Предыдущая часть здесь
– Ну ты, мать, дала! Напугала нас всех. Что же ты молчала, что тебе так плохо? - Сергей старался за напористостью спрятать неловкость.
– Я говорила. Ты не слышал.
– Ну так я что ж? Что в этом понимаю? Ты же у нас медик… Думал, ты сама знаешь, когда и к какому врачу идти.
– Я ходила. Ничего не нашли. А ты весь в своей работе, тебе не до меня. Да и некогда мне по поликлиникам ходить: работа, дети, кухня… Ты что-нибудь съедобное принес? Кушать хочется, а меня пока на довольствие не поставили, обед не принесли.
– Так… сказали, тебе пока ничего нельзя…
– Бульон и кисель можно. Кстати, сами-то чем питаетесь?
– Бутербродами, пирожками из соседней пекарни.
– Желудки детям испортишь. Вари хотя бы бульоны и каши.
– Не умею я, и некогда.
– А что тут уметь? Полный дом гаджетов, знай, кнопочки нажимай – оно все само и сделается, и приготовится, и помоется и уберется, – съязвила Маринка. Не удержалась.
– Да ладно, знаю, что неправ был. Виноват, прости. Худо нам без тебя, Маришка-мартышка, – вспомнил муж забытое прозвище первых лет супружества и ласково погладил ее руку, – без тебя дома неуютно, поправляйся скорей.
– Сказали, еще одна операция предстоит, так что я здесь надолго. Привыкайте, приспосабливайтесь, учитесь готовить. Ксюху подключай… Как там дочки?
– Нормально. Справимся, не маленькие. Ты, не беспокойся за нас, главное, восстанавливайся, лечись, как следует. Я тут тебе книжку принес, ты ведь читать любишь. Ребята сказали классный детектив. И кефир купил. Кефир, сказали, можно. Сегодня куплю курицу, вечером будем с Ксюхой осваивать бульон, интернет нам в помощь. Ну ладно, побежал. С работы всего на час отпустили. До завтра, Маришка!
После ухода мужа Маринка потянулась к пакету, но такое привычное действие оказалось ей не под силу. На помощь пришла Татьяна: налила кефир, подала книгу. Американский детектив изобиловал кровавыми сценами и сексом – чисто мужское чтиво. Совсем не то, что любит читать она. Да и держать книгу на весу оказалось утомительно. Маринка захлопнула книгу, сунула ее под подушку и вновь уставилась в потолок. Сонная весенняя муха медленно ползла вдоль трещинки. Так же медленно, вязко ползло время. Ску-у-учно.
Леопольдовна отложила книгу, села на кровати, спустив ноги на пол и держась за край.
– Во-во, правильно, – одобрила Татьяна. – Врач сказала, вставать пора, не залеживаться, чтобы спайки не образовывались.
– Страшно… Голова кружится.
Леопольдовна встала, держась за тумбочку, сделала несколько мелких шажков в сторону окна. А Татьяна тут как тут, страхует, подбадривает. Дошли до окна, постояли и обратно, на кровать.
– Хватит для первого раза.
Ах, как хотелось Марине тоже встать, подойти к окну, посмотреть на мир, на волю! Но ей пока нельзя. Ничего нельзя. Даже повернуться на бок. Как же существовать в этом вязком как желе времени? Хирург сказал, недели через три предстоит вторая операция, потом еще неделю-две лежать. Это больше месяца такого растительного существования! Для привыкшей к стремительному течению дел и времени женщины это казалось пыткой. Хоть бы книжка интересная была! Но даже сама выбрать, что почитать, она не может.
Прошло три дня. Готовую всем помогать, всех подбодрить Татьяну выписали. На ее место привезли из реанимации очередную прооперированную. Неужели и она, Марина, выглядела так ужасно? Бледно-зеленая с остановившимся взглядом в потолок, с бессильными как плети руками поверх одеяла…
Леопольдовне убрали шланг с контейнером, она уже уверенно держалась на ногах, даже, к зависти Марины, осмеливалась выходить из палаты, могла самостоятельно дойти до туалета.
