Этот год был тяжелее первого года войны, потому хотя бы, что в отличие от предыдущего он весь был занят войной: от первого января до тридцать первого декабря. Все мысли, чувства, переживания советских людей были заняты войной. Да враг от Москвы был отброшен и на голову разбит, но вокруг Ленинграда сомкнулась смертоносная удавка блокады, Красная армия продолжала с тяжелейшими боями отступать, отдавая фашистам города. Прямо скажем, в том страшном году нашим дедам и бабушкам было не до фантастики, но...
ТАЙНА ПРОФЕССОРА БУРАГО
Журнал «Красноармеец» публикует повесть сверхпопулярного в те годы писателя Николая Шпанова «Тайна профессора Бураго», впоследствии ставшей составной частью романа «Война невидимок».
«Оставшись один в кабинете, Бураго еще долго расхаживал от шкафа к шкафу.
Вынув из кармана крышку стаканчика, он внимательно осмотрел ее. Ему показалось, что в одном месте металл поврежден острым предметом. Бураго взял лупу, долго рассматривал поцарапанное место, а потом, недовольно покачав головой, спрятал крышку вместе со стаканом в потайной ящик огромного старинного бюро.
Долго сидел он, откинувшись в старом кожаном кресле, и жевал конец бороды. Потом взял перо. Поспешно набрасывая в блокноте какие-то формулы, он вырывал из блокнота исписанные листки и откладывал в сторону, под пресс. К утру, когда за окнами стал слышен визг трамваев, Бураго собрал листки, просмотрел все написанное и, напевая что-то веселое, вошел в комнату Вали.
Удивленный тем, что дочь спит, он недоуменно поглядел на часы. Они показывали пять. Старик подошел к окну. Проспект просыпался. Дворники с метлами в руках болтали и курили, не торопясь приступить к утренней работе. Со стороны вокзала, неистово визжа колесами, на повороте показался трамвай. Когда вагон остановился, из него вылезли молочницы и, гремя бидонами, завернули за угол, к рынку…
Вернувшись к себе, Бураго сложил исписанные листки в портфель. Но, подойдя к дивану, где ему, по обыкновению, была приготовлена постель, задумался. Вынул листки из портфеля и переложил в бумажник. Бумажник сунул под подушку. С неожиданным для его седин проворством разделся, залез под одеяло и потянулся, закинув руки за голову. Потом, словно вспомнив что-то, быстро сбросил одеяло, нащупал босыми ногами туфли, отыскал в углу кабинета тяжелую трость и принялся отвинчивать от нее ручку из слоновой кости. Несколько оборотов — и в одной руке Бураго оказался тяжелый стилет, а в другой — трость-ножны. Он подул в их пустую полость и с довольным видом улыбнулся.
— Вот это портфель! — с радостным удивлением сказал Бураго важно восседавшему рядом с ним Тузику и принялся разъединять клинок и служившую ему эфесом ручку. Проделав это, он вынул из бумажника листки, свернул их трубочкой и засунул в полость трости, а ручку привинтил на место. И лишь после этого лег в постель и поставил дубинку в изголовье...»
Второй и, увы, последней фантастической публикацией 1942 года стала, выпущенная «Детгизом» книжка Е. Крамского «Коварное оружие» с подзаголовком «Нефантастический рассказ». На самом деле автором был известный советский писатель Сергей Михайлович Беляев, автор таких знаменитых книг, как «Радиомозг» (1926), «Истребитель 17У» (1936), его переработанной версии «Истребитель 2Z» (1939) и других.
Фантастического в этой небольшой книжке действительно мало, позже это стало называться «романом-предупреждением», ибо «Коварное оружие» посвящено опасности бактериологической войны.
«Орлов испытывал волнение, наблюдая за вторжением лохматых и, казалось, непроницаемых в своих капсулах бактерий. И его сердце переполнилось радостью, когда навстречу чудовищам поток принес сначала одного лейкоцита. Тот яростно выпустил две ножки, псевдоподии, схватил ими первую попавшуюся бактерию, смял ее и помчался вперед. За ним на поле сражения втекали еще лейкоциты, один за другим, всех видов — одноядерные, многоядерные, большие, маленькие. Они обволакивали бактерии, истребляли их, но те продолжали наступать. Тут Орлов заметил, что между лейкоцитами начали протискиваться маленькие прозрачные пластинки. Они как бы угадывали, что лейкоциту не справиться с бактерией, и спешили на помощь. Какие-то тончайшие потоки теперь разливались в плазме, струились, перекрещиваясь, будто следы трассирующих пуль, ж капсулы, обволакиваясь этими струйками, словно таяли. Тогда лейкоциты беспощадно пожирали их, как будто бактерии стали особенно вкусными...»
Еще одним событием этого трагического для нашей страны года, имеющим непосредственное отношение к фантастике, стала смерть в оккупированном немецко-фашистскими захватчиками городе Пушкин, Ленинградской области, первого русского писателя, полностью посвятившего себя любимой дочери эпохи, Александра Романовича Беляева.
