Начало славных семидесятых. Золотое время для всех и вся. Дальневосточное морское пароходство под умелым руководством Валентина Петровича Бянкина, набирает обороты, открывая все новые и новые линии. И вот уже десяток лучших судов пароходства, скоростных сухогрузов типа «Пула», среди моряков просто «писатели», открыли американскую линию «Феско Пасифик» из Японии на Штаты и Канаду. И пока суда работают в убыток, завоевывая фрахтовый рынок. И конечно завоюют, ведь за ними Держава. Да и грех не завоевать на судах, у которых скорость за двадцать узлов, а моряки одни из лучших в мире.
Теплоход «Сулейман Стальский» прибыл в порт Сан-Франциско по расписанию. Встал с ходу к причалу. А через сутки после начала выгрузки произошел очень неординарный случай. Такой, что у главного партийного босса, то биш помполита, волосенки на голове дыбом встали. И он, в предчувствии надвигающихся неприятностей, глотал валидол горстями и все никак не мог сообразить, что делать, как отписываться. Остальные члены экипажа оставались спокойными, и можно сказать равнодушными.
А случилось не мало – не много. К парадному трапу, где-то около обеда, подкатила легковушка. Из нее вышел худосочный парнишка, вернее юноша характерной еврейской внешности. К каковой относились большие черные глаза на выкате, соответственно тонкий нос с горбинкой. В общем, стопроцентный представитель славного иудейского народа. Черные волосы до плеч делали его похожим на Христа. Отдаленно, конечно, но все же. И вот этот еврейский юноша подойдя к трапу, глянул своими горящими глазами на моряков, взирающих с большим любопытством на него с борта. Кстати, для справки. В те славные советские времена, сход на берег за границей был фактически запрещен. Увольнения конечно были. Но только в группе не меньше трех человек, и обязательно старшим был кто-то из командного состава. Увольнение обычно делали в светлое время суток. И после шести вечера весь экипаж всегда был на борту в полном составе. Попадали на берег моряки обычно один раз за стоянку. Вот и приходилось морскому люду в основном глазеть на заморские чудеса с борта родного теплохода. И обычно у трапа торчало не меньше пяти – семи человек.
Так вот, худосочный еврейский юноша достал из кармана наручники. Одно кольцо защелкнул на своей правой руке, а другое намертво закрепил за стойку трапа. А чтобы не было соблазна отцепиться, ключи от наручников выбросил в море. В общем, обычная акция протеста. Вся необычность ее в том, что она произошла на советском теплоходе. Кстати, машина не уехала, а заняла позицию в десяти метрах от трапа. Из нее вышли еще два еврейчика возрастом постарше, и по виду довольно справные. Одного можно было даже назвать толстым. Так вот эти двое развернули плакат:
«Советские, выпустите евреев на землю обетованную.» - через минуту весь экипаж, исключая вахту в машинном отделении торчал на верхней палубе. Морские тяжелые будни скрасились не только стоянкой, но и необычным действом местных евреев.
Прошел час. Капитан, стармех и помполит переваривали ситуацию. Капитан, как и все моряки недолюбливающий и презирающий комиссаров, этих бездельников от партии, в душе смеялся над страхами помполита. А так как он человек, слегка грешащий коньяком и безотказностью буфетчицы, открыто рассмеяться не мог. Но не преминул дать суровую отповедь комиссару.
«Вы Виктор Петрович главный по партийному делу, вас этому учили. Так что вам и карты в руки.»
«Ну, я даже не представляю, что мне делать. Я такого близко не мог представить. И с парткомом не посоветуешься. Связи нет, у причала радиостанция опечатана.»
«Ну, я тем более не знаю. Я привел судно в порт. Доставил груз в целости – сохранности, а дальше уже ваше дело.» – капитан напустил на себя безразличный вид. Стармех, кругленький толстячок пенсионного возраста, принявший на грудь двести коньяка, и поэтому благодушный и доброжелательный, высказал, в общем, вполне здравую мысль:
«Да и хер с ним с этим евреем. Пускай себе протестует. Нам то какое дело. У меня работы по горло. Пятый поршень будем дергать.»
«Ну, как вы так можете говорить. Все же это дело политическое.»
«Ну, это по твоей части. Ты и разруливай. А я в машину пошел.» – стармех чинно удалился. Какое ему дело до всей этой политики. Перед ужином еще стопочку накатит и спать.
Капитана это тоже по большому счету не волнует. Но как самый главный человек на судне, он не может просто отойти в сторону, по примеру «деда». Надо что то предпринимать. А то еще помполит в своем рейсовом отчете в партком отметит его полное самоустранение.
«Так что предпримем, Виктор Петрович?» – помполит смотрит на капитана с тоской и надеждой.
Продолжение следует... ----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук