Утро наползает на дома, вырывая их жителей из царства Морфея. Софи Арамовна спешит по мостовой, цокая невысокими каблуками. Она похожа на Бабу Ягу, и расписной платок на плечах только подчёркивает сходство с мифическим персонажем. Лицо у Софи Арамовны длинное, худое, с выдающимся подбородком, нос крупный, уголки губ притянуты годами вниз. В чёрном пучке на затылке видна проседь — она её не скрывает. Софи Арамовна уверенно ступает на пешеходный переход, и водитель, скривившись, притормаживает.
Музей изобразительных искусств ещё не работает, но Софи Арамовна взбегает по ступенькам и толкает дверь. Кивает на ходу охраннику, прикладывает к турникету пропуск. Все движения быстры и скупы, без лишней растраты энергии. Вместе с охранником они по очереди обходят залы, включают свет — готовятся к посетителям.
— Что, голубушка, хорошо нонче спали? — улыбается сгорбленный круглолицый старик. — Поди шедевры снились, угадал?
— Мне их на работе хватает, Игорь Валерьевич, — сухо отвечает экскурсовод.
Сторож пожимает плечами. Софи Арамовна критическим осматривает полотна зала «Современное искусство» и охает. Оседает в руках Игоря Валерьевича.
— Это что? Это как… — бормочет экскурсовод.
Картина подписана «Девушка в саду». На холсте растут персиковые деревья, поют птицы, вьётся лоза. Рисованная скамья пуста. Никаких девушек.
— Герасим Сергеевич, ваша картина… с неё… не сочтите меня сумасшедшей, но девушка исчезла! — запинаясь бормочет в микрофон Софи Арамовна.
Замирает, цепляясь побелевшими пальцами за угол стола. Тонкие губы дрожат, взгляд чёрных глаз рассеянно перебегает с турникета на охранника и обратно.
— Я же сама вчера зал закрывала — была девушка! — продолжает Софи Арамовна. — Не могла же она…
— Могла, — звучит в динамике усталый голос. — Хотел объявить позже, но не успел. Видите ли, я написал картину в новой технике «живое полотно». Её герои могут двигаться.
Сторож и экскурсовод переглядываются. Софи Арамовна поджимает губы.
— Неуместная шутка, Герасим Сергеевич.
— Какая шутка? Вы сами всё видели.
— Видела! — восклицает в сердцах экскурсовод. — Нужно вызывать полицию, искать вандала, который…
— Холст порван?
— Нет.
— Пальцы красит?
— Нет…
— Тогда при чём здесь вандалы? — раздражённо спрашивает художник. — Успокойтесь, я скоро буду. А пока поищите беглянку на других полотнах.
Громкие гудки наполняют сторожевую будку. Софи Арамовна кусает костяшки пальцев и отворачивается.
— Надо же, — шепчет, и лицо становится восхищённым, как у девочки, — живое полотно!
Сторож хмыкает. В музей входит женщина и прикладывает пропуск к турникету…
День в разгаре. Толпа перед картиной напирает с задних рядов, грозя смести Софи Арамовну, и та выставляет вперёд руки, хмурится.
— В порядке очереди, господа! Картина современного художника Геры Климова написана в стиле модерн-импрессионизма. Творец стремится передать впечатление от пейзажа и натурщицы, раскрывая не только их духовную природу, но и место в постоянно меняющемся мире. Для картины Гера Климов использовал новую технику «живого полотна», поэтому за ночь девушка покинула сад.
— Врёте вы всё! — кричат из толпы. — Кто эту девушку видел? Народ дурите, вот что.
— Я, я видела!
— И я вчера.
— Неужели технологии и до такого дошли? — восклицает кто-то с благоговением.
— Господа, тише! — повышает Софи Арамовна голос. — Естественно, будет проведена экспертиза картины на предмет авторского стиля, давности написания, реставрации. Пока это вся информация, которой мы располагаем.
