11
Все обернулись к говорившей. Многие селяне неодобрительно покачали головами, ожидая нового промедления и подвоха. Старейшина тоже недобро глянул на Милису.
- У меня подарок для Вассы, - как можно невиннее проговорила та, - как и полагается по нашей традиции - уходящей в новый дом вдове от старшей женщины дома, который она покидает.
С этими словами она достала сотканную на прялке Тимиры верёвочку и продемонстрировала её всем, чтобы доказать, что действует согласно заведённому обряду.
- Этот браслет я сделала для благословения невесты! - продолжала она, - пусть он хранит мою свояченицу в новой семье и приносит счастье.
Последние слова были сказаны таким тоном, что всем было понятно: никакого счастья в послании нет, и зачем Милиса всё это затеяла, не понятно. Но пока придраться было не к чему, и, старейшина, посмотрев на протянутый подарок, кивнул.
Васса, подошедшая за это время к Боремиру, не хотя протянула руку своей невестке. Милиса взяла её и крепко завязала верёвочку на запястье. Невеста закусила губу, так сильно ей перетянули кисть. Но возражать не стала. Она хотела поскорее обойти свадебный костёр, который уже начинал догорать, а разводить новый или подбрасывать дрова уже во время проведения ритуала было нельзя. Кострище изначально складывалось очень большим, и если какая-то пара не успела пройти обряд, это считалось знаком, что им рано связывать свою жизнь друг с другом.
Поэтому Васса лишь закусила губу и повернулась вместе с Боремиром к костру. Пришло время их взаимных обещаний. Верёвочка тем временем начала жечь запястье невесты.
- Уходя из одного дома, обрети радость в новом, - напутственно сказал невесте старейшина, потом обратился к Боремиру. - Ты был хорошим воином, так будь и заботливым мужем.
Молодые кивнули наставнику и встали друг напротив друга. Их взгляды встретились, а руки соединились во взаимном пожатии. И на мгновение окружающие перестали существовать для этих двоих, что так долго пребывали в одиночестве и, наконец, их сердца встретились. Даже жар от верёвочки на время стал меньше. Васса улыбнулась. Она верила, что рядом со своим суженным, сможет всё преодолеть.
- Солнца прожитые до нашей встречи были пусты для меня, - сказал ей Боремир, - я скитался по Северным землям, не понимая кому я служу и зачем. Искал и не находил смысла для себя и тех, кто меня окружал. Много раз хотел вернуться, но чувствовал, что это ничего не изменит. Я всё также буду один среди близких людей. - он перевёл дух. - Но когда я прибыл в селение и почувствовал твоё сердце, бьющиеся рядом со мной на берегу ручья, я услышал в его биение отголоски своего ритма. И понял, что вместе мы сможем исцелить души и быть счастливыми. Благодарю тебя, что согласилась стать моей женой, я буду беречь тебя и заботиться о наших детях.
Глаза Вассы наполнились влагой. Это были слёзы радости.
- Многие солнца я была одна среди своих родных, - начала она, отголоском слов Боремира, - сын был единственной отрадой для меня, но сердце, как женщины, - молчало. Грусть и одиночество были моими верными спутниками и я даже не мечтала, что станет иначе. Встреча с тобой подарила мне надежду, душа затрепетала и в ней поселилась радость: от наших кратких встреч, от редких взглядов. Благодарю, что выбрал меня, я хочу стать матерью твоих детей и создавать уют в нашем доме рядом с тобой.
Боремир кивнул, сердце его трепетало и радовалось. Лишь тень беспокойства в глазах невесты смущала воина. Спросить об этом сейчас было не к месту, а сама Васса молчала, сдерживаясь, чтобы не закричать от разъедающего её кожу яда. Она боялась, что если они с Боремиром сейчас остановятся, то уже не закончат обряд и она ещё на одно солнце останется в ненавистном ей доме первого мужа. Васса столько снесла от своих родственников, что готова была потерпеть боль ещё немного времени, которое требовалось, чтобы обойти три круга около костра.
Молодые начали движение, огонь пылал и приветствовал их союз. Наблюдавшие за ними селяне улыбались. И лишь Милиса с беспокойством наблюдала за происходящем. Она была уверена, что как только наденет браслет на руку Вассы, той сразу станет плохо. Но её свояченица, как ни в чём не бывало, шла уже второй круг. Хотя на её лице не было счастливой улыбки, а читалось скорее напряжение, но это не успокаивало злопыхательницу.
На третьем круге невеста стала спотыкаться. Боль в руке была такой нестерпимой, что от неё перехватывало дыхание и подкашивались ноги. Окружающие смотрели на неровную походку невесты и качали головами. Дорожка вокруг костра была абсолютно ровной, трава примята и спотыкание могло говорить только об одном - не пускают её Боги в новую жизнь. Ладно если бы Васса один раз спотыкнулась, с кем не бывает от волнения, но было видно, что ноги невесты еле идут и она вот-вот упадёт. Взять её на руки или поддержать за плечи, жених не мог. Каждый из брачующихся должен был самостоятельно проделать свой путь.
Боремир чувствовал, что с его суженой что-то происходит. Но разговаривать во время обряда было запрещено, это считалось не уважением к Богам. Рука Вассы, лежащая в его ладони, то сжималась, то становилась совсем слабой. Браслет же был повязан на другую руку и воин его не чувствовал.
С трудом дойдя третий круг, Васса рухнула на колени. Из уст присутствующих слетел возглас удивления. На их памяти ещё никогда дорога в новую жизнь не была так трудна для невесты. А та, не обращая внимания на перешёптывания за спиной, начала пытаться снять верёвку с запястья. Но вторая рука не слушалась, пальцы обжигались, пытаясь ослабить узел.
Боремир, заметив, что делает жена, опустился рядом с ней и постарался помочь. Прикоснувшись к браслету, он тоже почувствовал его действие. Даже грубой мужской коже было больно от прикосновения к верёвке.
Воин взглянув в глаза Вассе. В них была боль и мука, а нижняя губы закусана до kрови. Боремир попытался развязать узел, не обращая внимание на боль, но браслет не поддавался. Окружающие начали подходить ближе, желая увидеть, что происходит у молодожёнов. Почему они оба сидят на коленях и с чем-то возятся.
В какой-то момент действие браслета так усилилось, что Вассе стало нечем дышать. И, взглянув в глаза мужу, она потеряла сознание, упав к нему на колени. Присутствующие ахнули. А Милиса торжествовала. Лучшей мести противнице и придумать нельзя - стать женой и тут же уйти в царство Мары.
Но радовалась она рано. Васса ещё дышала, пусть и слабо. Боремир тем временем развязал узел и бросил верёвку в сторону. После этого на запястье жены увидев глубокий красный след, поняв, почему ей было так тяжело во время обряда.
Старейшина подошёл к ним ближе и осмотрел руку Вассы. Потом перевёл взгляд на довольную Милису и хотел направиться к ней, но глухое шипение прервало его планы. Оглянувшись, он увидел змею, извивающуюся на месте верёвки. Гадюка шипела и готовилась к прыжку.