Ночь пролетела очень быстро, не успели насладиться друг другом, а уже в окно рассвет заглядывает... Петухи давно кричали, соревнуясь друг с другом, а один прямо под окном выводил свои рулады. Когда он в первый раз закричал, Петр чертыхнулся:
- Ну, стервец, не даст поспать!
Зоя, дыша в шею мужу, прошептала:
- А ты хочешь спать?
Петр молча зарылся лицом в ее волосы.
В передней зазвенела подойником свекровь. Зоя встрепенулась:
- Нужно пойти помочь... маме.
Она споткнулась на этом слове. До сегодняшнего дня у нее была одна мама, а теперь свекровь тоже мать.
Петр остановил ее:
- Не надо, она сама.
- Но теперь у нее есть невестка.
Петр хотел удержать жену, но она уже накинула халатик и вышла в коридор, где Евдокия готовила кринки под молоко.
- Ты чего так рано подскочила? На работу сегодня не надо – воскресенье, - проговорила Евдокия, не глядя на Зою.
- Так я вам помочь.
Евдокия посмотрела на нее.
- Иди, спи сегодня. Не так много у нас, баб, времени бывает, чтоб выспаться. Я сама сегодня управлюсь. Успеешь еще...
Зоя благодарно посмотрела на свекровь и вернулась к Петру. Он радостно принял ее в объятья... Они уснули, когда солнце уже позолотило стены, крыши домов, пробралось в ветви высокого тополя, стоявшего на границе между заборами соседей.
Евдокия вошла в их комнату в восемь часов:
- Вставайте, скоро придут похмеляться. Нужно посуду расставить, лапшу варить.
Во двор входили мать и отец Зои, баба Нюра.
- Ну как спалось на новом месте? – спросила баба Нюра Зою. - Не тесно было в одной кровати?
Зоя смущенно ответила:
- Нет, не тесно. Вскоре в калитку ввалилась шумная компания ряженых. Цыганки, в широких юбках, с цветами в волосах, веселые мужики в тулупах, вывернутых наизнанку, с тачкой, застеленной плюшевым ковром. Кто-то нес в руках трепыхавшуюся курицу, на шее цыганки висела связка лука. Они зашумели, заговорили все сразу:
- А вот курица для лапши, где кухарка? Забирай и начинай лапшу готовить. Вернемся с купания – лапша чтоб была!
- А где батька невесты? Где мамка?
- Выходите, такси подано!
Отец Зои вышел к гостям, вынес бутылку, налил всем гостям, его посадили в тачку и повезли по улице, распевая песни. Зоя с улыбкой посмотрела вслед. Этот обычай ей не нравился, но так было заведено. Отца с гиканьем повезли на речку, вместе с тачкой завезли в воду...
Вскоре вся компания была уже во дворе, мать Зои увела отца в дом, и скоро он вышел в сухой одежде.
Валентина, пришедшая с Иваном, помогла Зое причесаться. Зоя надела платье, приготовленное для второго дня – из розового шелка, с кружевными рукавами. Фата висела в комнате на дверце шкафа...
Валентина с нескрываемой завистью смотрела на нее – в любом наряде Зоя была хороша! Валентина шепнула Ивану:
- Я тоже хочу такое платье!
Иван с кривой улыбкой посмотрел на нее.
- Ты думаешь, что платье сделает тебя красавицей?
- Конечно! – пошептала Валентина. – Посмотри, какая Зоя в нем!
Иван хотел сказать, что Зоя и в другом платье будет красавица, а вот ее в какое платье не надень, все будет одинаково...
Петр тоже с восхищением смотрел на жену.
- А ты стала еще лучше, - прошептал он ей на ухо.
На печке, построенной во дворе, уже кипела лапша, на столе стояли тарелки с вареной картошкой, огурцами, помидорами... Свадьба снова загудела!
...Тося стояла у стола, лепила вареники с творогом – мать принесла ей творог, сметану. Женя управлялся по хозяйству во дворе. Тося не переставала думать о том, как ей жить дальше. Пока она считала, что Иван ее бросил, ей было легче, как ни странно. А теперь она чувствовала себя обманщицей, виноватой во всем, что произошло с Иваном, виноватой перед Женей. Она очень хотела увидеть Ивана и боялась этой встречи. Тогда, в огороде, ей было легче, ведь она шла к тому, кто бросил ее, а теперь... Теперь все было по-другому. Теперь Иван все знает, он не простит. Но в чем же она виновата? На глаза навернулись слезы. Виновата! Ничего не узнала, поверила словам отца, быстренько спряталась за Женьку...
Он вошел в коридор, Тося слышала, как он моет руки под рукомойником. Она быстро вытерла слезы, постаралась сделать веселое выражение лица.
- Ну, что тут у тебя? – спросил Женя, войдя в комнату. – О, у нас будут вареники!
Он подошел к жене, поцеловал ее в шею. Тося улыбнулась, показала руки, испачканные в муке:
- Осторожно, испачкаю.
- Ничего, - ответил Женя, - это ж не грязь. Тося, я хотел съездить к отцу, - вдруг сказал он. – Проведать нужно, как там он.
- Мы с мамой были у него, ты ж знаешь, он пока еще очень слабый, так что к нему не нужно часто ездить.
Евгений отошел от Тоси, сел на стул.
- Я не могу поверить, что он такое устроил с Иваном. Зачем? Ну поговорили бы вы с ним, ты объяснила бы ему все по-человечески. Да и Иван тоже – чего прятаться по огородам? Пришел бы сюда, поговорили бы все вместе, и все.
Тося молчала. Что все? Она ушла бы с Иваном или осталась с ним? Тося незаметно вздохнула: ох, если б ты знал, Женя, что у нее на душе!