как и Иоанн, если, конечно, верить Деяниям. А вот что написал о этом брате Евсевий Кесарийской в своей «Истории церкви» в кн1, гл 23:
«(3) О том, как скончался Иаков, имеются сведения в приведенном нами рассказе Климента: его сбросили с крыла храма и забили до смерти скалкой. О том, что касается Иакова, точнейшим образом рассказывает Егезипп (ум. ок.180г.), принадлежавший к первому послеапостольскому поколению; в 6-й книге своих «Записок» он говорит так:
(4) «Брат Господень Иаков получил управление Церковью вместе с апостолами. Все – от времен Господа и доныне – называют его „Праведным“: имя Иакова носили ведь многие. Он был свят от чрева матери; (5) не пил ни вина, ни пива, не вкушал мясной пищи; бритва не касалась его головы, он не умащался елеем и не ходил в баню. (6) Ему одному было дозволено входить во Святая святых; одежду носил он не шерстяную, а льняную. Он входил в храм один, и его находили стоящим на коленях и молящимся о прощении всего народа; колени его стали мозолистыми, словно у верблюда, потому что он всегда молился на коленях и просил прощения народу. (7) За свою великую праведность он был прозван „Праведным“ и „Овлием“; слово это означает в переводе „ограда народа“ и „праведность“; так и говорили о нем пророки».
То есть, сын галилейского плотника вдруг оказался одновременно и братом Иисуса, в Иерусалим попавшим определенно после смерти Иисуса – о его участии в проповеди Иисуса и части с апостолами ничего не сообщается, кроме указанной выше насмешки братьев над Иисусом – и в то же время признанным фарисейским праведником, известным в Иерусалиме всем поголовно до первосвященников, даровавших ему персональное право входа во Святая Святых, куда и первосвященник-то входил всего раз в год «не без крови» (Евр 9): «6 При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение; 7 а во вторую - однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа».
Единственным объяснением этого казуса является очевидное предположение о том, что Иаков-брат был иудейским самозванцем, объявившим себя братом Воскресшего для того, чтобы возглавить иудейскую секту машиахан-иудеохристиан в отсутствие подлинных апостолов, которые, зная семью Иисуса, тут же бы изобличили обманщика – и этим придать себе авторитетность от Самого Иисуса. Аналогично и другие, отмеченные и в Деяниях, и в Посланиях Павла, как пребывавшие в Иерусалиме Петр, Иоанн и другие помянутые в этих источниках апостолы тоже, очевидно, были такими же самозванцами, уверенными в том, что никто из настоящих апостолов-галилеян никогда не посмеет снова сунуться в город «убивающий пророков», чтобы разоблачить их.
Этим объясняется странный с точки зрения завета Иисуса «идите и миру проповедайте» казус: иудеохристианские «апостолы» так никуда и не пошли, но сидели в Иерусалиме еще лет тридцать, вплоть до Первой иудейской войны, незадолго до которой, по свидетельству Флавия, был убит Иаков Праведный и начались реальные (в отличие от описанных в Деяниях) гонения на иудеохристиан со стороны правоверных иудеев, воспользовавшихся для этого смутным временем безвластия в Иудее, как отмечает Флавий. Почему? Да потому, что иудеохристиане, будучи в первую очередь иудеями, не хотели и не собирались ни с кем делиться своей богоизбранностью «в квадрате», то есть иудейством, помноженным на веру в явление Машиаха в лице Воскресшего Иисуса. А проповедь осуществлялась лишь среди евреев рассеяния, которые, посещая Иерусалим, были обращены в веру машиахан и разнесли эту веру среди одних только иудеев в тех странах, откуда они были родом. А в Рим иудеохристианство пожаловало вместе с выселенными из Иудеи остатками евреев, уцелевших во время Первой иудейской войны – их рабами угнали с Востока на Запад, чтобы они более не чинили смуты и находились под надзором Рима. И недаром, поскольку спустя буквально полвека уцелевшие в Палестине и оправившиеся от разгрома в Первой еврейские смутьяны учинили Вторую иудейскую войну уже во всех восточных и южных пределах Римской империи, продолжавшуюся с перерывами почти четверть века, которая привела к окончательному уничтожению еврейского государства и народа как национального единства. Иерусалим был срыт с лица земли до основания, и Иудея пришла в полное запустение на, по крайней мере, два века.
Итак, с этой ветвью проповеди христианства для одних только евреев все ясно: она переехала в Рим, унаследовав от иудеохристианства первого века осознание себя «первенствующей» церковью, имеющей право на безусловную церковную власть в лице иерархической структуры, перенятой из иудаизма. Но лично меня всегда интересовала судьба настоящих учеников-галилеян и их проповеди того Учения, которое они усвоили от своего Учителя при Его земной жизни.
