Последнюю пару отменили. На улице пахло настоящей весной, и я сам ощущал себя возвращающимся к жизни. Как же мне дышалось в тот день... Будто впервые за долгие годы я позволил себе порадоваться, расслабиться, медленно прогуляться от института до дома.
И как же резко скрутило внутри и выбило из лёгких воздух, когда перед подъездом я увидел бордовый минивэн отца.
Он нашёл нас.
Ноги налились свинцом, перед глазами поплыли круги, меня затошнило.
― Руслан, всё хорошо? ― соседка-бабка с первого этажа подошла незаметно и засипела на ухо. ― А к вам дядя приехал из Москвы, спрашивал, в какой квартире живёте.
Я плохо помню, как пересёк двор, как поднялся в квартиру, как закричал, останавливая отца, нависшего над мамой. Кажется, я тогда схватил её за руку, в другую сгрёб из серванта деньги и повёл на выход, в старую двенашку, на которой пять лет назад мать вывозила меня из Москвы. Она купила её у соседки-алкашки за жемчужные серьги и обручальное кольцо. В тот день ей удалось подсыпать ему снотворное в чай ― то самое, какое он подмешивал в алкоголь, спаивая маму, выставляя её алкоголичкой перед родственниками. Мама хотела развода, а отец хотел мать при себе. Всегда. До бешеных избиений и криков, на которые соседи боялись реагировать. Деньги и связи хорошо затыкают рты ― никто не хочет связываться с теми, у кого они есть.
― Всё будет хорошо. Больше он не найдёт нас. Мы уедем далеко, так далеко, мама, что никогда… Веришь? Никогда не найдёт.
***
Дорога виляла, как хвост блохастой дворовой псины. Я гнал, что есть сил. Деревья, заправки, рекламные щиты сливались в сплошное бурое пятно.
Куда ехать? Что делать? Затеряться в таёжной дерене? Раствориться в очередном мегаполисе? Попытаться выехать за границу?
Я притормозил на мгновение ― позвонить декану, предупредить, что отчисляюсь, ― в свете фар показалась табличка «Инсомнийск, 2.0». Стрелка вела направо, и я, попутно напрягая память на предмет названия города, повернул. Казалось, что именно туда нам нужно ехать.
Связь оборвалась ровно в тот момент, когда машина пересекла городскую черту. Мне следовало насторожиться ещё тогда, следовало не списывать на усталость то, что снаружи резко потемнело, а по крыше что-то заскребло. Возможно, мне следовало просто дать заднюю и получилось бы уехать?
Но я не мог предусмотреть всё.
***
Город оказался огромным. Мы въехали через промзону, проехали парк, покружили в лабиринте человейников. Наконец, когда окончательно стемнело и жёлтые как цыганские зубы фонари вгрызлись в небо, я вырулил к магазину.
― Смотри, мам, кажется, это круглосуточный. Схожу спрошу, где тут гостиница, а-то инет не грузит. ― Притормозил я у аляписто-яркой «Пятёрочки» с мельтешащими в окнах людьми.
Массив панельных многоэтажек за красно-зелёной коробкой магазина казался мне в бархатной тьме хищной рыбой, гигантской рыбой-удильщиком, протягивающей яркий огонёк супермаркета, как приманку. Спасибо Жаку-Иву Кусто за моё счастливое детство и любовь к океанической фауне. Я даже поёжился от того, насколько хищно клацнули автоматические двери, схлопываясь за спиной.
Лавируя мимо медленно бредущих алкашей с сизо-красными лицами и среди всклокоченных подростков, я приближался к кассам. За одной из них с россыпью элитного алкоголя за спиной сидела женщина, которой косплеить бы Джаббу Хатта, но я не иронично пожалел её. Работать на кассе за копейки ― тут любой положит болт на внешность и улыбки для покупателей.
― Здравствуйте! ― поприветствовал я её. Водянистые глазки скользнули по мне и тут же подёрнулись пеленой, словно у неё было третье веко. ― Я с мамой только приехал в город. Хотел узнать, где у вас тут хостел или гостиница?
Жирные оплывшие на плечи щёки кассирши затряслись в беззвучном смехе, со всех сторон послышалось бульканье и шипение. Я опешил.