Она оглядывается. В дверях зала стоит мужчина в худи с рукавами до ногтей: то ли оверсайз, то ли просто растянутое. На ткани красочные разводы, редкие волосы гостя лежат вихрами, за толстыми стёклами очков глаза кажутся точками.
— Перерыв десять минут, картину не трогать! — объявляет Софи Арамовна и спешит к мужчине.
— Так девушку нашли? — спрашивает он без приветствия.
— Куда там, Герасим Сергеевич. Ищем пока.
— Не уверен, что она может появиться на картинах обычной техники, — говорит художник, почёсывая пушистую, как мох, бородку. — Возможно, потерялась навсегда. Придётся переименовать картину.
Он морщится. Оглядывается на толпу, обступившую полотно. Софи Арамовна смотрит на Геру Климова с опаской.
— Как же вы сделали это? — шепчет сбивчиво. — Это ведь просто краски, не цифровой объект.
Гера Климов улыбается в ответ и прикладывает к губам палец.
— Секрет фирмы. Когда-нибудь расскажу.
Выходя из зала, он сталкивается с первыми репортёрами, и те осаждают художника, как больные желанного лекаря.
— Герасим Сергеевич, что значит «живое полотно»? У героев есть сознание? Там течёт время?
— Как вы этого добились?
— Это вандализм, шутка или прорыв в искусстве?
Гера Климов отмахивается, бубня что-то про эксперимент и новую формулу красок. Уворачиваясь от микрофонов, гений сбегает в свой лаймовый Фольксваген-жук.
Героиню картины ищут два дня. На третий одна смотрительница замечает её в объятиях красавца с полотна «Аполлон из Бутова»...
— Сегодня в новостях: живые картины Геры Климова. Его техника произвела больший фурор, чем в своё время «Чёрный квадрат» Малевича, — читает в экран ведущая, не скрывая энтузиазма. — Эксперты уже изучили оба полотна автора и заявили, что они подлинные, без следов реставрации — фактически те же картины. Записи с камер наблюдения также не зафиксировали проникновение в музей посторонних. Кто-то называет произошедшее магией, кто-то наукой, а сам Гера Климов обещает запатентовать новую формулу красок.
Софи Арамовна смотрит репортаж по телевизору в сторожке. Игорь Валерьевич чистит семечки из миски и отправляет одну за другой в рот.
— Ересь всё это! — заявляет авторитетно. — Брехня. Накалякал похожие рисунки да подменил ночью.
— Ну кто так делать станет, Игорь Валерьевич? — стонет экскурсовод, комкая концы шали. — Да и потом, он на записях был бы виден. Никто в музей ночью не приходил.
— И то верно, один я был одинёшенек, — вздыхает охранник.
Переключает канал. На следующем показывают очередной репортаж о «Девушке в саду».
— Гений, — шепчет Софи Арамовна. — Просто гений…
Запахнув шаль, выходит из музея в дождливую осеннюю ночь. Игорь Валерьевич провожает её усмешкой. Оставшись один, набирает номер на своём телефоне.
— Гера? Добрый вечер, добрый. Так шо, удалась нам шалость?
Улыбаясь, разворачивается к монитору, где отображаются залы, полные произведений искусств — сейчас спящие.
— Первые картинки куда-сь дели? Припрятали? — говорит громко, как свойственно людям, тугим на ухо. — Правду-то скажем опосля? Или всё экспери… ман… чудите, Гера?
Музей тих и тёмен. Только старик, его ночной властелин, разминает за своей стойкой спину-крючок.
— Як пожелаете, неделю так неделю. Бывайте, Гера!
Положив телефон, Игорь Валерьевич открывает потёртую записную книжку. Сверяясь с ней, щурится в синий экран, нажимает одно, другое, третье… Повозившись, встаёт — и, не видимый камерам, отправляется гулять по залам.
©Алёна Лайкова
