Автор Филипп Фиссен
Есть два типа комиков-разговорников. Одни сопровождают спич гримасами: вскидыванием бровей, движениями челюсти, округлением глаз. Это чаплинская школа. Таким образом актёр добивается от зрителя доверия. Будто бы то, что он говорит, важно и для него самого.
Второй подход – «комик без улыбки». Школа Бастера Китона. Замершая маска, неподвижность мышц, отрешённость.
Обе школы родились в эпоху немого кино и пережили появление звука на экране. Чаплиниана стала чертой политических популистов – дуче, например, выпячивал подбородок характерным образом, а бородка товарища Троцкого ходила ходуном.
Школа же «каменного лица» характерна для тех, кто мнит себя правящей кастой. Британские джентльмены, «пош инглиш» – манера, от «пош» – «роскошный», «блистательный».
Комики, управляющие процессом разрушения бывшей Украины, используют обе манеры. Зелениана с заламыванием рук и скрежетом зубовным вызвана скорее химическими реакциями в организме, чем принадлежностью к криворожской театральной традиции. Манера Арестовича – вся успокаивающая, колыбельная. Оскорбления льются надменно, «через губу».
Представления Арестовича, где он изображает аристократа, свысока рассуждая обо всём на свете, стали привычны. И вот он ушёл. То есть вышел.
Где теперь всплывёт непотопляемое слово Арестовича и он сам? Неужели крысы бегут с корабля?
Увы, корабль украинского государства давно на дне. Последние годы мы наблюдали не приключения пиратов Карибского моря. Это злоключения сгрудившихся в спасательной шлюпке наглых пассажиров второго класса, вытолкнувших остальных за борт.
Гребут они недружно. Команда коммивояжёров, ставших заложниками своего же тщеславия. У них нет ориентира, компаса, руля и ветрил. Неизбежно появление самоназначенных загребных, которых интересует процесс, а не пункт прибытия. Арестович и выбился в такие.
Когда пробоина стала угрожающе велика, а в лодку напрыгало ещё изрядно европейских политиков, Арестовичу стало неуютно. Речи его стали обличительными, хотя манера «пош» осталась прежней.
Но если вы видели «пош» Бориса Джонсона, для которого такая речь естественна – так говорили его родители и одноклассники в закрытой школе, – то вы знаете, что Арестовичу ещё много лет разминать мышцы рта до такого уровня. Но Арестович ленив. Главная причина его участия в украинском цирке, как и у его патрона, – гедонизм.
Гедонист Арестович упивается положением поверх черни. Он начинает проповеди не с тренировки лица, а с упражнений по оскорблению народа, над которым вознёсся. Он разминает губы о Фейгина – ещё одного колосса украинского агитпропа – способом, о котором умолчим.
Теперь всплытия Арестовича раздувшимся эгом вверх не следует ожидать среди якобы формирующейся оппозиции. Такую на территориях бывшей Украины может создать только общество, не замешанное в пакостях. Выбрасывание Арестовича за борт означает лишь крах попытки придать постмайданной Украине хоть сколько-нибудь «интеллихентное» лицо.
Настоящим символом возникшей там действительности был и остаётся приснопамятный Сашко Билый. Убитый Сашками в пьяной перестрелке. Матерщина, заменившая речь мужчинам, женщинам и детям на остатках Украины, и есть её истинный «пош».
Но зачем режиму Киева дальше тратить ворованные деньги на арестовичей, савиков и гордонов, если кормовая сжимается? Американский хозяин пришёл с инспекцией, а не с очередной порцией кукурузы.
И вместе с Арестовичем полетело вон из хлева целое поголовье региональных управленцев. Система расхищения меняется. Шмыгали забегали – тащить с большой телеги, привозящей дары из-за границы, стало небезопасно.
Воровать теперь им придётся во втором эшелоне – на местах, в регионах. Поэтому и происходит «ротация» – перемещение жадных ртов из центра в регионы. Подальше от начальства, поближе к кухне. Туда, куда инспекторы побоятся сунуться.
А в глубинке настоящие патриоты – все сплошь «сашко билые». Если арестовичи нырнут в глубинный украинский гумус, то рискуют быть перемолотыми в пыль. Это они в Киеве были умные.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.