Отголоски этой проповеди находим в многочисленных гностических памятниках, в которых, к сожалению, все, что может быть отнесено к Учению Иисуса, настолько разбавлено гностическими фантазиями, восходящими к зороастризму и мандейской проповеди Иоанна Крестителя, учениками которого были многие из тех, кто впоследствии стали учениками Иисуса (Андрей, Симон-Кифа, Иоанн, Филипп, Нафанаил и, возможно, Фома-близнец), что «за деревьями леса не видно». Однако, и евангелие Иоанна, признаваемое «гностическим», и евангелие Фомы содержат элементы того учения о «другом» неведомом Боге Истинном, Отце Небесном и о Его Царстве (Царство Отца Моего), которое можно отнести к Учению самого Иисуса.
В каноническом житии Иоанна много путаницы: он и в Иерусалиме проживал с Божией Матерью по завету Иисуса при Кресте до ее смерти и похорон опять-таки в Иерусалиме, и в Ефесе до сих пор его дом показывают, построенный им опять-таки для проживания в нем Божией Матери, и на первый собор в Иерусалиме поспел, чтобы с Павлом поручкаться, и на Патмосе Апокалипсис написал, и похоронен в Ефесе, где он три послания написал совершенно иудеохристанские, поскольку и сам считается почему-то иудеем по вере и евреем по рождению, и даже (согласно ев. Ин. гл18: 15-16) в родственниках у иерусалимского первосвященника оказался. При этом в евангелии его имени, категорически антииудейском и антияхвистском Иисус прямо называет библейского бога – дьяволом, отцом лжи. Как все это может быть смешано в одном флаконе? Никак.
Лично я думаю – повторюсь – что настоящий Иоанн, и прочие галилеяне, никогда в Иерусалим не возвращались, но понесли свою проповедь в страны Востока. Евангелие Иоанна было написано на рубеже веков кругом учеников иоанновой школы, где – неизвестно. Что касается пребывания в Ефесе, на Патмосе, и прочих легендах, то стоит отметить ту путаницу, которая выдает наличие еще каких-то Иоаннов. Например, Иоанна-пресвитера, который тоже жил и похоронен в Ефесе чуть ли не рядом с могилой Иоанна Богослова, и именно которому приписывает молва авторство и иоанновых посланий, и, возможно, Апокалипсиса. Этого другого Иоанна упоминает Папий Иерапольский в цитировании Евесвием Кесарийским в его «Истории»:
Книга3, гл.39:
« (5) Следует обратить внимание, что Папий упоминает двух людей с именем Иоанна: одного, упомянутого им раньше вместе с Петром, Иаковом, Матфеем и прочими апостолами, он, несомненно, считает евангелистом Иоанном; другого Иоанна помещает в числе людей, стоявших рядом с апостолами, ставит впереди него Аристиона, прямо называя его пресвитером.
(6) Правдивость этого сообщения подтверждается тем, что в Асии называли двух людей с этим именем, а в Эфесе и ныне есть две гробницы, и каждая зовется Иоанновой. На это необходимо обратить внимание: если не считать автором Откровения, известного под именем Иоаннова, первого Иоанна, то, значит, все эти видения были второму.
(7) Папий, о котором мы сейчас говорим, признает, что слова апостольские он слышал от людей, с ним общавшихся; Аристиона же и пресвитера Иоанна слушал лично. Часто, упоминая их в своих книгах по имени, он передает их рассказы».
Получается, что этих два, и еще один застрял в Иерусалиме – итого их уже трое, если не верить в сиропные житийные сказки господствующей церкви, сильно себя опорочившей бесконечным сладкоречивым враньем, на котором попадается постоянно. «На свете есть десять голов Иоанна Крестителя, но только три из них – подлинные» (церковная шутка).
Однако, как бы то ни было, евангелие Иоанна все же дошло до нас, пусть и в искаженном виде, и донесло хотя бы отчасти живой голос Иисуса. То же касается и евангелия Фомы.
Что касается остальных галилеян, то о них ничего не известно – кроме Петра. Тот Петр, который в Деяниях, по всей видимости – иудей-самозванец, действовавший якобы в Иерусалиме, проповедуя не где-нибудь, а прямо в Храме, в притворе соломоновом. В Храм храмовая стража невежественного галилейского рыбака не пустила бы даже на порог – но это так, в скобках. Однако даже этот Петр из Деяний бесследно исчезает с середины и до конца повествования. Но самое интересное в этом – куда же все-таки делся Симон-Кифа, пожилой рыбак из Галилеи, которого Сам Иисус назначил главой своей Церкви, и которому поручил пасти «овцы Моя» (гл.21 ев. Иоанна)?