― Не понимаю, что смешного. Я не могу загуглить, телефон перестал ловить.
― Само собой, деточка, ― бульканьем вырвалось из напомаженных за контур губ, которые тут же раскрылись, обнажив ряды острых зубов, уходящих глубоко в глотку, как у какой-нибудь миноги.
И сама кассирша затряслась будто желе, вытащила из-под прилавка жирные чёрные щупальца, от которых лучами отходили тонкие нити. Покупатели в магазине ― фальшивые фигурки на концах нитей ― тоже затряслись в такт монстру, постепенно всё шире и шире раскрывающему пасть, словно желающему вывернуться наизнанку.
Я завизжал. Наверное, в двадцать пять лет визжать как девчонка не комильфо, но плевал я на приличия, честно говоря. Поэтому, как только визг покинул мой широко раскрытый рот, я ещё и побежал. Псевдо алкаши и школьники пузырящейся массой перегородили ряды, тянули конечности, пытаясь ухватить меня за куртку. Я визжал и пихал их в проминающиеся тела, а сзади по плитке с мерзким шлёпающим звуком медленно двигалось чудовище.
С полок посыпались коробки с завтраками. Я мял их ногами, шарики и хлопья высыпались на чёрно-белую ёлочку пола медовыми мазками. Оголившиеся стеллажи навели на мысль, как обойти фальшивых людей и попробовать спастись.
Когда я посмотрел сверху на пол в разводах грязи и пшеничного крошева, я увидел лицо отца. Он сердито хмурился и шевелил губами. «Падаль!» ― почти слышал я и от этого стало ещё страшнее.
Входную дверь я вынес тележкой с разгона после пары безуспешных попыток открыть.
― Тут какая-то чертовщина творится, мам. Надо уезжать, ― выпалил я скороговоркой, заводя машину.
Одной рукой я пытался вызвать «112» ― номер службы спасения, работающий даже на телефоне без сим-карты ― но слышал лишь короткие гудки. Другой ― рулил по памяти прочь из города, туда, где перед поворотом притулился пост ДПС.
У промзоны на въезде была запоминающаяся деталь: светящийся неоном плакат в советском стиле. Когда вместо дороги, ведущей к трассе, я вновь увидел в лобовом стекле его, я перекрестился. На четвёртый раз я припал к рулю и заплакал. Мама легко гладила мои волосы на макушке. От пережитого стресса и шока я даже не смог заснуть, только сидел, вцепившись в руль всю ночь.
На рассвете я ещё раз попробовал выехать из Инсомнийска, но как и все разы до этого оказался перед плакатом. Оглушительно звучал заводской гудок. Последние сутулые фигуры уже заходили на проходные, возле которых, как оказалось, и висел злополучный плакат. Единственное, что пришло в голову ― отправиться на поиски отделения полиции.
― Не возражаешь, если прокатимся опять в город? ― спросил я у мамы и, не дожидаясь ответа, газанул с места.
***
Пока мы ехали, я изучал улицы, дома и прохожих. Связь на телефоне так и не появилась, но то тут, то там общались по мобильным, листали что-то на экранах (соцсети?), так что после полиции я решил найти салон связи и проверить сим-карту.
Хотя, может быть, в каждом заведении этого города вместо продавцов чудовища? Или весь город сам по себе ― чудовище…
За этими размышлениями я понял, как замёрз. Желудок свело судорогой. Я завернул в ближайший двор и заглушил мотор, повернулся к маме:
― Может, для начала выпьем где-нибудь по кофе, мам? А-то зуб на зуб не попадает.
Что-то яркое мелькнуло в лобовом стекле, привлекло моё внимание ― женщина в ярком плаще выходила из «Пятёрочки». Той самой, где я был вчера.
Дыхание перехватило, перед глазами пошли круги; я заметался по сидению словно загнанный в угол таракан. Я ждал, что сейчас двери откроются и под апрельское солнце вывалится что-то жуткое, подобное кассирше-монстру. Но шли минуты, вдох становился глубже, выдох длиннее. Люди сновали туда-сюда. Пара стариков на порожках убирали в мятые пакеты капусту. Женщина вела смеющуюся девочку за руку в магазин. Ничего не происходило.
