В тот момент, когда в недрах памятника щелкнул замок, на площади было три человека. Граф с егерями справедливо решили не откладывать дело в долгий ящик, то бишь сундук, и загадку памятника хотели разгадать немедля. Ну а там – как получится. Может и придется сесть, да удрученно сказать: «Мы сделали все, что могли». А может достанут из сундука мумию дохлой мыши и, плюнув на свои фантазии, отправятся ее хоронить в укромном месте. С оркестром. Граф, в принципе, против шухера никогда не возражал.
Триза резко остановился и тихо сказал:
- Что-то щелкает внутри. Словно замок открывается.
- Надеюсь, твое чутье тебя не подвело, - так же тихо ответил граф и остановился.
Леха надвинул поляризационные очки, сверху нацепил дополнительные поляризационные пластины – последнее изобретение алхимиков барона, - и взял в руки изогнутую под прямым углом веточку лозы, на манер той, с которой лозоходцы ищут воду.
Дойдя до памятника, он остановился и поводил в разные стороны лозой. Веточка заметно вибрировала, вытягиваясь в сторону бронзового сундука. Сидящий на плече егеря анчутка похлопал его по плечу.
- У железного сундука, что внутри бронзового, крышка немного приоткрыта.
Триза напряг зрение, разглядывая сундук, и шепотом сообщил:
- В бронзовом сундуке щель появилась, словно крышка приоткрывается.
Леха, граф и Триза внимательно разглядывали тончайшую, словно нить паутины, темную черточку, которая разделила крышку сундука и короб.
Анчутка на всякий случай достал сигнальный патрон, держа его наготове.
-Минутку, - Триза шагнул к памятнику и достал из-под пушечного ствола какой-то комок бумаги.
Осторожно держа бумагу в ладони, он поднес ее к глазам, потом посмотрел на товарищей.
- Какое-то непонятно марево. Обычная бумага, но как-то связана с тем, что находится внутри памятника. Во всяком случае, одинаковая пульсация.
Леха осторожно достал из кармана мешочек с серым порошком, насыпал в ладонь содержимое и кинул в памятник. Над сундуком повисло серое облако, практически невидимое глазу и лишь при напряженном всматривании слегка мерцающее в свете луны.
- Эманация монаха Персилия, - шепотом сообщил он графу. – Если дух будет двигаться, он оставит в ней след.
Через поляризационные очки облако виделось как ровное сияние, медленно расплывающееся над сундуком во все стороны.
Граф тоже надел очки, Триза же обходился ведьмачьим зрением. Все стояли и молча смотрели на сундук, трещина в котором едва заметно расширялась.
Неожиданно свет эманации потемнел возле одного угла сундука, и через мгновение темный силуэт, похожий на человека в пиратской треуголке, возник прямо перед Лехой. В очки с двойными фильтрами Леха смог рассмотреть немолодое изможденное лицо с длинной неопрятной бородой и прядями седых волос, выбивающихся из под треуголки.
Дух висел в воздухе, слегка покачиваясь. Потом протянул худую руку к Лехе, показывая пальцем на лозу. Та завибрировала, и от нее раздался хриплый не то стон, не то рычание.
- Завещание оглашено?
Леха покосился на Тризу с графом. Те недоуменно пожали плечами.
Дух, не дождавшись ответа, ткнул пальцем в бумагу, которую ведьмак держал в руке.
- Печати сорваны. Завещание оглашено?
Триза протянул духу бумагу.
- Мы нашли это здесь, под пушкой.
Дух издал какой-то стон и стремительно полетел в сторону причалов, оставляя за собой едва видимую светящуюся полоску эманации. Граф двинулся было следом, но Леха схватил его за плечо.
- Нам не стоит идти за ним. След через сотню метров исчезнет, а искать ночью среди пиратских кораблей дух пирата – так себе идея.
- Какие предложения? – хмуро поинтересовался граф.
- Вернуться на постоялый двор. Посмотрим, что за бумагу мы нашли – возможно, что-то прояснится.
***
Собравшись в комнате графа, егеря расселись на стульях. Граф, достав бумажку, осторожно ее разгладил и удивленно обвел взглядом присутствующих.
- Самое натуральное завещание.
- Так… так… я, бургомистр города Тарнгород, волею судеб и Провидения основавший этот город… - граф поводил взглядом по бумаге.
- Короче, набор банальностей… ля-ля-ля…
- А, вот! – Граф радостно посмотрел на егерей.
- Сообразуясь с вышеизложенным, равно как и принимая во внимание духозавещательный порыв, снизошедший на меня в последние годы…
- Хрен знает что. – Поделился граф с егерями своими соображениями. – Никакого разумения в написании конкретного юридического документа. Ну писал бы как все – жене то-то, детям это, а остальным – пламенный привет с того свету. А тут развел… духозавещание…
И граф снова уткнулся в бумагу.
- Так… так… ага! Для своего развития и процветания город должен извести в себе пиратские традиции, ибо они препятствуют как торговле, так и честному труду. Также они опустошают души, равно как и манеры горожан. Посему по оглашению этого завещания призываю всех горожан отказаться от обману и изворотов, а честный труд и честную торговлю возвести в главную добродетель.
- Пиратские команды, не пожелавшие преклонить колено перед новым порядком и честными правилами, должны покинуть город и более в него не возвращаться.
- Искренне убежден, что город, основанный по воле Провидения и счастливому случаю, и ставший предметом моей неустанной заботы, в которой я обрел свое счастье и смысл жизни, и далее будет процветать.
Граф отложил в сторону завещание.
- Вы не находите ничего странного?
Леха с Тризой пожали плечами.
- Бургомистр желал избавить свой город от пиратского наследия. Мы, собственно говоря, здесь находимся с той же целью. И именно к нам попадает его завещание, выкинутое за ненадобностью в канаву. Как тут не поверить в это… как там у него… Провидение и счастливый случай.
- И что нам делать с этим Провидением? – поинтересовался Триза.
- Есть план – идем бить морду бургомистру, - предложил Леха. - Пускай оглашает завещание, прогоняет пиратов и ведет город к процветанию.
- Нет, - возразил анчутка. – Сначала надо найти засранский дуб. В этом городе без хорошо оструганного кола разговаривать не о чем.