Ее звали Бусик. Даже сейчас накануне восемьдесят девятого дня рождения.
У Бусик был тяжелый злой характер. С возрастом она стала еще и подозрительной.
Бусик мучалась, а не хотят ли родные от нее избавиться. Поэтому, или по какой другой причине, Бусик наотрез отказалась переезжать к старшей дочери, а продолжала жить в печальной однокомнатной квартире, где вещи как вкопанные застыли на тех местах, где их настигло семидесятилетие хозяйки.
Конечно, Бусик не справлялась, и дочь каждый месяц приводила в дом неприятных женщин, показывала им лекарства Бусика, рассказывала, что Бусик любил есть на завтрак, как правильно готовить ее любимые драники. И одевать подгузники.
Женщины долго не задерживались. На исходе месяца они сбегали, едва получи
В какой-то момент Бусик перестала запоминать их лица. Только запах. От них всегда пахло подсолнечным маслом и медицинским спиртом. Бусик не вставала с кровати больше года. За это время дочь шесть раз умоляла ее переехать. Но Бусик было не сломить.
-Можешь не приходить, - размахивала она в воздухе клюкой, которая стояла у изголовья кровати еще с тех пор, как Бусик могла ходить. – Бросай мать. Что еще от тебя ждать?! – Бусик почти ослепла, она, к своей досаде, могла только чувствовать запах стыда, исходящий от дочери.
Дочь молчала. Она и сама уже была слишком стара, чтобы спорить. Жить на два дома становилось все тяжелее. Особенно теперь, когда ее собственная дочь, оставила ей маленького сына. Проблемы у Мити. Беда у Митеньки.
-Ну что ты, мама. Как я тебя брошу? Это я так. Ворчу.
Она печально смотрела на злое лицо матери, старательно отводя взгляд от настенного ковра. Никто и не помнит, когда он появился в доме Бусик. Никто из родных не покупал его. Никто не вешал на стену.
Однажды они просто увидели над кроватью Бусик тонкий ковер. Потертый и, судя по завоеванным молью островкам, натуральный.
-Что это, мама? – спросила дочь.
Бусик ответом не удостоила.
Сиделка спала на кухне. Эта женщина нравилась Бусик меньше остальных. Тихая, неприметная. Пахнет драниками и медицинским спиртом.
И хочет ее отравить.
Бусик плохо ела. Так думала ее дочь.
На самом деле она ела только свежий хлеб, который приносила через день дочь.
И воду.
Воду она пила только из закрытых бутылок.
Так просто им до нее не добраться.
Бусик спала чутко. Как все старики.
Она сразу услышала шум в коридоре. Кто-то шел в ее комнату. Кто-то задумал дурное.
Бусик нащупала палку и приготовилась защищаться.
Кто-то прошел, не притормозив, мимо туалета. Подозрения Бусик подтвердились. Кто-то притаился возле ее двери.
Едва заметное дуновение. И ничего, что окна плотно закрыты. Никакого сквозняка. Сквозняки опасны для стариков.
На пороге белое пятно. Запах драников и медицинского спирта. Пятно приближается, запах усиливается.
Бусик сосредоточена. Она поднимает палку и со всей силой, на которую способна, бьет по стене. Там, где висит ковер.
На ковре изображены два всадника в военных мундирах. Они скачут навстречу смотрящему. Вместо лиц – островки, выеденные молью. Топот копыт. Налету всадник достает саблю. Белое пятно с запахом драников и медицинского спирта кричит, пытается убежать.
За секунду до того, как всадник отсекает сиделке голову, Бусик узнает голос дочери.