Банк «Поларис» был монополистом на Среднем Западе. Там финансировали наиболее «гибкие отрасли» экономики. А, ещё, всё норовили «влезть» в нефтяные и газовые фирмы, но пока был облом. На главных направлениях.
Приходилось давать деньги для аграриев, мелкому бизнесу и придорожной торговле. Конечно, заёмщики эти – «не весть кто», но жить надо и здесь, если нет космоса, электроники и вездесущих оружейников. Это факт.
Председатель правления и, по совместительству, президент банка старик Яглин собрал свою верхушку.
«Друзья мои! Скажу вам пренеприятное известие. Наблюдательный совет нашего холдинга направил мисс Колибрайт. В качестве моего первого зама.
Официально, это всё именуется как санация финансового состояния банка. Понимаю ваши чувства, но за четверть века, а это правда, мы ведь переживали и не такие передряги. Вы согласны?».
Два десятка людей, вокруг овального стола, прекрасно одетых и детально ухоженных, от седобородого Хопкинса до кукольной Сильвы, в унисон закивали головами.
Да! Они прекрасно знали: кто, в их банке, хозяин? Кто закрывает глаза на «шалости»? И позволяет списывать незаконные прибыли, себе в карман, каждый квартал. Яглин был для них всем.
Он посмотрел на вальяжную Кэрочи, которая была главным бухгалтером банка и его многолетней любовницей. «Жаль! Что мои люди, так ещё и не смогли, дать о ней, никакой информации. Даже не знаю, где она была до нас? Может штучка «выпорхнула» из недр ФБР?».
Повисла пауза. «Или даже, из самого Агентства национальной безопасности? Но, тактика будет проверенная – изоляция этой сволочи. Во всех филиалах. Вам понятно?».
А, через день, все персонажи были на своих местах. В том же зале. Им представляли саму Колибрайт. Элеонору – собственной персоной. Когда Яглин произносил это имя, то улыбнулся, как привету из прошлого: от самой госпожи Элеоноры Рузвельт. Крутая была женщина.
А эта – всё улыбалась. И медленно «сканировала» каждого сидящего за столом. Кэрочи даже присвистнула, от такой надуманной угрозы, которую все связывали с этой весёлой красоткой. «Явно торила карьеру не за столами аудиторов. А - в номерах отелей».
Томный Хопкинс наклонился к Сильве, этой ожившей Барби, со знаковыми формами и призывным взглядом: «Слушай, Си! Мне кажется, что наш «адмирал» преувеличил всю опасность.
Она никогда не доберётся до бумаг, которые Кэрочи хранит ещё пуще, нежели своё любовное ложе. Мне кажется, что она слаба в дебетах и кредитах банка. А?». Сильва хмыкнула: «Согласна. Но, Джон, время покажет. Её начальники – с крутыми мозгами».
Прошло полгода. Зал правления. «Чёрная пантера» Элеонора сидела во главе стола. На месте самого Яглина, который, с обширным инфарктом, уже был в госпитале. По обе же стороны, от неё, высились две стопки папок. Она ловко мгновенно «выуживала» нужную.
Открывала, на первой закладке, и начинала задавать «смертельные вопросы». Такие, она нашла для каждого. Кэрочи тоже не было среди них. Жаль! Ею уже занимались серьёзные следователи. Пока, до них, ещё не дошла очередь, Сильва мило наклонилась к Хопкинсу:
«Джон! Так сожалею, что больше не встречусь с тобой. Мой любимый бык. Увы! Теперь сам уже видишь, кто здесь кому устроил полную изоляцию. Скажу честно, когда нам, на представлении, назвали её имя, я поняла, что это сам рок истории взялся за нас. Прощай!».
