Крым 20-го года. Весна. Последние месяцы старой, уже забытой, жизни. С военными оркестрами: в саду, на набережной и в доме офицеров. Шик! С красиво одетой публикой. С извозчиками. С лавками, наполненными разной снедью и товарами.
Всё это уйдёт, как цветы сирени, после летнего сезона. А потом будет террор. Страшный и кровавый. Всем!
Генерал-лейтенант Деникин, со своим штабом, перебрался в Феодосию и разместился в гостинице «Астория». Всю неделю он занимался военными делами. Проверял дивизии. Беседовал с командирами. Зорко следил за ответными действиями «красного» врага.
Всё делал для обороны Крыма. Понимая, что эвакуация неизбежна. Россия – уже в изгнании.
Спецслужбы каждый день приносили печальные вести. Как босяцкая власть, во все тяжкие, пытается бороться с Белым движением.
«Господи! Ничего святого. Нас не станет, за кого тогда уж возьмутся? Они, и родную мать с отцом, продадут за свою идею мировой революции. А что в Новороссийске учинили? Настоящую бойню. Никого не пощадили!».
Генерал стоял у открытого окна. И вспоминал, как героически обороняли эвакуацию в Новороссийске, Дроздовский и Зюнгарский полки. Уже, прижатые к морю, но так и не сдавшиеся.
И, вывезенные потом англичанами, на кораблях, которые срочно сделали рейс в Крым. А потом, прошедшие строем на параде. Молодцы! Они - честь и слава Отечества!
Ночь. После заседания штаба, Антон Иванович тихо приоткрыл входную дверь. Лампа в спальне ещё горела. Он прошёл через комнаты. «Доброй ночи, Ксюша! Как ваши дела?».
Жена быстро поднялась с кресла. «Привет! Может ты поешь? Или сразу спать?». Генерал подошёл к кроватке. Годовалая дочь, во сне, чмокала пухлыми губками. И так улыбалась!
Ксения Васильевна подошла сзади и крепко обняла мужа. А он едва повернул голову и поцеловал. «Ксюш! А ведь я тебя такой же помню. И как крестины твои были. Всё помню, любимая! Спасибо за Маришку!
Замечательную ведь дочку родила. Пусть жизнь её будет счастлива!». Деникин ощутил, как по его шее, предательски скользнула лишь слеза жены.
А, через три дня, он спокойно передавал бразды командования амбициозному генералу Врангелю. Тяжесть лежала на сердце. Что же будет с Россией? Что будет с Белой армией?
А что же будет с нами всеми? В своём кабинете попрощался с генералом Драгомировым и ближним советом. «Господа! Благодарю за службу. Боже, да храни Россию и её армию».
Он вышел из здания гостиницы. И посмотрел на окна. Десятки лиц смотрели на него. Сквозь стёкла. С разным выражением. От восхищённого до презрительного. Но, ни одного не было равнодушного.
Генерал сел в автомобиль. Адъютант закрыл дверцу. Офицеры на крыльце взяли под козырёк. Деникин «отдал честь». Кивнул. И поехали. А дальше – порт.
Генерал, в полной форме, медленно шёл со своим начальником штаба Романовским. Тот тоже «сдал все дела». И готов - к последней поездке. Деникин оглянулся. Женщины шли сзади.
Жена выглядела встревоженной. Она тихо вела маленькую Маришку и что-то ей говорила. Никто, не знал, что, через сутки, Романовского не станет.
А, пока он смотрел на море и, повернувшись к Антону Ивановичу, сказал: «Жаль! Теперь, каждый из нас, уже изгнанник. Может быть навсегда. А так хочется вернуться. Домой. К родным. В юность!».