Ворчливую Никифоровну муж, неловко обхватив, выводил на прогулку в коридор. Седые, коротко остриженные волосы старушки нелепо торчали во все стороны. Из-под ситцевой рубашки в мелкий цветочек видны худые ноги – вздувшиеся узлы вен, стоптанные тапки. Жуть. А дедок словно не замечает печальной картины, суетится вокруг, смотрит с любовью на свою голубушку. Наверное, видит жену другой – красота в глазах смотрящего.
Марине врач разрешил вставать. Наконец она смогла преодолеть расстояние до окна. А за окном шалит весенний дождик. То притихнет, то припустит вновь, поливая прохожих. Люди торопятся под разноцветными зонтами по своим делам, не догадываясь, какие они счастливые. Вот девушка в короткой юбке и туфельках на каблучках легко перескочила через лужицу и поспешила дальше к автобусной остановке. Раньше и она, Марина, так же легко преодолевала препятствия, бежала по жизни. А теперь… наверное, никогда уже… Будет ползать потихонечку как Никифоровна.
Вот ее дом, напротив. Вон окна квартиры. Рядом, а недоступно.
Женщина на четвертом этаже развешивает белье на балконе. Она дома. Может сварить себе кофе, может включить телевизор… Счастливая!
Ах, как хочется домой! В свой привычный, уютный мирок. Обнять дочек, поколдовать у плиты, приготовить на радость домашним что-нибудь эдакое, встретить мужа с работы… Належалась на больничной койке.
Шли дни. Менялись соседки по палате. Больничная жизнь Марины вошла в привычное русло: подъем в семь утра, градусник под мышкой, анализы, завтрак, врачебный обход, перевязка, капельница, обед, сон, капельница, ужин, вечерние разговоры, сон. Вроде некогда скучать. Марина привыкла к неторопливому течению времени. Она уже могла прогуляться по коридору, выйти на балкон, чтобы подышать свежим весенним воздухом. Пережила вторую операцию. Убрали, наконец, ставший привычным шланг из почки. И вдруг долгожданные слова врача: «Готовьтесь на выписку. Завтра домой». Радостное ожидание омрачал страх: а как же она сможет вернуться в прежнюю жизнь? Справится ли с обилием дел, обязанностей? Сможет ли опять стоять у плиты, носить сумки с продуктами? Утром лезть в переполненный автобус? А если толкнут, прижмут? Ведь не станешь всем объяснять: «Осторожнее, я после операции». А на работе как? Придется вновь таскать коробки, корзины с медикаментами…
Адаптировалась к прежней жизни Марина быстро. Привычная круговерть дел затянула, заставила забыть все опасения. И снова она по утрам бежала за автобусом, по вечерам несла пакеты с продуктами из соседнего супермаркета, жарила котлеты – словно и не было болезни, операций, больницы. Больше не ныла поясница, вернулись силы. И работа теперь не была в тягость. В аптеке Марина чувствовала себя на своем месте. И все были рады ее возвращению, особенно ее заместитель Светлана.
– Ой, как вы вовремя вернулись, Марина Игоревна! А то у меня отпуск висел на волоске. А уже путевка оплачена. Вместе с подружками едем на Кипр! Море, пальмы, солнце, свобода!
Хорошо Светлане – думала Марина, возвращаясь вечером домой. – Вольная птичка! Семьи нет, ничего не держит, никто не препятствует. Ни мужа, ни детей, ни обязанностей. Куда захотела, туда и полетела. Совсем другая жизнь… Эх, мне бы хоть разок так… Ой, нет… Не слушай меня, Господи, не слушай! Меня всё устраивает в собственной жизни. Главное, чтобы и Сергей, и девочки мои были здоровы, рядышком. А отдохнуть и в деревне у родителей можно: лес, речка, рыбалка... огород...
