В детстве папа крутил Высоцкого на пластинках и на магнитофоне. Под его зарядку я скакала, под «родился баобабом и будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь» я получала подзатыльники, под сказку про Алису засыпала. Поэтому пройти мимо 85-летия легендарного поэта и актера я не могла.
25 января в зале музея Высоцкого не было свободных мест. Я уже готовилась стоять или сесть к кому-нибудь на колени, но нас усадили в самый центр. Концерт, а вернее музыкально-поэтический вечер начался со стихов Владимира Высоцкого, рассказанных Михаилом Рудаковым. Знакомые интонации и голос с хрипотцой – почти как у любимого поэта. После стихов про охоту на волков все хлопали так, что зал гремел нескончаемым январским громом. Многие плакали. Я вспоминала папу и на душе было светло и немножечко грустно.
И так необычно было слушать как прекрасная певица Алена Босолаева исполняла песни Высоцкого под аккомпанемент ансамбля «Старгород». Это была просто находка – Алена вышла сначала в образе русской красавицы – царицы, потом в виде очаровательной танцовщицы танго, а потом – в образе хулиганки. Ей аплодировали стоя.
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени -
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.
Моя любимая песня. По-настоящему, целый роман о любви лесной колдуньи и поэта. Она мне очень близка. Ведь в заколдованном диком лесу я прожила все свое детство. Да и сейчас меня частенько туда засасывает. Наверное, у каждого есть свой дикий лес, откуда уйти невозможно, потому что не хочется. И поэтому слова великого поэта режут до глубины души:
Украду, если кража тебе по душе, -
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!
Но Высоцкий не был бы так фантастически популярен, если бы не его шутливые песни, разобранные на цитаты. Помните?
В жёлтой жаркой Африке,
В центральной её части,
Как-то вдруг вне графика
Случилося несчастье.
Разве вы не утверждали вместе с поэтом в подтверждение какой-нибудь своей гениальной теории: «Жираф большой — ему видней!»?
— Ты, Зин, на грубость нарываешься,
Всё, Зин, обидеть норовишь!
Тут за день так накувыркаешься…
Придёшь домой — там ты сидишь!
Вообще философская дилемма, восторженно цитируемая многими советскими мужчинами. Помните, как герой в «Иронии судьбы…» переживал: «Но когда я представил себе, что она будет жить в моей комнате, И каждый день... Мелькать у меня перед глазами... Туда-сюда, туда-сюда...» Одни и те же проблемы, что в прошлом столетии, что сейчас.
А письмо в редакцию, вообще, актуально на все времена:
Мы не сделали скандала —
Нам вождя недоставало:
Настоящих буйных мало —
Вот и нету вожаков.
И главное, понимай как хочешь! Высоцкий многогранен и необъятен! Вот для меня, помимо песен, он – любимый актер из «Маленьких трагедий» и «Места встречи изменить нельзя». Как я позже прочитала про съемки фильма «Место встречи…» - роль Глеба Жеглова сразу писалась под Владимира Высоцкого. Причем, во время отъезда режиссёра Говорухина, Высоцкий сам поставил две сцены: опознания Фокса и допроса Груздева. Знаменитая шепелявость Кирпича (Станислава Садальского) – это тоже идея В. Высоцкого, как и удачная рекомендация актеров на роль главного злодея Фокса и на роли Соловьева и Левченко.
Прямо снова фильм пересмотреть захотелось. А еще сходить в театр на Таганке и в музей Высоцкого, чтобы спокойно, не во время концерта, осмотреть все его уникальные и интерактивные экспозиции. А пока включим Высоцкого дома?
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Из «Баллады о борьбе», 1975
А вот о любимой Марине Влади:
Наверно, я погиб: глаза закрою — вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом
Куда мне до неё — она была в Париже,
И я вчера узнал — не только в нём одном! Какие песни пел я ей про Север Дальний!
Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на ты,
Но я напрасно пел «О полосе нейтральной» —
Ей глубоко плевать, какие там цветы. Я спел тогда ещё — я думал, это ближе —
«Про юг» и «Про того, кто раньше с нею был» …
Но что ей до меня — она была в Париже,
И сам Марсель Марсо ей что-то говорил! Я бросил свой завод — хоть, в общем, был не вправе, —
Засел за словари на совесть и на страх…
Но что ей до того — она уже в Варшаве,
Мы снова говорим на разных языках… Приедет — я скажу по-польски: «Прошу, пани,
Прими таким как есть, не буду больше петь…»
Но что ей до того — она уже в Иране,
Я понял: мне за ней, конечно, не успеть! Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осло…
Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..
Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, —
Пусть пробуют они, я лучше пережду!
«Она была в Париже», 1966