Обзор немецких медиа
🗞(+)Frankfurter Allgemeine Zeitung в статье «90 лет назад: как Гинденбург Гитлера рейхсканцлером назначал» рассказывает о том, как долгое время лидера национал-социалистов преступно недооценивали как внутри страны, так и за рубежом. Сопротивление возникло только тогда, когда было уже слишком поздно. Германия - не единственная страна, которая страдает от последствий этого и по сей день. Уровень упоротости: умеренный 🟡
Автор: Петер Штурм. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец»
Формально говоря, 30 января 1933 года было днём, подобным относительно многим другим в короткой истории Германской республики, провозглашённой в 1918 году. Президент Рейха Пауль фон Гинденбург поручил лидеру сильнейшей партии в Рейхстаге сформировать новое правительство.
За прошедшие годы сменилось несколько канцлеров. Но это изменение было другим. Адольф Гитлер, новый глава правительства, был преисполнен решимости провести в жизнь свою политическую программу - в буквальном смысле, любыми средствами.
Слово «компромисс», необходимое для демократии, не было в политическом лексиконе Гитлера. В лучшем случае он был готов пойти на тактические уступки. Одним из таких тактических манёвров был состав первого правительства Гитлера. Кроме канцлера, в кабинет министров входили только два национал-социалиста. Однако они занимали ключевые позиции.
Министр внутренних дел Вильгельм Фрик целенаправленно реструктурировал государство в интересах своего «фюрера». Например, через два месяца после вступления правительства в должность был принят «Закон о согласовании земель с Рейхом». В следующем году земли раз и навсегда утратили свои суверенные права. Их парламенты также прекратили свое существование [имеется в виду упразднение региональных парламентов и существенной доли автономии земель, централизация управления. Не такая уж плохая штука, если разобраться. Вот, в пандемию идеи фюрера получили новую жизнь – прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
В 1930 году Фрик стал первым министром с членством в партии НСДАП. В Тюрингии, будучи министром внутренних дел, он «очистил» полицию от демократически настроенных чиновников.
Герман Геринг был министром без портфеля в правительстве Гитлера, что на первый взгляд звучит не очень впечатляюще. Однако, будучи рейхскомиссаром Министерства внутренних дел Пруссии, он имел полномочия по управлению полицией в самой большой земле Рейха. К «послужному списку достижений» Геринга в Пруссии относится включение тысяч членов национал-социалистической партии «Армия СА», а также СС в состав прусской полиции. В ходе реорганизации Геринг также принял решающее участие в создании «Тайного управления государственной полиции», которое должно было превратиться в один из самых страшных инструментов внутренних репрессий национал-социалистического государства [GeheimStaatsPolizei (сокр. Gestapo) – Тайная государственная полиция – прим. «МП»].
Это нарушило политические расчёты партнёров Гитлера по немецкой националистической коалиции. Как и национал-социалисты, они хотели заменить демократическую республику авторитарным государством. Но в этом процессе они отводили себе роли второго плана. Национал-социалисты, которых многие в лагере немецких националистов презирали как бунтовщиков, должны были помочь оттеснить демократов. Затем, однако, согласно плану, они должны послушно вернуться в строй. Теория заключалась в том, что Гитлер и его товарищи должны быть «подставлены» [какая-то очень небесспорная теория, если честно – прим. «МП»].
Однако умные люди из числа партнёров Гитлера вскоре поняли, что они преступно недооценили австрийца по происхождению. Но даже среди немцев иудейской веры, физическое уничтожение которых было частью железного кредо Гитлера, в течение пугающе долгого времени сохранялось мнение, что в конце концов всё обернется не так уж плохо.
В момент «захвата власти» 30 января 1933 года мало кто представлял, насколько плохи будут дела Германии, Европы и всего мира. Конечно, и дома, и за рубежом были люди, которые предупреждали и наставляли. Однако постоянная недооценка Гитлера как личности и его фанатичная решимость уже облегчили лидеру национал-социалистов путь к власти. Такое отношение преобладало и на международном уровне в течение первых лет его правления.
Мир, всё ещё травмированный ужасами Первой мировой войны, был готов поверить в словесные декларации Гитлера о мире. Это позволило ему сравнительно легко добиться внешнеполитических успехов, которые державы-победительницы в Первой мировой войне не хотели уступать демократической Веймарской республике.
Внутренний террор, первыми известными жертвами которого стали предшественник Гитлера на посту рейхсканцлера Курт фон Шляйхер, а также социал-демократы и коммунисты, представлял лишь незначительный интерес для испытанных и проверенных «реальных политиков» в Париже, Лондоне и других местах. Они были готовы к решительному сопротивлению только в тот момент, когда уже никому не было очевидно, что Гитлер взял курс на войну. На тот момент он вооружил свою страну настолько, что она могла осмелиться взяться за оружие. С другой стороны, страх повторения разрушений 1914-1918 годов доминировал практически до начала войны в сентябре 1939 года.
Цена, которую всем пришлось заплатить за формально столь незрелищное событие 30 января 1933 года, в конечном итоге превзошла всё, что можно было увидеть или представить до этого. Мир, в котором Адольф Гитлер стал рейхсканцлером, больше не существовал, когда диктатор встретил свой конец двенадцать лет спустя.
Германия, которая в национал-социалистической идеологии должна была доминировать в Европе как ведущая держава, как минимум, и сегодня несёт на себе тяжёлое наследие «фюрера». Все демократические силы единодушны в том, что нечто подобное захвату власти никогда не должно повториться. Однако мнения о том, как противостоять любым начинаниям, быстро расходятся. Тем не менее, немецкой демократии удалось сделать то, что не удалось Веймарской демократии: она не допустила экстремистов к рычагам власти [попутно почти уничтожив демократию как таковую. Но то такое – прим. «МП»].
@Mecklenburger_Petersburger
Мекленбургский Петербуржец в: