Шел апрель 1999 года. Меня, молодого корреспондента аварской газеты посадили в кабинет к сотруднику пожилого возраста. Он сразу дал понять салаге, что писал более 40 лет о работниках правоохранительных органов и МЧС и имеет колоссальный опыт в журналистике. Был такой своеобразный, закрытый человек, который все время молчал, но если вдруг начнет что либо говорить, собеседник оказывался крайне затруднительном положении и не знал как себя спасти от его разговора, не мог остановиться. В основном молчал и жил своей жизнью, вот такой чеховский "человек в футляре".
У него была бежевого цвета куртка, которую он всегда застегивал до самой верхней пуговицы, какая то необычная шапка - гибрид кепки и жириновки и синеватого цвета мохеровый шарф, хотя давно вышел из моды, были еще черные перчатки, которые он надевал строго по отопительному сезону, независимо от погоды на улице. Был собран, пунктуален и мелочен до безобразия. Он подозрительно посмотрел на меня с первого же дня.
- Ты о чем будешь писать? - спросил с явным недоверием.
- Так... о чем попало... тут зарплату дают? - спросил я сразу и перебил его от темы. Он подозрительно посмотрел на меня и сразу не ответил.
Этот же вопрос я задавал и главному редактору, ему тоже не понравился такой вопрос молодого сотрудника, тот хитро ушел от вопроса, о каких то контрактах чесал полчаса. Мой сосед молча начал вытаскивать какие то бумаги, свои грамоты, значки и удостоверения. Начал объяснять какой он замечательный и добросовестный работник, как он много написал очерков про милиционеров и пожарников, а я молодой дурак не умел восторгаться успехами заслуженного человека. В целом соседу я не очень понравился. Он начал молча писать и заниматься своими делами. Вдруг я заметил наш рабочий телефон на столе. Вытащил с кармана записную книжку и начал звонить номерам, которые там были.
- Аллеее - говорил я после каждого гудка. Мой сосед возмущенный от моего хамства отрывал с бумаги большие , как оконные рамы очки и хмуро смотрел на меня, будто я совершил большое преступление. Когда я раздал мой телефонный номер всем моим знакомым по городу и в ауле он взорвался буквально.
- С чего ты взял это твой номер телефона???!!! Это и мой, и Мусы и Садуева и Дациева и Х1усена телефон, почему он твой???
- Какие еще Х1усены тут? В этом кабинете нас двое... - говорил я.
- К этому номеру соединены еще три кабинета и семь сотрудников, они тоже получают звонки и слышат твой разговор.
Я тяжело вздохнул и начал перебирать что то из своих бумаг. Кто то постучался и зашел. Они поздоровались, гость молча протянул мне руку и сразу они начали разговор.
- В общем, полковник готов, я ему объяснил все, говорит, что проблем нет...
- Нее... ты слушай меня сперва, так очерки не пишут. Мне надо знать в каком году он устроился работать в милицию, какой месяц и какой день, что закончил и в каком году закончил, нужны копии диплома, трудовой книжки и паспорта. Родители где работали, он из рабоче-крестьянской семьи или папа мама где то работали, сколько братьев и сестер, выходец какого села, так же не бывает...
- Будет... будет... все будет... полковник знает, я сказал ему - говорил гость.
- Это еще не все, кто был его начальником, сперва кем работал, потом кем работал, так же не бывает, очерк писать так просто что ли? - говорил мой сосед. Гость успокаивал его как мог. Вот такого характера беседа этих двоих длился почти ежедневно больше 20 дней. Сотрудник требовал все новые и новые подробности, гость озадаченный новым заданием тяжело вздыхал и уходил. Один день я встретил нашего гостя в коридоре уходящего из нашего кабинета, когда я зашел меня встретил озлобленный взгляд моего соседа.
- Ну что, узнали вы кто был его первым командиром? - спросил я, чтобы его разговорить.
- Это есть, он хочет, чтобы я его тоже соавтором статьи написал. Всю статью я написал, а он принес сегодня какое то название для статьи и хочет соавтором - сказал и начал ковыряться в бумагах.
- Вот его заголовок, который он придумал: "Иях1алъул чангит чучизе теч1ев" если дословно переводить с аварского звучит так: "Не позволивший ослабеть узде совести".
- Узду носить этот полковник лошадь что ли? Глупости написал он - возмущался мой сосед. Я его поддержал и уверял, что вряд ли полковник ходит в узде. Стало очень любопытно и спрашиваю, какой заголовок вы хотите.
- У меня есть - сказал сосед и начал рыться в бумагах, поправил очки и прочитал "Баг1араб т1агърида т1анк1 лъезе теч1ев" - "Не запятнавший красную фуражку".
- Это конечно уровень, это лучше - сказал я соседу, он не уловил иронию и от радости встал и начал читать с начала до конца сам очерк, дальше я себя проклинал за необдуманный комплимент. Прошло мучительных сорок минут, как он закончил последнее предложение я сделал вид, что кто то меня зовет с коридора и выбежал. На следующий день вышла статья с заголовком того странного гостя, в соавторстве с ним, говоря на современном я троллил соседа, почему мол вышла без твоего заголовка.
- Он фотографию полковника принес без фуражки, поэтому заголовок с упоминанием фуражки нельзя, если полковник без фуражки сказал редактор. Он обманул меня и умышленно принес это фото - сказал сосед и был возмущен.
Мы с покойным Дациевым, с девочками редакции с Зульфия Гаджиевой с Ума Исхаковой долго смеялись над этой статьей, которую написали двумя авторами почти месяц. Однажды я Дациеву говорю, если бы ты знал как эти два придурка замучили меня этой статьей. Была бы моя воля я их посадил бы за эти глупости, это преступление и насилие над аварским читателем. Дациев добавил:
-Тут групповое изнасилование читателей, если один написал бы можно было простить и дать условный срок, они вдвоем совершили преступление, за это положено строгий режим, без права вернуться к профессии - сказал и расхохотался на весь этаж))).
(Дневниковые записи. На фото нынешний главред "Х1акъикъат" Зульфия Гаджиева и главный бухгалтер в те годы ныне покойная Патимат Гаджиева м.ч))
