Странный визит
–Вы к Светлане Бунеевой? Вот реквизит, с которым она работала, – старый актер, с пухлым оплывшим лицом, показал на ящик, одиноко стоявший в дальнем углу.
–Добрый день, я туда пройду? – вошедший мужчина замялся, прислонил к стене рюкзак и направился к ящику. –А свет можно?
–Никак нет, – и старый актер показал на актрису, сидевшую за гримерным столиком.
–Реквизит, реквизит… Здесь одни маски, – мужчина начал рыться в ящике и комментировать увиденное.
–Маски, да, она меняла их в течение спектакля, а костюм на ней оставался тот же, – осторожно пояснил старый актер.
–Разные роли?
–Нет, роль Медеи, – сказал, как отрезал старый актер, и добавил: – Она сама выпросила когда-то у режиссера эту роль, – наблюдая спину человека, который рылся в ящике с реквизитом, старому актеру захотелось поговорить: – А Вы знаете, кто такая была Медея? Не просто убийца, не просто мстительница, не просто большая затейница, она умела любить…
–Понятно.
Старому актеру так понравилась собственная интерпретация мифологического персонажа, что он причмокнул, помолчал, посмотрел на актрису, сидевшую за гримерным столиком и продолжал:
–В театрах так и не научились работать с этой ролью. Вон, Цитриняк в Вахтанговском поставил «Медею». Но, знаете, совсем не то.
–Там тоже в разных масках?
–Вот в том-то и дело, что без масок. Да еще играет Медею Рутберг, да еще в штанах… Не видели?
–Нет, не видел.
–…И не надо видеть. В общем не фонтан. У нас же каждая маска надевается во время спектакля под соответствующее настроение героини… У нас на крыле осенью уже был аншлаг.
–На каком крыле?
–В дебютном спектакле.
–Здесь все маски?
–Ну, а где же им еще быть? Домой мы, молодой человек, без масок приходим.
–Вы мне не ответили, может еще где-то есть маски?
–Как вы со мной разговариваете? Что за допрос?
–Да нет, я не то хотел спросить.
–Не понял. Знаете, если бы Вас не привел худрук, я бы…
–…Вчера она не вернулась с репетиции, домой...
–Вот как, и что?
–…На звонки не отвечает. Хотел узнать, может звонила на работу? – мужчина спросил и замолчал в ожидании.
Старый актер и старая актриса, сидевшая за гримерным столиком тоже молчали.
Странный муж
–А Вы следователь, что ли?
–Я Виктор, муж, – нарушил тишину мужчина.
–Постойте, – что-то вспомнил старый актер, – у нее не было мужа, муж ее, Виктором кажется звали, умер, сколько прошло? Леля, года два-три? – он повернулся за помощью к старой актрисе.
–Три года уже, как сейчас помню, мы еще деньги собирали на похороны, – подтвердила старая актриса.
–Бред какой-то, мы с ней восемь лет живем вместе, – а сам подумал «правда, я надоел ей уже как горькая редька».
–Подождите, Вы к Бунеевой? – засомневался старый актер.
–Ну да, к кому же еще…
–Ну раз Вы муж, – должны знать, где она, - сделал вывод старый актер.
–Не отвечает на звонки. Телефон недоступен. Написал на WhatsApp, видно, что она даже не заходила, и не читала.
–Странно. А зачем Вам реквизит? – начал свое расследование старый актер.
–Она ночью позвонила подруге, – сказала задыхается, просила заехать, – забрать одну маску. Она, как бы выразиться, заговоренная, ну жена выяснила, что маска заговоренная. И ей нельзя касаться маски, понимаете, нельзя в руки брать.
–И в руки брала, и на лицо все маски надевала.
–Ну да, Вы не поняли, ей после одной маски стало плохо…
–Это откуда такие суеверия? – поинтересовался старый актер.
–Ну женщины, знаете, во все это верят… Хотя, если ее взяли с могилы, то понятно, какая там энергия.
–А кто Вам даст маску? – задрал двойной подбородок старый актер.
