У Киры голова шла кругом.
- Сейчас Соня изображает потерю памяти, - продолжала Валя. - Родителей не узнает. Хотя я в это не верю. Очевидно, родители в детстве не смогли принять ее диагнозы и лечить Соню, а может быть диагноз неправильно поставили. Врачи тоже ошибаются.
- А зачем эта история с самоубийством? Неужели родители ей помогали, чтобы насолить Юре?
- Вряд ли. Думаю, им надоела Соня с ее выходками, а они надоели Соне со своим контролем. К тому же была вероятность, что появится кто-то из подельников убитого уголовника и начнет искать действительно виноватых. Вот и решили, что она уедет, а инсценируют самоубийство. На самом деле почти все участники того дела разъехались, никто ничего о них не знает. Правды мы не узнаем. Соня и родители никому ничего не расскажут. Очевидно, ее отъезды на несколько дней связаны с тем, что она ездила к врачу или встречаться с родителями. Таблетки, которые она пила, просто так в аптеке не купишь.
Глеб слушал этот разговор, едва сдерживая желание уйти. Они говорили о Маше так, как будто она какая-то преступница. Заранее обвиняя ее во всех смертных грехах.
А он много думал, разговаривал с врачами. Ненависти к Маше он не испытывал. То, в каком обществе и в каком виде он застал Машу, вполне возможно, тоже проявление ее болезни. Врач сказал, что такое может быть. Что у Маши, вернее Сони, нарушено понятие о морали, поведении в обществе. Бросить больного человека он просто не мог. Да и продолжал ее любить.
Новая знакомая мамы с этим Юрой рассказали свою версию событий. Почему он должен принять ее, а не рассказ Маши, которая совершенно не узнавала людей, приехавших и назвавшихся ее родителями. Маша их не помнила, хотя экспертиза подтвердила – они ближайшие кровные родственники.
Глеб понимал, что объяви он сейчас, что не бросит Машу, разразится скандал.
- Молодой человек, - сказал Глебу мужчина, который оказался отцом Маши, когда они встретились в больнице. – Мы вам очень с супругой благодарны, что вы беспокоитесь о нашей дочери. Мы столько лет искали ее. Когда она придет в себя, то свяжется с вами.
- Но я люблю Машу. Я понимаю, что она больна. Разрывать отношения из-за этого не собираюсь. Вы знаете теперь, что она жива. Хоть и не узнает вас. Пусть остается здесь. Врач сказал, что после лечения она может нормально жить, принимая лекарства.
- Глеб, спасибо вам, но мы уже один раз проходили это. С Юрием. Он тоже говорил о том, что любит дочь. Потом бросил. Потом пытался повесить на нее убийство какого-то человека. У вас активные родители. Не думаю, что они захотят видеть Соню рядом с вами. Поэтому рано или поздно вы расстанетесь. Мы планируем уехать, как только дочери станет лучше. Чуть позже Соня решит, будет с вами или нет. И у вас будет время подумать.
Глеб побрел домой, пытаясь осознать все происходящее. То, что встреча в этом подвале была заранее спланирована, сомнений не вызывало. Да и приезд новых знакомых мамы как-то странно совпал с этим походом. Но мама нормально относилась к Маше, в смысле Соне. Она честно рассказала сама о случайной встрече в Крыму с Валентиной. Такое не спланируешь.
Дома Глеб выписал все что знал в один файл. Во всей этой истории в пользу версии новых знакомых мамы говорило одно – документы Сони, по которым она жила в их городе. Такое в магазине не купишь. Получить их ей явно помогли.
А на следующий день в больнице врач отказался разговаривать с Глебом. Сказал, что он пациентке посторонний человек, ее родители категорически против чтобы о ее состоянии рассказывали кому-либо. Глеб попытался дать денег, но врач изобразил изумление и сказал, что здоровье пациентов превыше всего.
Никаких контактов родителей Маши, Глеб так и не привык называть любимую девушку Соней, найти не удалось. Никто не хотел разговаривать.
Через несколько дней Глеб дал денег одной из медсестер и узнал, что Машу выписали. Глеб начал скандалить, и врач все-таки вышел к нему.
- Софию Витальевну забрали домой. Вы ей посторонний человек. Поэтому никто вам не обязан давать никаких объяснений. Ей стало значительно лучше.