Ольга медленно ходила по дому, заложив руки за крутую и широкую спину. Эта привычка у неё ещё с молодости, вот только от былой стройности, при которой руки в такой позиции казались даже элегантными, не осталось и следа - вперёд выступал тяжёлый, круглый и твёрдый живот. Но Ольге уже давно нет дела до внешности, а тем более сейчас вообще не до этого. Выжить бы. Грохотало за огородом, со стороны реки знатно, того и гляди прилетит во двор. Перед ней стояла задача - уложить необходимые вещи в две сумки, больше ничего не помещалось в багажник машины, ведь там ещё пожитки бывшей жены сына с ребёнком и сам, собственно, сын. Всё будет утрамбовано, как в консервной банке. Она открыла шкаф и встретилась взглядом со стройными горками постельного белья.
— Батюшки! Да как же это! Всю жизнь наживали, каждая вещица дорога и вот бросать приходится. Ведь разграбят дом, как пить дать! Разграбят свои же! - воскликнула Ольга то ли самой себе, то ли трущейся у её ног кошке Корице.
После шкафа, если вести глазами к окну, у другой стены, стояла Ольгина кровать, над ней висела картина маслом их с мужем домика молодости, а потом, собственно, начиналось само окно с пузатыми горшками цветов. Подоконник - загляденье! Белоснежный. Да и окна новые, пластиковые, только год, как поставили. Обои тоже не так давно поклеены. Свежо в комнате, блестят выкрашенные полы. И всё вот этими вот руками! Ольга посмотрела на свои пухлые морщинистые кисти. Сколько жертв, сколько отведённого на жизнь времени отнял у Ольги с мужем этот дом! Они же его из ничего сделали, одна коробка была без окон и полов! Детей в нём вырастили! Дочка - фьють - упорхнула уж давно, не видит всех этих ужасов, а сын... Да куда он без мамы, так и будет до Ольгиной смерти тереться у юбки.
Жалко, жалко, Господи, как жалко оставлять всё добро! Виноградники, яблони, персики! Что с этим всем будет теперь? Переживут ли лето? Ольга лелеяла надежду, что осенью они вернутся домой.
Муж Николай внимательно изучал карту местности.
— Нам главное до Белогоровки добраться, а там уже потише будет, но как город проехать, ума не приложу, и ведь не объедешь. Придётся идти под открытый огонь. Там ещё и дороги все, как лунная поверхность, хоть бы колёса не поотваливались.
— Ну, тут нам точно крышка будет.
Вдруг их оглушил звук взрыва, затем подпрыгнул весь дом так, что застонали плиты. Ольга с мужем инстинктивно упали на пол. Ещё взрыв. И ещё. Дом дрожал. Стёкла не вылетали благодаря тому, что были открыты на проветривание.
— В подвал давай! - крикнул муж.
— Да ну их к чёрту! Нехай меня уже убьют!
Но в подвал всё-таки спустилась. Там был сын с бывшей женой и мальчиком. Их вещи были уже сложены в авто.
— Хоть бы в машину не попало! А то далеко не уедем! - сказал муж Ольги и всем сделалось ещё страшнее. В подвале пахло плесенью и землёй. Никому не хотелось быть заживо здесь похороненным. На полках стояли банки с оставшейся консервацией: безжизненно висели над крышками половинки персиков, словно всплывшие брюхами кверху золотые рыбки, а рядом красивым алым цветом выделялись кругляши томатов. Всё останется здесь.
— Досиделись, блин! - возмутился сын, - ещё две недели назад говорил, что тика́ть надо, а вы всё "как оставить, как оставить! Авось пронесёт!"
— Тебе легко говорить, вам-то терять нечего! Всё мама на блюдечке приносила! - огрызнулась Ольга. - И ехал бы сам, никто не держал, да ты ж без мамы и шагу...
— Мама, nисять... - проныл мальчик.
