Справедливо будет отметить, что не каждый наш шаг регламентировался Руководителем. Выйдя из тяготеющего над нами сумрака зловещей крепости, мы получили от него вольную на прогулку во дворе. Была в этом какая-то ирония и двусмысленность, но пьянящий воздух свободы не позволил развить эту мысль и мы принялись гулять, что есть сил.
Первыми жертвами нашей независимости стали бифитеры или, по-умному, стражники-йомены. Суровые бородатые дядьки оказались терпеливыми и обходительными товарищами. Они смиренно улыбались, послушно фотографировались и искренне пытались понять наш английский. Мы все дружно согласились, что их присутствие весьма оживляет душевредную атмосферу Тауэра и, вообще, они ребята, что надо. Один из нас даже расчувствовавшись, набрался окаянства и фамильярнейшим образом похлопал бифитера по плечу. Порыв чувств не оценили и предложили нам пойти к воронам, продемонстрировав взгляд достойный какого-нибудь герцога Сандрингема, тут же закрепив эффект ледяной, но вежливой улыбкой. Ну, вороны, так вороны.
Англичане любят создавать и пестовать легенды с традициями, причём щекочущие нервы. Так и с воронами. По преданию, когда последний из них покинет Тауэр, падет Британская монархия. Скучно им жилось, по всему видно. И теперь, сами придумали, сами поверили, а птичкам крылья-то от греха подальше подрезают. Не мухлёж? Не думаю. Хотя, судя по размеру этих воронов, взлететь они могут только при помощи реактивного двигателя. Я даже не совсем уверена, что это вороны, может индюки, поди, разберись с этой английской тягой к мистификациям и мухлеванию. В любом случае, выглядят представительно. Но нам больше понравилась табличка с предупреждением, в том числе, и на русском: "Осторожно! Вороны клюются". Так мило.
Расслабившись, мы праздно шатались по площадкам и дворам, взбирались по сомнительно безопасным лестницам, и грелись в вечерних лучах ноябрьского солнца, щурясь на Тауэрский мост, абсолютно избавившись от мрачного послевкусия темниц. Так легко и правдоподобно было чувствовать себя частью старой лондонской жизни торопливой, но аристократично выдержанной. Хотелось надеть шляпку и попросить дворецкого приготовить чай. А потом пить его маленькими глоточками, обсуждая гортензии в саду ее светлости леди Пемброк. По закону жанра, в этот сладостный миг начальной стадии шизофрении, Руководитель, материализовавшись пред нами, как тень отца Гамлета, изволил напомнить, что леди и джентльмены должны явиться к ужину в ресторацию. Беспардонно вырванные из мира Даунтона, Гарольда и Берти Вустера, мы отправились облачаться в вечерние туалеты.
