<< Начало
<< Предыдущая глава
Громогорск никак не мог уснуть. Уже и местных гопников шугнул с щербатых лавочек колючим дождём, и припозднившиеся парочки до дома проводил, и редких таксистов выгнал с центральной площади и вокзалов, отправил их домой, греться и пересчитывать небогатый вечерний заработок. Даже вороны на пустырях притихли. Бродячие псы забились под пустые лотки возле рынка, а нетрезвые бомжи забылись тревожным сном на теплотрассах у самой границы с промзоной.
Казалось, Громогорск, как заботливая мать, уложил спать всех своих обитателей. И теперь что-то замыслил. Погасли фонари на главном проспекте, лохматые тени облепили новенькую церковь напротив здания администрации. По далёкому проулку проехала машина, на секунду разогнала темноту светом фар. Та ленивой кошкой отползла в сторону, а после вернулась обратно. Улеглась на тротуары и обочины, притихла.
Город жаждал крови, смерти. Невидимым оком заглядывал в каждое окно, каждый подвал. Проверял, кто не спит. Медленно, но уверенно выбирал жертву. Прощупывал каждого.
Этой ночью Гоша решил покончить с собой.
Он часто смотрел на город с балкона съёмной квартиры. После семнадцати лет, прожитых в приземистом родительском домике, высота пятого этажа поначалу была для него головокружительной, но завораживающей. За без малого год он привык, но сейчас от этой высоты у него перехватило дыхание сильнее, чем в первый раз. И никогда раньше он не видел Громогорск именно таким: злым, кровожадным, враждебным.
Гоша попробовал перекинуть ногу через перила, но старое ограждение зашаталось, и он резко отступил назад, упёрся спиной в стену.
«Давай, соберись…» — неуверенно раздалось изнутри, где всё тряслось от страха.
Гоша медленно вернулся к перилам, аккуратно перегнулся через них. Он живо представил, как полетит вниз, как ударится о козырёк подъезда. Рухнет на землю — переломанный, в несуразной позе. Превратится в отвратительную кровавую кляксу, при виде которой Янка испытает только отвращение.
Вдалеке кто-то залился противным гоготом, будто тоже увидел нарисованную Гошиным воображением картину.
«Нет!» — твёрдо прозвучало в голове Гоши, словно это была не его мысль, а кто-то большой и властный запретил ему. Запретил покончить с собой, запретил приносить себя в жертву злому городу, черневшему внизу раззявленной пастью.
Он вернулся в свою комнату, включил свет. Зеркало на шкафе показало распухшую половину лица с заплывшим глазом, разбитые губы с запёкшейся кровавой коркой, ссадину на лбу… Болезненные напоминания о сегодняшнем позднем вечере.
Гоша плохо помнил, как вернулся домой. Помнил только пугающее незнакомое радио и старый компьютерный стул у стены, на который он тут же плюхнулся. А потом явился Саня.
— Ну что? Выиграли?
Гоша не слышал ни стука, ни звонка, поэтому не понял, с кем разговаривает Янка.
— Не, вничью сгняли, — еле выговорил пьяный Саня.
Из коридора раздался приближающийся топот.
— Де мой друг Тоша?! — прокричал Саня и вломился в комнату.
Гоша вздрогнул от грохота, с которым распахнувшаяся дверь влетела в стену.
— Здаров, бртан!
Саня застыл с поднятой рукой и громко икнул, а потом так же громко рыгнул.
— Фу, синька чмо… Тоша, чо там за наше общье дело скажшь?
Ещё не до конца пришедший в себя Гоша тупо уставился на Саню.
— Хрнль молчишь, э? Ну ты хоть встнь, кгда я с тбой разгвариваю.
Гоша медленно поднялся. Саня подошёл поближе. От него пахло перегаром и рыбой. Так каждый вечер пахло в спортбаре. А ещё от бати в те вечера, когда он пропивал свою зарплату и бабушкину пенсию.
— Ну так чо, братух, съедешь, а?
Внутри у Гоши всё закипело. Бухая Санина рожа раздражала сейчас больше, чем обычно. А в голове крутился рассказ обманутого мужа на радио, особенно слова о том, как он расправился с любовником.
— Пошёл в жопу, — тихо, но довольно уверенно сказал Гоша.
— Не понял…
Показалось, что Саня даже немного протрезвел.
— Чо ты там вякнул щас?
— Пошёл в жопу, — снова тихо повторил Гоша.
На секунду показалось, что вместо Саниной рожи перед ним оказалась физиономия бухого бати, и Гоша взорвался:
— Пошел в жопу! Никуда я не съеду! Это ты, мразь, вали отсюда!
Саня подошёл вплотную. Ростом он был выше Гоши всего на пару сантиметров, но тому показалось, что Саня возвысился над ним на две головы. Остановиться Гоша уже не мог и трясущимся голосом продолжил кричать:
— Вали из моего дома, тварь! И чтобы я тебя больше здесь не видел! И Янку ты чтобы…
Гоша не успел договорить. Тяжёлый кулак влетел ему в лицо. Боли не было, была только яркая вспышка, после которой Гоша уже лежал на полу.