–Маска не числится среди вашего инвентаря. Это была ее маска, собственная. Ей подруга привозила с барахолки. Можно я посмотрю, и давайте не будем отнимать друг у друга время?
–Позвольте, а почему она подруге позвонила, а не Вам, мужу, как Вы себя назвали? – спросил старый актер.
–Это сложно объяснить. Да и времени у меня не много. Ну, смысл такой, чтобы я ее не искал.
–Вы ее побили, скажите прямо? – возмутился старый актер, добавив пафоса, как на сцене.
–Да нет…
–Конечно, это Ваше дело, но семейные дрязги я бы из дома не выносил.
–Да, Самуил Львович, правильно, – встряла, наконец, актриса, – помните фразу «муза трагедии перепутала театр с жизнью», – это про нашу Медею.
–Да–а–а, странно. Вот Вы говорите муж, а на спектакле жены ни разу не были. Странно все это. Ну ищите свою маску. Вы хоть знаете, как она выглядит?
Мужчина махнул рукой, мол «знаю», сделал движение снять куртку, потом передумал, и второй раз присел перед ящиком, и второй раз начал рыться…
–А откуда он знает, какая маска? – зашептала актриса старому актеру, – Нашу бы не упер….
–Давайте я Вас провожу в соседнюю гримерку, я вспомнил, там еще была какая-то маска…, – вдруг предложил старый актер, – а вещи можете оставить здесь, мы сюда еще вернемся.
Странная ситуация
…Он вышел из гримерки, бросил на пол рюкзак и стал надевать куртку, – маски, той, что была на фотографии, сброшенной подругой жены, он не нашел.
«Где она сейчас? Чего глупит? Вместе бы решили, что делать. Прячется, чтобы на меня наговор не перекинулся, вот придумала. Говорил ей не заниматься этой чертовней».
Он присел на кресло в холле, прямо напротив цитаты Станиславского о театре, буквами, размером с теми, какими поздравляют с Новым Годом, и фотографий актеров, среди которых его жена так загадочно улыбалась, будто подстрекала мужа: «Давай, найди меня!»
«Надо прочесть описание маски, она его скинула сразу после фотки. Вдруг маска там была, а я не узнал…»
В архиве фотографий телефона, вслед за тремя(!) фотками одной шаманской маски, была фотография с текстом описания этой вещицы.
«Жестяная маска эвенкийского шамана. Величина маски соответствует размерам человеческого лица. Чеканщики узкими прорезями и вдавливаниями попытались воссоздать глаза, рот и нос, имитируя таким образом человеческое лицо. Маска покрыта точечными вдавливаниями, в очертаниях которых можно распознать тело, руки и ноги, а также головной убор. Эвенкийская маска шамана очень натуралистична: они должна внушать ужас, в ней видят духа, вселившегося в шамана и руководящего его действиями. Открытый рот как бы свидетельствует о том, что „заключенный" в нее дух что-то говорит, что-то внушает или о чем-то просит.
Камлание происходило в чуме, где было мало света. В крайнем возбуждении шаман неистово колотил в бубен, выкрикивая малопонятные слова, и звенел металлическими подвесками.
После смерти шамана его маску относили на могилу умершего».
«Камлание». Это слово его заинтересовало. Проверил.
«Камлание шаманов –это общение с духами… Ну вот! Зачем она с этим связалась, накликала на себя всю эту «мерзоту».
Он решил набрать одному приятелю. «…Пусть прозондирует про шаманские маски у своих знакомых , они как будто из Якутии, короче говоря из тех краев.
–…А что, реально от них негативная энергия? Хранить нельзя?
–Да я откуда знаю! – отвечал ему голос в трубке. – Не переживай, я выясню. Но мой совет, как этнографа, выбрось ее к чертовой матери.
–Этнограф, а про маски не знаешь.
–Не кипятись, у меня есть ребята, были в командировках, я поспрашиваю.