Бывшая жена сына громко шмыгнула носом, загнав назад миллилитров десять соnлей, и обмакнула кофтой глаза.
— Давай вот сюда, в баночку.
Обстрелы были волнами и они ждали "окна". Когда, наконец, затихло, солнце уже собиралось садиться. Семья быстро погрузилась в машину. Дворняжная собака послушно разместилась в ногах Ольги под передним сиденьем.
— Корица! Корица! Кис-кис-кис! - позвала Ольга кошку, для которой была приготовлена коробочка. Они решили забрать только её, а чёрного старого кота оставить. В машине не было места, а чёрный кот был норовист и не кастрирован. Если случится чудо и машина в пути не взорвётся от снаряда, то стойкое амбре от пахучих выделений кота точно сразит всех наповал.
Пять минут искали Корицу, но вместо неё явился кот. Он уселся напротив открытой двери Ольги и осуждающе зыркал на неё зелёными глазищами.
— Прости, Васька, ты остаёшься... - Ольга протянула руку - кот подошёл и потёрся об неё, вздымая от удовольствия чёрный хвост. - Корица, кис-кис!
— Кошка тоже остаётся! Всё, поехали! - сказал Николай и завёл машину. - Будем мы тут ждать её, чи не па́нна!
Деревня их была полупустая и на четверть разбитая. Все сидят в подвалах. Когда спускались к трассе, Ольга не отрывалась от окна - на склоне, слева от дороги, кладбище с синими рядами надгробий. Она была уверена, что это идеальное место для последнего пристанища. Что за счастье лежать здесь и целую вечность любоваться панорамой города, полями и заброшенными меловыми карьерами вдали! Она мечтала быть здесь похороненной, а теперь возникло чёткое чувство, что она никогда больше не увидит родные края, потому что некуда будет возвращаться.
Вырвались из разбитого города чудом. Жена сына визжала всю дорогу на самой высокой ноте без перерыва, ей вторил рыданиями внук. Николай хладнокровно гнал машину и не всегда было понятно отчего она подлетала так высоко - от огромной выбоины или от взрывной волны. Все пассажиры подпрыгивали и бились головами об потолок. Ольга крепко держалась за бардачок и поручень на дверце и тоже то и дело взвизгивала. Потом неслись во весь галоп полевыми дорогами, объёздными, только им ведомыми путями, и выдохнули только когда добрались до Белогоровки, где обстрелы были слышны приглушённо и несерьёзно, так, детский сад.
Они обосновались в глубоком тылу у реки Днепр. Друзья предоставили им свою дачу. Невестка с внуком отправились на самый запад, там находились её родители, но местные её возненавидели за русский язык, угрожали не только ей, но и сыну, поэтому вскоре она не выдержала давления и выехала в Россию.
Прошло полгода, настал ноябрь. В родной деревне стало спокойнее, туда возвращались люди, вот только Ольге с мужем некуда было возвращаться - их дом был разрушен. Снесло крышу, выбило окна, поехали плиты стен. Соседка выслала им фотографии. У Ольги от них больно сжималось сердце.
— О, смотри, это же Корица! - воскликнула она мужу.
— Где?
— Да вот, сидит на остатках дивана! Видишь! О, и вот она - среди развалин на кухне! А вот и Васенька! Надо же!
— А ты напиши Катьке, узнай, что с котами-то.
Ответ от соседки-Кати пришёл через пару недель, ведь электричества давно не было, заряжались, если повезёт, у военных. Она прислала аудиосообщение:
— Ой, так кошка у меня живёт, а кот к бабе Вере прибился. Всё хорошо у них, только они к нам лишь поесть приходят, а так всё время по остаткам вашего дома гуляют. Вас ждут, бедные, и не понимают, что вы не вернётесь...
На этом фото разбитый дом моих родителей и оставшаяся ждать их кошка Мурка, которая своей преданностью вдохновила меня на этот рассказ.