— Я с тобой тут шутки, что ль, шучу? Ты на кого бочку покатил, педрила?
Гоша попытался встать, но получил ногой по рёбрам и снова лёг.
— Я тя ща урою!
Гоша не успел закрыть лицо, и нога Сани прилетела точно по зубам. Во рту появился соленый привкус крови. Саня не останавливаясь пинал Гошу, что-то яростно приговаривая.
— Саша, хватит!
Янка влетела в комнату и повисла на Сане.
— Уйди, я его ща убью!
— Тебя ж посадят!
Саня остановился. Шумно высморкался прямо на ковер и смачно харкнул в монитор. Плевок растекся по экрану желтоватой амебой.
— Идём.
Саня обнял Янку за талию.
— Слышь, не хошь, значит, шобы меня сажали, ага?
— Не хочу.
Саня с Янкой ушли в соседнюю комнату. Там что-то упало, и они захикикали.
«Посадят… Её испугало только это… а так была бы не против, если бы меня убили…» — грустно подумал Гоша, осторожно трогая заплывший глаз.
В этот момент старая кровать за стеной в очередной раз яростно заскрипела и послышались громкие Янкины стоны. Гоша сильно надавил на глаз и вскрикнул от боли.
И боль эта разбудила небывалую злость. Злость и на себя, и на Саню, и на Янку, и на батю. На весь мир. Она была сильнее страха. В голове быстро сложился план, словно кто-то продиктовал: «Покончишь с собой, но перед смертью оставишь записку, где обвинишь Саню, и тогда этот ублюдок пожалеет, получит сполна». Злость раскачала сердце, погнала бурлящую кровь по телу, выгнала Гошу из комнаты, заставила юркнуть по коридору в ванную.
Тёплая вода почти до краёв, лезвие в руках… всё как в кино. На стиральной машинке возле ванной лежал телефон. Гоша решил набрать предсмертное послание в смске и разослать сразу нескольким людям, тогда его последние слова точно дойдут куда надо, и никто их не уничтожит раньше времени. Он откинул голову на бортик, расслабился, чувствуя, как вода немного выталкивает тело. Глубоко вдохнул…
«Я понимаю, что у вас сейчас очень важные дела!»
От неожиданности Гоша резко дернулся, проскользил задницей по дну ванны, с головой ушёл под воду и резко вынырнул. Перелившись через край, вода громко плеснула на пол.
«Самоубийство — это прекрасно! Но всегда нужно действовать по ситуации».
На телефоне неведомым образом само собой и без наушников запустилось радио.
«Подумайте, что даст ваше самоубийство? — продолжал знакомый диджей с того странного радио, на которое Гоша наткнулся недавно. — Разве кто-нибудь будет плакать? Да вы же никому не нужны! Сами подумайте, если бы кто-то в вас нуждался, допустил бы этот кто-то, чтобы вы сейчас, например, лежали в тёплой ванне, готовясь вскрыть себе вены?»
— Наверное, нет, — пожал плечами Гоша.
«Ну и что вы докажете, если просто убьёте себя? А тем временем в соседней комнате здоровенный мужлан наслаждается плотскими утехами с девушкой, которую вы так хотели. Да они будут только рады, что вас больше нет, что вы освободили для них жилплощадь! Неужели вы доставите им такую радость?»
— Нет, не доставлю.
«Я жду ваших звонков завтра, в 18:00 по местному времени. Звоните в студию моей авторской программы “Ваш черед страдать”, и я расскажу вам, как заставить страдать ваших обидчиков!»
Гоша вылез из ванны, выключил радио на телефоне. Посмотрел на себя в зеркало и, снова увидев следы побоев, закипел от злости. Но то была уже другая злость. Она не сидела внутри, а просила выхода, жестокости, крови. Не его крови, чужой хотела. Настолько сильно, что у Гоши зудело под кожей и невыносимо приятно ныло в паху. Он обмотался полотенцем, вышел из ванной и тихонько заглянул через не закрывавшуюся до конца дверь в комнату Янки.
Полная луна осветила кровать, на которой Янка усердно работала ртом. Саня шумно дышал, что-то пришептывая. Гоша прислушался.
— Да! Давай! — приговаривал Саня, держа Янку за волосы, а после резко перешел на сдавленный крик: — А! Да!
Он прижал рукой её голову, дергаясь в экстазе.
Гоша почувствовал, как резко оборвалась его многолетняя тайная любовь. Сейчас, покорно ждущая, когда Саня полностью разрядится ей в рот, Янка стала омерзительна Гоше так же, как и сам Саня.
— Ваш черёд страдать, — зло прошептал Гоша и…
**
«…для тех, кто осмелился этой волшебной ночью пустить себе кровь, прямо сейчас посмертная композиция Курта Кобейна “Блад уиз зэ тейст оф син”. Приятных страданий, мои любимые…»
Следующая глава >>
____________________
Эта версия повести «Страдай ФМ» отредактирована специально для «Дзена», в ней изменены или вырезаны откровенные и жестокие сцены.
Версия повести без цензуры доступна на сайте Автор Тудей.