Рассказ Чехова «Дама с собачкой» - о «небольшой хитрости» спонтанной любви, которая приходит к обычным людям как божественный свет благодати и не заслуживает мелкомасштабных человеческих оценок, в чём, несомненно, был уверен художник бытовой драмы господин Чехов.
Казалось бы, что может быть скучнее истории адюльтера, тривиальной зарисовки курортного романа столичного неудачника и провинциальной истерички с белым шпицем? Скучнее может быть только реплика об «осетрине с душком» приятеля Гурова по его возвращении из Ялты. Самые скучные люди в этой скучной повести – те, кто не испытал и не способен испытывать даже намёка чистой человеческой любви даже в счастливо для них сложившихся, почти детских театральных обстоятельствах. И таких, глухих к любви, - большинство. Нежданное глубокое чувство и вдруг возникшая хрупкая нежность позволяет двум участникам этой романтической чеховской миниатюры осмыслить свою жизнь во всей её прекрасной безысходности, загадочной туманности и сладостной тоске.
Чехов дал возможность читателям стать Наблюдателями Истинной Близости, невидимыми свидетелями внутренней интимной жизни таких же, как они.
И пятнадцать страниц этого простенького рассказа-зарисовки дают нам ключ понимания к «художественному учению о жизни и человеке по Чехову».
Главная чеховская задача – это создание атмосферы. Его литературный метод – не «выращивание» сюжета из характеров, а набор доминирующих над характерами подлинных лейтмотивов, жизненных «тем» или довлеющих обстоятельств. Чехов не любит плоскую повествовательность, заполняемую деталями и моральными выводами по-толстовски. Он глубоко осознаёт, что жизнь избегает прямых ответов даже на прямые вопросы, не даёт готовых выводов, аргументов в пользу общепринятой морали или «житейской мудрости». Жизнь – это бесконечное поле между «да» и «нет»: верю – не верю, люблю – не люблю, - это восхитительная и пугающая вариативность всего на свете.
В отличие от Островского, создавшего русскую бытовую драму, Чехов больше символист и психолог, чем реалист и стилизатор нравов.
И в этом его рассказе нет фабулы и финала. Единственное событие в повести – это стихийное появление соединяющей героев высшей энергии самодостаточной преображающей любви, где даже в безнадежности есть человеческое тепло сердечного признания - «ты – не один!».
Конечно, рассказ оставляет тяжелое чувство безвозвратности всего прекрасного и подлости бытовых обстоятельств. Никакое действие героев здесь не может являться развязкой душевной коллизии желаемого и действительного.
Прослеживается общая тема чеховского пессимизма. Слабость жизненного импульса класса обывателей не способна решить ни одной серьёзное проблемы, требующей личностного сверхусилия и прорыва. Видна вся бессмысленность и искусственность вялого протестного жеста людей, тотально зависимых от своих привычек, комфорта, удобной лжи, комплиментарного окружения.
Благодаря «Даме с собачкой» мы вдруг видим, что Чехов с высокой степенью самоиронии демонстрирует, что жизнь не вписывается в литературу и наоборот. Главный иррациональный мотив чеховских произведений – чистейший импрессионизм, вангоговская палитра, звучащая органом прованской церкви, всепоглощающая ярко красочная и тихая печаль ухода, увядания, разлуки. Чехов не хочет сформулировать, красиво выразить и психологически глубоко донести мысль естественного упадка, светлого расставания. Это сама жизнь и смерть, их глубоко личное послание каждому. Чехов просто созвучен природе человеческих отношений, основанных на музыкально сложных эмоциях и парадоксальном ряде событий. Для того, чтобы увидеть эту сложную игру взаимопроникающих жизней, для Чехова требуется гротескный мазок, карикатурный эскиз, шарж, неправильная речь или диссонирующая безвкусица токсичного окружения.
Чехов – демиург хаотических внутренних перемен, мастер чемоданного настроения в будущее, проводник для уходящих не попрощавшись. В докторском чемоданчике Антоши Чехонте три незаменимых вида слабительного от всякой человеческой душевной тупости – действительно смешная пародия, обнуляющий абсурд и томящая душу сентиментальность.
Чехов – враг жалкого депрессивного прозябания, выживания из чьей-то милости, блуждания в «вишнёвом саду» детский иллюзий. Он ставят неразрешимые задачи перед взрослыми людьми и те учатся с ними жить более или менее счастливо.
Иосиф Хейфиц в киноленте передаёт главный лейтмотив судьбы героев – от серой пристани их первой любви в Ялте до серого забора саратовского дома Анны Сергеевны и далее - до серого двора «Славянского базара» на Никольской в Москве, их дома для свиданий в Москве. Это цвет неизбежности, необратимости роковых условий жизни.
Баталов и Саввина – это идеальный актерский дуэт, покоривший атмосферу многоликой околдовывающей обыденности неувядающим ожиданием счастья.
Это чисто женское, так трогательно сказанное «хотелось чего-то получше» … На протяжении всего фильма слышишь эту её смиренную и оглушительную просьбу к жизни найти своего любимого.
Гурова мучает фальш его в общем-то удобной и приятной жизни на фоне его экзистенциального перерождения, когда любовь женщины немного, но возвышает его над бездарностью своей жизни.
Горький писал Чехову о его «Даме»: «Рассказы Ваши — изящно ограненные флаконы со всеми запахами жизни в них, и — уж поверьте! — чуткий нос всегда поймает среди них тот тонкий, едкий и здоровый запах „настоящего“, действительно ценного и нужного, который всегда есть во всяком Вашем флаконе… Никто не может писать так просто о таких простых вещах, как Вы это умеете».