Да что тут на самом деле творится? Я уверен, что вчера что-то в магазине хотело меня сожрать! Ничего не понимаю… Или оно появляется по ночам?
Сидеть и смотреть на «Пятёрочку» не имело смысла. Я отправился дальше.
Зайти я рискнул в кофейню с птичьим названием, сеть таких же была в Москве ― в ней не было посетителей, только за стойкой скучала молоденькая девушка-бариста.
― Здравствуйте! Мне два кофе с собой и каких-нибудь пирожных.
― Здравствуйте. Какой кофе предпочитаете? ― откликнулась бариста. Я заметил, что глаза у неё синие как васильки или цикорий. И куча веснушек щедро рассыпанных по гладкой коже. И ямочки на щеках. ― Эспрессо? Капучино? Латте?
― Сделайте на свой вкус, только горячий, ― улыбнулся ей я в ответ.
― Только не сдавайте меня начальству, если вам не понравится мой выбор, ― попросила бариста и кокетливо подмигнула. Жизнь стала походить на нормальную.
В пенке врученного мне чуть позже капучино скалился отец.
***
Скучающий портье (можно ли так назвать унылого мужчину, больше похожего на охранника, чем на разудалого служащего из фильмов Уэса Андерсона?), не поднимая головы от монитора и не спрашивая паспортов, выдал мне карточку от номера на две кровати. Мама сразу заняла ванную, а я, закинув в мини-холодильник купленные в магазинчике (без сюрпризов) рядом продукты, отправился искать салон связи.
Как и в любом мегаполисе их оказалось понатыкано на каждом шагу, поиски не заняли и десяти минут.
― Что значит надо приобретать местную сим-карту? ― я начинал терять терпение, специалист в жёлтом через стойку тоже. Мы ругались уже десять минут, и очередь проклинала нас поочерёдно.
― Руслан Валерьевич, я вам объясняю, в Инсомнийске работают только местные симки, я ничего не могу сделать, никак вам помочь. Оформляем?
― Да идите вы нахер, я такую жалобу настрочу за мошенничество! ― злобно выкрикнул я и выбежал на улицу.
На часах было всего полпятого, и я решил изучить город.
Я нашёл в Инсомнийске площадь с шагающим в неизвестность Ильичом, городской парк с каруселями и колесом обозрения, несколько огромных ТЦ с пёстрыми фасадами, городское кладбище, цирк, музеи в зданиях девятнадцатого века, реку и облагороженную набережную. Из прихваченного в киоске помощи туристам путеводителя узнал о нескольких заводах, аэропорте, университете, элитном районе, психбольнице и тюрьме. Инсомнийск был миллионником и на самом деле реальным шансом начать всё с нуля. Если не считать магазинов, пытающихся сожрать покупателей.
На маленькой карте улицы, переулки, тропки и здания переплетались причудливо, образуя лицо человека. Я смял путеводитель и выбросил в урну ― я знал, чьё это было лицо.
***
― Мам, я пришёл, ― крикнул я с порога, скидывая обувь. В номере громко бухтел телевизор. Начинало темнеть.
Понятное дело, ни в какую полицию я так и не сходил. Что бы я сказал? Бла-бла-бла, у вас магазин-монстр, да, именно тот, в котором дети сейчас покупали мороженое. Глупо, конечно. Зато я всё-таки купил местную симку.
«Инсомнийск: по вашему запросу ничего не найдено;
Что происходит в Инсомнийске: по вашему запросу ничего не найдено;
Закрытые города России: список закрытых городов России 1. Город Железногорск (Красноярский край) 2. Город Зеленогорск (Крас… Инсомнийск ― не найдено».
Да что за фигня?
Телевизор затих, я пожелал маме спокойной ночи и сам устроился на свободной кровати. Больше суток без сна сказались почти мгновенно.
Во сне я снова и снова убегал от лопающегося как демогоргон отца.
***
Я чувствовал, что мне необходимо разобраться во всём происходящем. Я должен убедиться в безопасности города, в котором мы с матерью хотим спастись и спрятаться, или найти способ отсюда выбраться.
Когда наутро я спустился к портье и попытался узнать, почему о городе ничего не известно в сети, он очень быстро свернул разговор, почти послав меня нахер. И я занервничал ещё больше.