Его потянуло на свежий воздух. Кружилась голова, и казалось, он чувствует уже этот запах старья. Перед глазами стояла цитата Станиславского. Со стены цитата гласила: «Театр — сильнейшее оружие, но, как и всякое оружие, о двух концах: оно может приносить великое благо людям и может быть величайшим злом».
–Да, суров был Станиславский, ничего не скажешь, – констатировал факт посетитель театра, – И буквы как тараканы…
Странное возвращение
Он вышел из театра – вдохнул морозного воздуха. Маска не нашлась, как действовать дальше, он не знал. Не знал и где искать пропавшую жену, не знал, почему для театралов со слов жены он давно покойник.
Еще раз набрал номер подруги. Ничего не расслышал из того, что она говорила, – в ухе трещало и шуршало.
Охранник вынес ему рюкзак, – оказывается он его забыл у кресла. Мимо прошла женщина, подозрительно посмотрела. Потом еще какие-то люди на него оглянулись.
«Доехать бы, не по себе что-то…»
В метро он открыл свой рюкзак, но даже не стал доставать книгу, хотя там до конца оставалось лишь несколько страниц, даже не закрыл его. От метро до дома метров 800-900, но как дойти, когда ноги налились свинцом, и подташнивает. Дойти до сквера, присесть – передохнуть, хоть так. В глазах помутилось.
Еще раз набрал своего этнографа. Тот кое-что успел разузнать о ритуале.
Шаман надевает маску для чего? Чаще – это лечение больного. Шаман отбивает ритмы в бубен. Далее бубен сменяют колокольчики и музыкальные тарелочки, с помощью которых шаман «прозванивает» энергетические центры пациента. В конце целитель опускает руки, тем самым направляя негативную энергию в землю. Но бывали случаи, когда Шаман не сбрасывал этот негатив от больного, не мог сбросить, ему что-то мешало.
И еще маска одевается во время погребальных церемоний, чтобы шаману не быть распознанным душами умерших. Здесь тоже, говорят, есть маски, которые как бы приняли, зафиксировали на себе какое-то зло от умерших. Мой совет тебе, избавьтесь от этой маски как можно скорее. Даже вещи покойника выносят, а с этими предметами, заклинаниями, церемониями тем более не шутят. Там не все нам известно еще. Может на покойника ее напялили.
Рядом с лавкой кто-то оставил магазинную тележку. Он положил в нее рюкзак, оперся двумя руками, и потихоньку стал делать неуклюжие шаги, раз-два, еще метров 150… Ему начало казаться: маска выглядывает из рюкзака. До дома бы дотащиться.
В квартиру он буквально ввалился.
«Старая маска, кому она нужна, куда она могла подеваться? Может с покойника, а эта дуреха напялила ее на сцене. Может ее уже выбросили от греха подальше, только не признаются. Водички бы выпить. Мне показалось, этот актер хитромудрый что-то скрывает, а особенно актриса…, она молчала неспроста».
В голове помутилось, стошнило, сполз с дивана, опрокинул чашку с водой, вытянулся на полу...
–Господи, что со мной? Где телефон?
…На следующий день в дверь позвонили, постучали, потом провернули ключом и открыли. Вошли две женщины.
–Куда его понесло, интересно? – спросила первая.
–Слушай, ну зачем Вовке к самому подъезду тебя подвозить, при живом-то муже – это вы рискуете, – сказала вторая.
–Виктор! Виктор! – закричала первая.
–Может спит? – предположила вторая.
–Ты что ему вчера наговорила? – спросила первая.
–Свет, да ничего. Я – могила, – ответила вторая. –А эти твои актеры…, не врут?
–Они уже актеры по жизни, не только в театре. Самуил Львович сказал: сделали все как надо, с какого ему врать, – оправдалась первая за своих коллег, и остановилась посреди холла.
Там, за приоткрытой дверью кабинета мужа, она увидела отражение в зеркале человека, лежащего на полу, фарфоровую чашку, отлетевшую в проход, и рюкзак, справа, под шкафом для обуви. Рюкзак был приоткрыт, из него торчал железный угол какой-то вещицы, которую она сразу узнала.
© Андрей Толкачев