Бобрый день дорогие читатели!
Покуда есть время, разберу один комментарий, ибо не первый раз такое слышу, что указывает на то, что ответ востребован.
Вот этот вопрос:
«Почему считается что славянский мир собран из кучи племён, может наоборот некогда одно единое потеряв единовластие раздробилась на племена, ведь поляки, Словакия, кажись и чехи, одного поля ягодки. А на Руси, до крищения, уже было равнословие, а именно, жители любой облости говорили на одном языке. В испании к этому пришли тока через 400 лет. На ум приходят отрывки басни Крылова, не по тексту, от себя, европейское обожествляем а сало русское едим.»
Однородность
Изначальная неоднородность не только к славянам относится, но и ко всем мало-мальски крупным языковым группам. Относительно однородны только те, кто либо очень мал, либо живет на каком-то изолированном острове без контактов с соседями.
Славяне уже на раннем этапе (который нам по силам выявить) были антропологически неоднородны. Достаточно одного этого. К тому же они занимают огромные пространства. Какая уж тут однородность?
Не могли ли они быть изначально огромной единой общностью?
Весь мировой опыт указывает на то, что более-менее крупным объединениям всегда предшествует период небольших групп, а не наоборот. Хотя человеческой психике свойственно считать обратное, что многократно отражено в разнообразных легендах. Но это легенды.
На практике же, когда какая-нибудь архаичная группа разрасталась до размеров, чрезмерных для того, чтобы успешно выживать на занятой территории, она дробилась. И эти предельные размеры изначальной группы всегда были очень небольшими.
Это при нынешних методах ведения хозяйства можно запросто жить на ограниченных пространствах группами по 100 тысяч человек и даже миллионами, а в глубокой архаике 150 человек – это уже очень серьезно. В не столь глубокой архаике очень серьезной цифрой было несколько тысяч.
Превышение неких предельных для данной области величин сразу же порождало дробления и мини-миграции (а иногда и не мини).
В результате таких миграция неизбежно возникали новые вожди, устанавливались новые связи с соседями, которые были когда мирными, когда немирными, и результатом последнего становились либо межплеменные браки, которые практиковались еще в палеолите (это мирный вариант), либо захват женщин из враждебного племени (стал-быть за круглым каменным столом консенсуса не достигли и решили добраться до него на ложе).
Как результат – та или иная форма смешения. Помимо этого случались и культурные смешения, когда та или иная часть соседей просто со временем переходила на другой язык.
Поэтому относительную антропологическую однородность, предположим германцы, демонстрируют только на самом раннем этапе, когда их и немного и занимают они очень небольшое и притом труднодоступное пространство. Как только они оттуда повылазили, так сразу антропологическая картина стала размываться вследствие ассимиляции других племен и народностей.
В результате в эпоху становления раннефеодальных германских государств это уже весьма размытая общность. То же самое относится к славянам, совершавшим не менее колоритные миграции.
Что с языком?
Что до языка ранних славян то с этим у нас не особо здорово, поскольку письменные источники по большей части основаны на церковнославянском, который и в самом деле достаточно единообразен, но, увы, общим разговорным языком отродясь не был, будучи своего рода языком тогдашней культурной элиты в лице духовенства, который был создан на основе той части древнеболгарского, которая пользовалась жителями такой "исконно славянской" области Европы, как греческие Салоники (почему Кирилл и Мефодий иногда и называются "солунскими братьями").
А на каком языке балаболили в каком-нибудь Икоростене нам остается по большей части догадываться. Ясно только, что не на церковнославянском, ибо он все же уходит корнями в южнославянские говоры.
Зато не приходится догадываться, что, по крайней мере, абсолютного единоречия на территории дохристианской Руси не было просто потому, что язык древних новгородцев вообще не относился к восточнославянской группе, будучи частью западнославянской языковой общности.
Так что не исключено, что Крещение, скорее поспособствовало языковому единообразию, чем наоборот. Другое дело, что на таких огромных пространствах полного единообразия достичь не удалось.
Впрочем, такой цели особо никто и не ставил и властям было довольно того, что жители разных областей понимали друг друга, а делопроизводство шло на одном языке. А в остальном каждой группе было позволено коверкать язык так, как ей заблагорассудится, что эти группы и делали.
Что до Испании, то там тоже по сей день нет единообразия, но гораздо важнее то, что столь скромный, да к тому же полуизолированный регион очень уж сильно отличается от того гигантского футбольного поля, где живут восточные славяне, да к тому же вперемешку с многочисленными и чрезвычайно разнообразными неславянами.
А что там у испанцев в плане последнего? Реликтовые баски и фсё? Так и хочется прокомментировать это «культурное разнообразие» словами Черной королевы из мультика про Алису: «Как-кое убожество!»
Испания (даже вместе с Португалией) по сравнению с даже одной только Россией – это клетка в зоопарке, тогда как Россия по сравнению с ней сама по себе тянет на целый мир. Сравнивать их всё же не стоит.
В поисках предков
К этому добавлю один очень простенький момент, который почему-то откладывают в сторонку, когда ищут корни какой-то из современных европейских групп (да и неевропейских). Звучит он следующим образом:
«А другие-то куда испарились?»
Я имею в виду, что на территории Европы и не только ее, жила уйма разнообразных народов и народностей: всякие там фракийцы-иллирийцы, кельты-шмельты и прочие даки-шмаки.
Вот куда они рассосались?
Ну не в воздух же испарились?
Нет, не в воздух: все эти народы прекрасно растворились в наших телах.
Прямо сейчас там и находятся и, когда вы трапезничать садитесь, вы тем самым своего древнего "фракийца" кормить изволите.
Тут вот одна моя голосистая гэй-гэй-гэй-согражданка, видимо, одуpев от победы на одном Эуропэйском конкурсе с сомнительной репутацией, как-то заикнулась о родстве моих нынешних сограждан с шумерами, надолго превратив в посмешище отнюдь не шумеров, а прочих сограждан.
Глупейший случай, однако, родство с этим древним народом ищут очень многие. И кто только его не находит!
Однако «шумеры» живы и поныне. Только они не знают, что они шумеры, считая себя в основном арабами.
От некоторых европейских народов что-то осталось, например от кельтов. Но это такой маленький остаток, что становится ясно, что вся остальная масса преобразовалась в другие народы.
К примеру часть северных кельтов теперь считает себя англичанами или шотландцами. Часть сначала была романизирована римлянами, а потом попала под власть германцев и теперь, говоря на испорченной латыни с германской примесью (французском), зовется именем германского племени франков.
Правда, временами вспоминает о галльском прошлом и снимает что-то там про Астерикса и Обеликса, с которыми себя соотносит.
Третьи кельты, основательно перемешавшись с другими народами в арабский период, в итоге считаются испанцами, португальцами и прочими кастильцами.
Кроме этих народов, кельты растворились еще и в славянах, итальянцах, немцах и даже в крови нынешних турок можно найти кельтский элемент, ибо кельты-галаты переселялись и в Малую Азию.
И сейчас потомок какого-нибудь «дикого галла» с примесью армян и греков, вполне может сидеть в феске, попивать кофе, посасывать «ши́шу» (кальян) и посмеиваться над жителями Европы, к которой он имеет куда большее отношение, чем к арабскому миру, который кажется ему почти родным.
Примерно та же судьба постигла гигантскую скифо-сармато-аланскую общность, от которой остались только относительно немногочисленные осетины-ясы.
Остальные же растворились в основном среди южной части восточных славян, тюрок данного региона и в ряде других народов, начиная от северокавказских и заканчивая молдаванами, румынами и пр.
При этом относительно небольшие группы алано-сарматов растворились там, куда мигрировали, т. е. на территориях от Британских островов до Северной Африки.
Предки предков на примере испанцев
Когда ко-то начинает говорить, что предками, скажем, испанцев, были местные кельты (кельтиберы), то кем-то сразу же озвучивается мысль, что испанцы на самом деле кельты.
Сразу оговорюсь, не не кельтиберами (и даже не одними индоевропейцами) едиными был населен Пиренейский полуостров в доримскую эпоху, но, чтобы не усложнять картину, остановимся на них, как на наиболее заметных.
В этом плане там тоже есть две группы своих корнекопателей: одна группа пытается играть в кельтов (разумеется, грозных, непокорных и преисполненных множества других доблестей: за этими картинками очень сладко прятаться от реальности).
Другая же группа предпочитает убегать от дня сегодняшнего не в кельтское, а в древнеримское прошлое, считая, что все прочие романские народы утратили римский дух, и потомками стойких римлян и грозных легионеров, перед которыми трепетал мир, теперь являются, конечно же, лишь испанцы (в предки себе, как известно, предпочитают записывать исключительно легионеров и разного рода героев, но никак не крестьян, прачек, бесчисленных городских бездельников и сотрудниц лупанаров).
Ну да бог с ней со второй группой – она более ненормальная, ибо полностью игнорирует антропологию и генетику, которая указывает на то, что предками нынешних жителей Иберийского полуострова являются прежде всего те самые кельтиберы со товарищи.
Но значит ли это, что современный испанец – это, по сути – кельтибер?
