«Из большой груды бумажного и металла они выбирали медь. В зареве чадящих фонарей она казалась золотом. Крупные кругляши и, помельче и угловатее - их складывали отдельно и втихую пихали по карманам. Тёртые, давно вышедшие «из моды» ассигнации - прицениваясь и разглядывая на свет - разглаживали на ляжках. Перехватывая пачки вытянутой резинкой, укладывали кирпичиками на стол.
Они были ростовщики? Возможно. Но казались палачами. Словно выпорхнувшие из Двора Чудес, бесноватые и в проказе, одноглазые и хромые. Состоявшие - и бывшие сворой! Люди, потерявшие облик людской, чуяли себя только в шелесте купюр и звоне мелкой монеты. Про себя они вычитывали сколько благ и церемоний можно купить на это! И оставались довольны.
Близость помоек, сорных куч, давних кладбищ ничуть не смущала их. Они потеряли нюх ко всему - кроме денег! Инстинкты, утраченные вследствие ненадобности, сконцентрировались в локацию и на отбор. Не забыть бы чего ценного! Равные - среди отверженных и неприкасаемых - они не гнушались мелкими стычками, крупными разборками и несть «тьма» подлогами и воровством. Общее добро распределялось разбодяживанием набранного по их - славным! - законам справедливости. Где-то, по кривым улицам города следовали ночные дозорные. Впечатывали шаги в булыжную мостовую, держали строй. Несли в руках огненные факелы..
Выискивая сосредоточия порока и болезней - способных покорить и уничтожить весь посад до крепостных стен. Стражники неумолимо приближались к сосредоточию Зла…
На рассвете, в пении петухов с сельских пригородов, под лучами нарождающегося солнца. Редкие прохожие, проживающие возле городских ворот. Могли наблюдать чудную картину - воз с остатками «чумной армии». Поскрипывая и качаясь крутил колёсами в сторону вон из города. На нём восседали главари и челядь приближённая. Прочие приспешники разбежались, завидя в ночи стражу! В мешке полотняном потряхивались, бились аверсами и краями медяшки. Принятые за драгоценное золото. Бумажное - хоть и перетянутое и почти упакованное - сгорело до праха во время свалки с блюстителями закона. Верхушка чёрного воинства и лизоблюды унесли, что уцелело. И сами подались в другие края, на всякий случай..
День в городе начался «с чистого листа»..»