Что ж, ладно. Если нужно, я буду первым, кто расскажет миру об Инсомнийске!
― Я хочу вернуться к тому магазину ночью. Не знаю, когда вернусь.
Мама кивнула и снова включила телевизор. Я вышел в город.
***
До темноты я ходил по улицам, слушал, что обсуждают прохожие, пару раз это были патрульные. Ничего странного: обычные разговоры обычных людей. Уже знакомая бариста в кофейне мило хихикала и стреляла глазами. Я был готов поверить, что всё нормально, только в районе сердца что-то кололось тревогой, заставляя вздрагивать от каждого неожиданного звука.
В полночь я стоял у входа в «Пятёрочку». Сквозь огромные окна виднелись те же медленно бредущие алкаши с сизо-красных лицами и всклокоченные подростки, абсолютно не изменившиеся со вчерашней ночи. Я сделал пару кадров на смартфон, по привычке залез в галерею проверить: чёрные прямоугольники вместо фото смотрели с экрана. Ещё фото. Ещё. Чернота. Такая глубокая, что я почти ощутил на себе её взгляд.
Тут не было ничего живого. Ничего живого по-привычному. Озноб охватил меня крупной дрожью, руки заходили ходуном. Я поднял взгляд на окна магазина: они все были залеплены телами марионеток. Масса пульсировала и напирала на стёкла. Послышался треск. Я рванул с места.
Через несколько минут бега нестерпимо закололо в боку. Я вынужденно остановился, опершись на стену дома. По руке потекла горячая жидкость, стена вздохнула, втянув воздух с такой силой, что зашевелились волосы на моей голове. Я закричал и, теряя последние капли рассудка, побежал прочь.
***
Очнулся я в каком-то сарае весь в пыли, грязи и густой бурой жиже, пахнущей гнилью. Разбитый телефон валялся рядом в луче солнечного света, проникающего через кривые доски двери. С трудом поднявшись, выбрался наружу. Люди вели себя как ни в чём не бывало. Как они могут не замечать, что происходит? Как? Неужели никто из них ночью не слышал моих криков, не выглядывал в окна, не выходил на улицу?
― Люди! ― заорал я и замахал руками. ― Вы видели, что тут творится по ночам? Вы же видели! Вы же наверняка тоже всё видели, почему вы молчите?
Схватил за рукав женщину в красном берете. Она замычала что-то и спешно скрылась.
― А вы? Почему вы делаете вид, что ничего не происходит? Вы пытались уехать?
Дед замахнулся тростью и процедил сквозь зубы: «Санитары уже едут».
― Почему молчите? Почему остаётесь здесь? Оно вас сожрёт, люди! Люди ли вы вообще?
Удар в затылок прилетел внезапно. Двое крепких парней с бритыми головами выросли за спиной как из-под земли.
― Врёшь, не возьмёшь! ― прошипел я и кинулся на одного из них.
Они явно не ожидали отпора, как и я не ожидал, что парой ударов собью с ног первого, а второго оглушу поднятой с газона палкой. Да я чёртов Джеки Чан!
Мне нужно было быстрее добраться до отеля, до мамы, попробовать вывезти её из этого дурдома. Заскочил в первый попавшийся автобус мимо валидатора и уселся в хвосте, пряча сбитые кулаки в карманах. Костяшки глухо ныли и, чтобы отвлечься, я уставился в окно.
Облака надо мной складывались в лица. Сначала в отцовское, оскаленное, хрипящее из-за ножа в горле. Потом в мамино, застывшее с глупой улыбкой на лице, так и не успевшей понять, как отец её убил. Я забыл. Меня никто не ждёт в номере, и из Москвы я уезжал один.
Я всё же сошёл
Выхожу из автобуса.
с ума?
Заворачиваю во двор.
Или нет?
Там другая «Пятёрочка» бликует окнами.
Я всё же сошёл
В зоне приемки полутьма и она шевелится.
с ума?
Жирные серые щупальца сливаются в фигуры людей.
Или нет?
― Я всё обязательно выясню, ― тихо говорю я, обращаясь к ним и к городу в целом.
И шагаю вперёд.
Автор: Яна Полякова
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