Нет, не значит, поскольку кельтиберами называли местных жителей говоривших на языке кельтиберов. Тех, же, кто на этом языке не говорил, кельтиберами не считали, даже если они были словно «двое из ларца, одинакова с лица».
Соответственно, если нынешние испанцы говорят на другом языке, то они и кельтиберами считаться не могут, деже если бы в них ничего, окромя кельтиберской кровушки и не было бы.
Во всяком случае, римляне, познакомившие мир с иберийскими кельтами, их таковыми уж точно не назвали бы.
Но важно даже не это, а то, что, если уж мы пытаемся найти т. н. «истинных предков» испанцев, то давайте будем честными и совершим следующий шаг, предприняв те же самые действия в отношении этих самых «истинных предков», задав вопрос: «а они-то на самом деле вообще кем были?»
Сообразительный читатель наверняка догадался, что, если применить такой подход к кельтиберам, то окажется, что их предками были другие народы, скажем, некие протоиберы, и тогда получится, что кельтиберы на самом деле протоиберы, а значит, испанцы – никакие не кельтиберы, а уже протоиберы.
Выпив за протоиберов, можно будет приступать к следующему шагу и найти настоящих предков оных, которые, разумеется, окажутся другим народом, хотя, скорее, группой народностей, за каждой из которых будет стоять другая группа и т. д.
Так может продолжаться практически бесконечно: вплоть до тех пор, пока мы не упремся либо в мифических первочеловеков, либо в Люси́ (в ту, которая обезьянка, не местный флюгерастый пропагандист).
Иными словами, поиск «истинных корней» – совершенно безнадежное занятие, хотя и довольно интересное. Но интересное не потому, что позволяет выявить наше «истинное происхождение» (его там проще потерять), а потому что открывает перед нашим взором потрясающую реальную картину бурлящего прошлого, в котором столько всякого переплелось, что, сколько стаканов ни наливай, разобраться не светит. Однако своеобразное эстетическое наслаждение получить вполне возможно.
Как лихо мы «убиваем» народы!
В данном случае речь не только о славянах, но и о человечестве вообще. Я упоминал некоторые народы, которые растворились в народах современных.
Но, чтобы представить, насколько активно ассимилирует небольшие племена и народности разрастающееся и стремящееся к объединению и унификации человечество, предлагаю следующую информацию для размышления.
В далеком-предалеком прошлом, когда сапиенсы уже повылазили за пределы Олдувая и окрестностей и расселились по огромным пространствам Старого и Нового Светов, их было вообще-то очень немного.
Зато количество групп было немыслимым для современного густонаселённого мира. На скольких языках они там говорили, сколько языковых групп образовывали – об этом можно только догадываться.
Но пока что явно высвечивается, что языковое многообразие человечества зашкаливало, хотя даже после заселения Нового света, где-то в десятом веке до нашей эры общая численность населения планеты не дотягивала до численности жителей Москвы.
Но во времена поздней Римской империи на земле проживает уже около четверти миллиарда человек. И говорят они на уже меньшем количестве языков, нежели на заре существования этой империи, что указывает на четкий уклон в сокращение количества народов в результате укрупнения одних за счет других.
Спустя всего-то 2 тысячи лет, людей уже в 30 с лишним раз больше! Недавно 8 миллиардов насчитали.
Казалось бы, сколько можно народов из них насобирать! Однако на практике народов и языков на земле сейчас несравнимо меньше, чем даже в древнеримские времена. И к концу этого столетия станет еще меньше.
Если верить официальным данным, каждый год с лица земли исчезает около сотни языков, что указывает на то, что носители этих языков, никуда не исчезнув, просто стали частью другой языковой общности и скоро их потомки будут связывать свое происхождение не с ушедшими в прошлое носителями умершего языка, а с тем народом, в который они влились, как делаем это мы, даже не задумываясь о том, почему мы ищем своих предков в первую очередь среди славян, а не, скажем, древнего Народа Икс.
Сколько народов и языков останется на планете в итоге, сказать сложно, но пока что очевидно, что мир тяготеет к созданию пусть и не одного, но, как минимум, небольшого количества гигантских и довольно однообразных (если не сказать безликих) антропо-муравейников.
И это указывает на то, что и русские, и некоторые другие народы, которым пока что явно не грозит полное исчезновение, не только появились на основе группы других, предшествовавших им народностей (также поглощавших другие народности), но и не оставили этот процесс по сей день.
Мы все по прежнему пожираем другие народы, как ни странно, вместе с тем давая им новую жизнь. Не факт что лучшую или худшую, нежели прежнюю, но новую.
За сим, пожалуй, стоит откланяться и пожелать читателям хорошего дня, настроения, светлого разума, а также занимательной и лишенной политической предвзятости истории!
До встречи!